Прима-балерина Мариинского театра уже более 20 лет радует зрителей своими блестящими выступлениями и покоряет театральные подмостки всего мира. Ее Жизели, Никии, Манон, Кармен, Джульетте рукоплещут как самые строгие театральные критики, так и простые поклонники балетного искусства. Выдающаяся воспитанница школы Вагановой Диана Вишнёва одна из немногих русских балерин, кто свободно чувствует себя как в классическом балете, так и в современной хореографии.
— Диана, 30 сентября в Монако вы выступите в постановке «Дивертисмент Короля», в которой перевоплотитесь в Людовика XIV. Для вас это уже не первая «мужская» партия. Вам нравится на сцене перевоплощаться в мужчин?
— Пока не могу сказать о своем образе однозначно. Мне очень понравилась его идея. Впервые увидев спектакль в записи, я сразу подумала о том, что во времена Людовика как раз и существовала традиция определенной игры переодевания мужчин в женщину. Мне стало интересно самой поиграть в эту историю. Получается, у меня идет даже двойное переодевание: из женщины в мужчину, короля Людовика, который притворяется женщиной. Будет интересно, следуя традициям того времени, именно разыгрывать эмоцию или историю, не вникая в конкретный образ короля. Конечно, это будет очень необычный опыт.
— Вы закончили хореографическое училище им. Вагановой. Это абсолютно классическая школа. Вы танцуете классический балет, но при этом свободно чувствуете себя в современном танце. Насколько трудно их совмещать?
— Я неоднократно говорила, что совмещать классический репертуар и современный всегда трудно — и с физиологической точки зрения, и с эмоциональной. Но сейчас я уже прошла все эти барьеры. Могу сказать, что я уже не только классическая балерина, которую зрителю будет интересно увидеть и в современном танце. Я органично существую в обоих мирах. Мое тело уже привыкло к физическим трудностям перехода от одного стиля к другому, поэтому появилась безграничная внутренняя — эмоциональная, даже духовная — свобода сотворчества с хореографом, свобода ощущения и раскрытия себя в постановке.
Еще во время учебы в Академии Вагановой мне была интересна современная хореография. Мой педагог Людмила Ковалева всегда приносила нам видеозаписи со спектаклями Матса Эка или Мориса Бежара. Именно она прививала нам вкус к современному танцу. Но помимо этого я всегда внутренне ощущала, что путь лишь классической балерины не совсем мой. Поэтому, освоив классический репертуар, впитав пришедшие в Мариинский театр постановки неоклассиков Форсайта, Баланчина, Ноймайера, Роббинса, я стала думать о собственных проектах и работе с зарубежными хореографами один на один вне рамок лишь Мариинского театра. Я нашла поддержку в лице Сергея Даниляна, с которым мы создали уже три программы современной хореографии: «Красота в движении», «Диалоги» и «Грани». Конечно, поначалу было трудно, ведь приходилось адаптироваться под жизненный ритм определенной зарубежной танцевальной компании, хореографа, труппы. Но со временем, набравшись опыта, я уже стала свободно чувствовать себя в новой для меня обстановке.
— Вы росли в семье, далекой от балета. Ваши родители — химики по образованию. Как вы пришли в балет? И какое поначалу у них было отношение к выбранному вами пути?
— Попав в Академию Вагановой, эту уникальную школу, я не так хорошо представляла, что такое балет. Мои родители, прежде всего, водили меня по музеям, театрам, развивали всесторонне, но без определенной нацеленности лишь на одно направление. У меня не было ни одержимости театром, ни мечты стать балериной, как часто бывает у девочек. Желание стать балетным артистом было у мамы, которое она, видимо, решила попробовать воплотить во мне. Именно она отдала меня в хореографический кружок во Дворце пионеров. Так началась моя жизнь в танце. Но все же еще не было понимания, что это может стать моей профессией. Мне просто нравилось танцевать. Попав в Академию Вагановой в десять лет, я сразу же изменилась. Эти магические стены Академии, которые еще помнили Анну Павлову и Галину Уланову, эти дети в тюниках, при каждом приветствии делающие книксен... Я поняла, что попала в совершенно другой мир и хочу в нем остаться. Тут началась иная жизнь. Я обрела тех людей культуры и искусства, попала в ту семью, которая начала меня развивать совершенно по-другому. Мои взгляды стали кардинально меняться. Этот фундамент, который закладывался с 10 лет, работает и по сей день. Чем больше я образовываюсь и расширяю свои познания в танце, театре, тем сильнее ощущаю, как много мне дала моя школа.
— Правда, что в детстве мама говорила вам: «Вот пойдешь в балет — тогда у тебя будет много времени для семьи. Станцевала вечером спектакль — и весь день свободна»? И как складывается на самом деле? У вас вообще остается время на дом и семью?
— К счастью, мне не пришлось сталкиваться с выбором «семья или карьера». Мой муж полностью меня поддерживает, понимая и принимая мой график и все особенности жизни балетного артиста. Поэтому он моя опора и поддержка, ездит со мной на гастроли, беря на себя все организационные вопросы.
— Ваш график расписан на месяцы вперед. При этом три года назад вы создали танцевальный фестиваль Context. Как у вас возникла эта идея?
— Идея зрела давно. Но никак не могла определиться в Context. Даже географически долго не могли решить, где его проводить — то ли в Петербурге, то ли в Казани, то ли в Москве. В итоге остановились на Москве, где меня поддержали. Я не ожидала такого стремительного развития и роста фестиваля. Мы окружены невероятным вниманием и ажиотажем. А в этом году благодаря поддержке Валерия Гергиева проведем заключительный гала-концерт в моем родном Мариинском театре. Конечно, планы на будущее у нас большие.
Фестиваль родился из желания поддержать молодое поколение российских хореографов. Я почувствовала, что уже могу поделиться с ними своим опытом, помочь в самореализации, подтолкнуть к дальнейшему развитию. Так, каждый год несколько финалистов представляют у нас свои постановки. Одному из участников мы даем возможность стажировки в лучшей зарубежной танцевальной компании. Среди выпускников мастерской ставшие уже известными имена Владимира Варнавы, Константина Кейхеля, Андрея Меркурьева, Лилии Бурдинской, Константина Семенова.
Помимо поддержки молодых хореографов, мы очень много внимания уделяем образовательной составляющей внутри фестиваля — это и лекции, и мастер-классы, и кинопоказы. В этом году у нас открывается сразу три новых воркшопа: мастерство балетной фотографии будет вести прекрасный петербургский фотограф Марк Олич, балетную критику — юная и очень талантливая Вита Хлопова, а искусство грима — Елена Крыгина, которая является неизменным создателем большинства моих образов.
— Context — это еще и конкурс. Вы сами судите много конкурсов. Есть ли разница между танцовщиками вашего поколения и сегодняшнего?
— Не могу сказать, что я завсегдатай балетных конкурсов. В целом, не очень люблю понятие конкурса, даже на фестивале до последнего не хотела так называть нашу мастерскую молодых хореографов.
Конечно, сегодняшние артисты совершенно другие. Сменилось поколение. Помню, после моего первого выступления на сцене Большого театра в балете «Дон Кихот» в 1996 году, ко мне подошла Галина Уланова, взяла за руки и так тихо сказала: да, вы уже другие. Вот и я сейчас так же могу сказать молодому поколению артистов. Конечно, они замечательные, талантливые. Я тоже продолжаю учиться, не только у старых мастеров, но и у молодых. Совершенно неосознанно эти импульсы необходимо чувствовать каждый день. Когда ты танцуешь с партнером, который младше тебя, нужно понимать, что ему гораздо труднее создать с тобой дуэт. Я вижу, что должна ему помочь, найти ту ниточку, которая свяжет его поколение и мое.
— Есть ли различия в отношении и в подходе к репетициям в России и на Западе, когда балерина достигает статуса примы?
— Статус налагает лишь больше ответственности, но если вы имеете в виду какие-либо поблажки, то, конечно, о них и речи быть не может. Различия в построении репетиций в России и на Западе нет, разве что во времени начала балетного класса и в том, в какой обуви разминаются артисты.
Во время репетиции я должна полностью погрузиться в мир хореографа. Для меня очень важен дуэт на сцене, поэтому мы с партнером ищем точки соприкосновения, чтобы сделать эту партию нашей.
Все же регалии и звания оставляешь за дверями балетного класса. Здесь я вновь ученица, каждый раз открывающая себя заново. Например, чтобы работать в стиле Марты Грэм, нужно было совершенно забыть, что я классическая балерина. Живя подготовкой к спектаклю, в каком-то смысле, я себе уже не принадлежу, образ ведет меня.
— Какими темпами сейчас в России развивается современный танец? И отстаем ли мы в этом от Запада?
— За последние несколько лет ситуация изменилась кардинальным образом. В России все больше обращаются к современному танцу. Я говорю сейчас и о поддержке минкульта, организации различных студий, творческих мастерских, лекций, кинопоказов, и о проведении фестивалей современного танца. Сейчас в любом городском парке можно найти бесплатные занятия по различным стилям современного танца. Репертуарная политика академических театров, таких как Большой, Мариинский, музыкальный театр Станиславского, Новосибирский, Екатеринбургский, Пермский, из года в год уделяет место и для премьер отечественных хореографов, и для гастролей ведущих зарубежных трупп, работающих в жанрах современной хореографии. Помимо этого, в каждом крупном театре есть мастерская хореографов, делающая больший упор на контемпорари. Другое дело, что должно пройти время, российский современный танец еще только развивается, молодые хореографы еще не знают своих возможностей, только познают себя и то, что они могут сделать.
— Когда пришло понимание, что вы стали звездой?
— Никогда не ощущала себя звездой. Думаю, это странно, если артист акцентирует внимание на своем статусе. За каждой моей наградой или присуждением звания стоит кропотливый труд, преодоление какой-либо творческой ступени. В начале своей карьеры каждую награду я воспринимала с трепетом, постоянно задавалась вопросом, а достойна ли я такого внимания. Я понимала, что теперь должна от спектакля к спектаклю подтверждать, что не зря удостоилась этой премии. Сейчас звания важны как оценка моего мастерства, того риска, который я на себя беру, делая что-то новое, подтверждение того, что двигаюсь в верном направлении.
У меня разное отношение к государственным и профессиональным наградам. В первом случае — это чувство гордости за русский балет в целом и за то, что я смогла приумножить его славу своим небольшим вкладом. И что это останется в истории поколений.
Профессиональные награды несут совершенно другую ценность. Оценка коллег, моего педагога, критиков, но, прежде всего, хореографов, для меня самая значимая. Когда готовишь новую работу или возвращается к старой, то самая большая награда — это видеть, что удалось не только удивить и вдохновить хореографа, но и быть в сотворчестве с ним и привнести в спектакль свою индивидуальность, вдохнуть даже новую жизнь, сказать что-то по-новому с помощью своей интуиции, пониманием сегодняшнего времени.
— Что дает вам силы двигаться дальше?
— Часто бывало, что хочется все бросить, и нет сил. Кажется, уже нашел все грани в своей роли, больше нечего сказать. Силы же дают люди, с которыми я встречаюсь и общаюсь – это друзья, педагоги, коллеги, поклонники, семья — все, кто всегда верят в меня и помогают идти дальше.
