— Первые гастроли Ла Скала в Москве прошли в 1964 году, и это был настоящий фурор. В 2012-м миланцы привезли в Москву лишь «Дон Жуана». Что Ла Скала покажет в российской столице ближайшей осенью, и почему выбор пал именно на эти произведения?
— Осенью мы привезем в Москву оперу «Симон Бокканегра», «Реквием» Верди и дадим концерт итальянской музыки. «Симон Бокканегра» — моя любимая опера. Я считаю, что в репертуаре Джузеппе Верди она самая серьезная. К тому же, она нечасто идет на мировых сценах, а в Москве была лишь несколько раз. Поэтому мне показалось, что лучше приехать с ней, чем по традиции везти «Аиду», «Травиату» и «Риголетто». Наш выбор позволит российской публике познакомиться и с другими операми Верди. Что касается «Реквиема», это одно из наиболее известных и любимых всеми произведений итальянского композитора. Это также показатель определенного уровня и соответствующего вкуса. И когда театр Ла Скала едет на гастроли, Верди всегда просит приглашающая сторона.
— Как долго вы готовитесь к гастролям?
— Мы, конечно, начинаем все заранее. В июне и июле будем играть на домашней сцене в Ла Скала «Симона Бокканегру» как раз чтобы подготовиться к поездке в Россию.
— Сколько членов труппы приедет в Москву?
— В общей сложности 330 человек: от работников сцены до артистов. А сопровождать их будут 12 фур с декорациями и костюмами.
— Вы сейчас плотно взаимодействуете с российской стороной. Есть ли некоторая натянутость в отношениях, обусловленная политическими мотивами? Или в культурной сфере это не чувствуется?
— Нет. Никакая натянутость совершенно не ощущается. Да и с политикой деятельность Ла Скалы никак не связана. Но в первом акте оперы «Симон Бакканегра» есть финальная сцена, в которой герой обращается с посланием к людям. Симон Бокканегра призывает их не разъединяться, а наоборот — быть сплоченными. Это хорошее послание в сегодняшнем дне и в сегодняшнем мире.
В театре происходит трансформация энергии — через страх выхода на сцену и выступления перед двумя тысячами зрителей.
— Большой и Ла Скала в XXI веке оба пережили масштабные реконструкции, изменения внутри коллективов и в репертуаре. Насколько, по-вашему, похожи эти два театра и как будет укрепляться сотрудничество между ними?
— Будучи 10-летним австрийским мальчишкой, я знал лишь о двух театрах — Ла Скала и Большом. И сейчас хочу, чтобы линия нашего сотрудничества, которая наметилась еще в предыдущих десятилетиях, только укреплялась, приобретая новые краски. Сейчас, благодаря Михаилу Куснировичу, Bosco di Ciliegi и ГУМу у нас появилась материальная возможность осуществить грядущие гастроли. А подобный проект в наше время довольно сложно продвинуть именно с точки зрения финансирования. В новых сезонах сотрудничество двух площадок будет только продолжаться. В 2018 году с гастролями в Ла Скала отправится балетная труппа Большого. Кроме того, мы обсуждаем совместную постановку.
— Кто из россиян сейчас работает в Ла Скала?
— На нашей сцене выступает много русских артистов. Это и Анна Нетребко, и Светлана Захарова, и Екатерина Семенчук. Двух российских певцов — Михаила Петренко и Дмитрия Белосельского, одних из лучших в мире — мы привезем в Москву в рамках гастролей.
— В одном из интервью после своего назначения в Ла Скала вы сказали, что намерены вернуть театру «итальянский колорит». О чем идет речь? Театру не хватает именно итальянских опер?
— Да. В последнее время репертуар Ла Скалы был скорее интернациональным, и итальянских красок, скажем прямо, ему не хватало. Это касается и опер бельканто, и веристских опер. В афише есть много опер Верди, но мало Пуччини и Беллини. Я вижу свою задачу в том, чтобы вернуть их в репертуар Ла Скала, ведь все-таки это национальный театр. Оставить пять названий из международного репертуара, но представить в театре и произведения тех итальянских композиторов, которых там слишком мало или нет совсем.
— В последние годы можно наблюдать, как оперу переосмысливают — показывают в кинотеатрах или ставят при участии кинорежиссеров. Как вышло, например, с «Травиатой» Софии Копполы, недавно представленной в Римской опере. Как вы считаете, опера — это консервативный жанр или же в ней есть место радикальным решениям?
— Театр существует вживую, и спектакль, идущий на сцене, не имеет ничего общего с постановкой, которая записана на пленку и транслируется в кинотеатре, по телевидению или по радио. Что однажды записано, то становится механическим воспроизведением, а значит, и сегодня, и завтра, и послезавтра будет звучать одинаково. В театре же происходит трансформация энергии — через страх выхода на сцену и выступления перед двумя тысячами зрителей. Это послание людям, чтобы они тоже преодолевали свои страхи и становились сильнее, лучше. Это великая сила и совершенно иного рода удовольствие от живого общения публики с исполнителями. Каждый раз оно проходит по-разному. Поэтому оперу надо слушать вживую — на театральных подмостках.
