В прокат вышла новый «Годзилла» с Брайаном Крэнстоном и Аароном Тейлором-Джонсоном в главных ролях. Режиссером картины выступил Гарет Эдвардс, до этого успевший прославиться своими дебютными «Монстрами». Мы встретились с Гаретом в Лондоне, чтобы обсудить монстров, гиков, научную фантастику и роль женщины в голливудских блокбастерах.
Годзилле в этом году исполняется 60 лет. Поздравляем его!
Он говорит «спасибо». На годзилловом языке это звучит вот так (рычит и издает характерный утробный звук).
Вы специально так подгадали, чтобы выпустить фильм к юбилею первого японского фильма, вышедшего в 1954‑м?
Да, однозначно, мы все спланировали. Мне вообще предложили эту работу, когда мне был 21 год. Но я тогда отказался: нет, говорю, надо все сделать как положено. И вот мы ждали еще 18 лет, чтобы наконец выпустить фильм как раз к юбилею экранной «Годзиллы». Вот вы смеетесь, а я, между прочим, шучу только отчасти! Кен (Ватанабе, исполнитель одной из главных ролей в фильме. — РБК daily) мне рассказал об одном прекрасном совпадении. Согласно восточному календарю, сейчас Год дракона (на самом деле сейчас Год лошади. — РБК), который повторяется каждые 12 лет. Цикл повторяется четыре раза, и на пятый раз дракон перерождается. То есть 60‑летний юбилей в Японии означает «перерождение». По-моему, это очень символично.
Сколько времени вам понадобилось, чтобы создать Годзиллу, которым вы были бы довольны?
Знаете, я убежден, что у Годзиллы один из самых узнаваемых силуэтов в истории поп-культуры. Потягаться он может разве что с Микки Маусом. И именно от этого мы отталкивались — мы создали черный, но трехмерный силуэт Годзиллы в компьютере и пытались привести его в нужный вид. Где‑то подтягивали, где‑то убирали, а потом поворачивали немного — и все тут же теряло вид. Это все равно что собирать кубик Рубика: сделал одну сторону — доволен, а стоит только повернуть — так сразу все плохо. Только тут, к сожалению, нельзя было жульничать, отклеивать разноцветные стикеры с кубика и приклеивать их куда надо. Почти год ушел на то, чтобы создать этот силуэт, который мы бы крутили на 360 градусов и не хотели ничего изменить.
Вы по‑прежнему довольны Годзиллой, теперь уже глядя на нее на экране?
Вообще я всегда считал, что, если у кинематографиста нет желания что‑то где‑то поменять в уже готовой картине, с ним что‑то не так. Каждый раз найдется хоть какая‑нибудь незначительная деталь, которая вызовет приступ перфекционизма. Но вот странное дело— к самой Годзилле у меня нет никаких претензий. Мне кажется, мы создали идеальное чудовище.
К слову, о чудовищах. У вас есть три женских персонажа. От Жюльетт Бинош вы избавляетесь в первые пять минут, прекрасная Салли Хокинс в каждом кадре стоит в трех шагах позади Кена Ватанабе. И только Элизабет Ольсен притягивает к себе хоть какое‑то внимание. Почему женщины в таких фильмах играют роль мебели?
Наверное, сейчас самый подходящий момент, чтобы заявить — Годзилла на самом деле женского рода. В последний момент мы изменили «Королеву монстров» на «Короля», потому что так звучит лучше. А вообще, кроме шуток, у нас в одной из ранних версий сценария в центре сюжета была героиня. Просто пришлось выбирать главного персонажа, и так уж получилось, что он у нас мужчина. Так что все в фильме подчинено тому, чтобы так или иначе поддерживать этого героя. Но я понимаю, почему у вас такая гендерная расстановка вызвала недовольство. Мой любимый фильм о монстрах — это «Чужой», в котором, как все мы помним, главным персонажем выступает женщина. Да и вообще в кино существует много примеров, когда представительница прекрасного, но далеко не слабого пола дает стране угля. Не хочу сглазить, но, если вдруг мы будем снимать второй фильм, мы обязательно примем во внимание то, что вы сказали. Так и запишите себе в резюме: значительно повлияла на сюжет сиквела «Годзиллы».
Вы не раз говорили, что являетесь большим фанатом научной фантастики. Можете назвать имена и фильмы, которые на вас повлияли больше всего?
«Звездные войны», все научно-фантастические фильмы Спилберга…
Слишком просто.
Ну хорошо, вот вам неочевидный выбор — новозеландский фильм «Тихая Земля» о человеке, который остался на всей планете в полном одиночестве. Это моя главная тайная фантазия: проснуться и оказаться последним человеком на Земле. Еще я люблю оригинальный черно-белый телесериал «Сумеречная зона». Там сконцентрировано потрясающее количество идей, и многие режиссеры оттуда их без стеснения тырят для своих фильмов.
Вы только что примкнули к режиссерам-гикам, которые вылезли из независимого кино и получили в свои руки большой голливудский блокбастер: от Питера Джексона до Эдгара Райта, от Гильермо дель Торо до Данкана Джонса. Откуда вы все беретесь, фанбои и энтузиасты с большими бюджетами?
Я не думаю, что это какое‑то свежее явление. Просто недавно стало принято называть людей гиками в качестве комплимента, а не оскорбления. Но, если взглянуть на того же Спилберга или Джорджа Лукаса, они самые что ни на есть гики, и своим примером лично меня они вдохновили на то, чтобы заниматься кино. Однако вы правы в том, что сейчас гиковство в студийных проектах стало явлением обыденным. Думаю, все это потому, что все процессы в современном Голливуде контролирует поколение, которое росло на «Звездных войнах». Гики принимают решения, гики снимают фильмы, гики занимаются маркетингом. С этим же, я убежден, связан бум научной и не очень научной фантастики в кино в последние несколько лет. И интерес этот спадет еще нескоро, потому что наши пришли к власти всерьез и надолго!
Беседовала Заира Озова
