С 28 мая по 6 сентября в Еврейском музее и центре толерантности проходит выставка для всей семьи «В ожидании чуда. Посвящение Марку Шагалу», основанная на книге Шагала «Моя жизнь». Мы поговорили с куратором и директором по развитию детских программ музея Ирой Дворецкой и узнали, что ждет тех, кто отправится в путешествие по миру Шагала с детьми, с другими взрослыми или с самим собой. Интервью, как и выставку, сопровождают слова самого Марка Шагала.
Чем выставки для всей семьи отличаются от обычных?
Еврейский музей и центр толерантности потихоньку приучает аудиторию, что есть выставки конкретно для всей семьи, где мы предполагаем все-таки диалог взрослого с ребенком, задаем вектор и объясняем, что именно мы ждем от взрослого. Я очень долго размышляла и пришла к тому, что нет детских и взрослых выставок, поэтому мы предлагаем взрослым подняться до уровня открытости, интереса и удивления ребенка.
«Шли годы. Никуда не денешься, пора взрослеть и делаться как все».
Очень важно понимать, что видит ребенок. Когда картина находится на уровне глаз взрослого, дети видят ее иначе — другой цвет, другие формы, — ведь они смотрят снизу вверх. И поэтому мы практикуем нестандартное экспонирование, когда работы висят на уровне глаз маленьких детей.
Почему для семейной выставки вы выбрали именно Марка Шагала?
Шагал так или иначе был представлен в разных проектах музея и все время возникало ощущение, что он как-то по-особенному влияет на ребенка, а ребенок — на него, есть такая незримая взаимосвязь. Когда ребенок попадает в поле пространства Шагала, у него обязательно возникают, наверное, самые главные для меня эмоции — удивление и интерес. Ребенку Шагал очень понятен, дети считают, что это даже чуть-чуть похоже на то, что они сами делают.
«Итак, занятие в студии. Обнаженная натура, мощные pозовыe ноги на голубом. Среди учеников графиня Толстая, танцовщик Нижинский. Я слышал о Нижинском как о незаурядном танцоре, которого уволили из Императорского театра за слишком смелые постановки. Его мольберт рядом с моим. Рисует он довольно неумело, как ребенок. Бакст, проходя мимо него, только улыбается и похлопывает его по плечу. А Нижинский улыбается мне, как бы поощряя дерзость, которой сам я не сознавал. Это сближало нас».
В основу выставки легла автобиографическая книга Шагала «Моя жизнь», на выставке главную роль играет слово. Почему? Потому что этот текст понятен каждому человеку — взрослому, ребенку, человеку любого вероисповедания.
Ребенок может даже себя почувствовать ведущим в атмосфере выставки, потому что это его мир, мир игры, фантазии и цвета.
Взрослый может скрывать свои эмоции, чувствовать стеснение от желания погладить огромную рыбу или поиграть в теневой театр.
У Шагала есть стихотворение, которое заканчивается словами: «Я жизнь провел в предощущении чуда». И наверное, эта фраза ключевая для понимания, про что он рисует, о чем пишет и рассказывает. Она стала для нас отправной точкой, дала осознание того, что чудо где-то рядом, в той атмосфере выставки, где история художника сопровождается работами Натана Альтмана, Григория Ингера и, конечно, самого Марка Шагала.
Атмосфера и архитектура выставки для нас особенно важна, потому что среда является третьим учителем, после семьи и педагога, выступая в качестве независимого источника открытий и опыта ребенка. Поэтому мы создали такую обстановку, в которой посетителю становится многое понятно про этого человека, про то, как он любил свою маму или как говорил об отце, о своей жене Белле, о Витебске, о Париже. Поэтому в пространстве выставки ничто не существует отдельно — важна каждая деталь, каждый звук, каждый цвет.
«Я много раз говорил: никакой я не художник. А кто же — да хоть корова, не угодно ли? Кому какое дело? Я даже собирался так и изобразить себя на визитной карточке. Похоже, в то время корова была главным действующим лицом в мире. Кубисты рассекали ее на куски, экспрессионисты терзали кто во что горазд».
Я называю эту экспозицию «выставка-путешествие». К ней есть путеводитель, в котором герой по имени Герш, сошедший с картины Григория Ингера из цикла «Мое детство», вместе с тем, кто идет по выставке, ищет чудеса. Поэтому в каждом зале есть акцент на чудо, с которым ты встретился, но у каждого оно может быть свое.
С чего начинается это путешествие?
Первый зал — зал рождения, в нем звучит колыбельная на идише. Это совершенно, может быть, никому не понятный текст, но однозначно, слушая мелодию и чувствуя нежность, которая сквозит в ней, никто не ошибется, подумав, что это про любовь к своему ребенку.
«Если мне бывало уж очень страшно, мама брала меня к себе. Это было самое лучшее укрытие. Тут уж никакое полотенце не превратится в козла или старика, никакой мертвец не пролезет сквозь заиндевевшее стекло. И мрачное высокое зеркало в гостиной не кажется таким ужасным. Души предков, давно отцветшие девичьи улыбки замрут в его углах и в завитушках резной рамы. Пока я рядом с мамой, мне не страшны ни люстра, ни диван».
Через историю рождения и замысловатые тексты мы подводим к тому, что сам факт рождения — это и есть чудо. Рождение можно и в широком смысле рассматривать: рождение картины, произведения, мысли, но рождение человека, безусловно, самое главное чудо. Поиск чудес добавляет выставке интерактивный элемент, появляется чувственность погружения, которое затягивает, и мы попадаем в следующий зал, посвященный семье.
«Одежда отца была вечно забрызгана селедочным рассолом. Блестящие чешуйки так и сыпались во все стороны. Иногда же его лицо, то мертвенно-, то изжелта-бледное, освещалось слабой улыбкой. Что это была за улыбка! Откуда она бралась?»
То, что говорит Шагал о своем отце, эта серебристость селедки в его тексте, эти чешуйки, привело нас к необходимости работы с восприятием — нам важно, чтобы выставку можно было не только смотреть. Мы поняли, что нужна какая-то чешуйчатая рыба, которую можно потрогать, а еще разглядывать косяк рыб, который находится над тобой. Важно задействовать несколько органов чувств, чтобы ощущения сложились в чувственный опыт.
Я мечтала когда-то о выставке одной картины, и мне хотелось крикнуть всему миру, что одна картина может увести в такую глубину диалога с самим собой или с тем, кто рядом, что даст возможность по-новому узнать друг друга. Для меня не только как для куратора, но скорее даже как для педагога очень важна возможность такого диалога.
В путеводителе по выставке есть такое обращение: «Прочитай слова Шагала о своей матери или попроси взрослых прочитать тебе». Обычно тексты на выставках читают только взрослые, они содержат какую-то информацию, расширение знаний. Но когда понимаешь, что тебе предлагают прочитать текст ребенку, то значит, в этом тексте что-то есть простое, но важное. Шагал говорит о матери, о родных людях, о театре и о многом другом и объясняет, как все это важно для него.
Когда мы попадаем в одну из любимых его тем — тему животных, она завораживает. Зритель начинает на каждой картине искать, что же в ней есть удивительного: кто же будет со скрипочкой, а кто — летать.
«…Их кожевня закрылась. И все козы в округе горько оплакивали эту потерю. А тетушки Муся, Гутя, Шая! Крылатые, как ангелы, они взлетали над базаром, над корзинками ягод, груш и смородины. Люди глядели и спрашивали: «Кто это летит?»
Две другие важные темы, которые объединены в один длинный зал, — это цирк и театр. Там можно надеть крылья, посмотреться в зеркало, в котором лампы горят, как в театральной гримерной, можно примерить маски. На стене этого зала — огромная раскраска, в сундуке лежат предметы для жонглирования и витраж в виде пазла. Все это призывает зрителя к действию, позволяет ему почувствовать, что он — главное действующее лицо.
А дальше зритель видит облака и парящий в воздухе город. Взяв зеркало, можно увидеть их отражения, которые сложатся в иллюзию прогулки по облакам.
Все три выставки для всей семьи, которые мы сделали в музее, — «Игра с шедеврами: от Анри Матисса до Марины Абрамович», «Наука и искусство» и «В ожидании чуда. Посвящение Марку Шагалу» — имеют только одну цель: позволить ребенку быть самим собой, радоваться и удивляться и обязательно учиться видеть чудеса рядом с собой и другими.
«Да простит мне Господь, если в эти строки я не смог вложить всю щемящую любовь, которую питаю ко всем людям на свете».
