Стиль
Герои Хореограф Елена Фокина — о съемках в «Суспирии» Луки Гуаданьино
Стиль
Герои Хореограф Елена Фокина — о съемках в «Суспирии» Луки Гуаданьино
Герои

Хореограф Елена Фокина — о съемках в «Суспирии» Луки Гуаданьино

Фото: Rust2D
Хореограф Елена Фокина рассказала «РБК Стиль» о своем участии в фильме Луки Гуаданьино, танце, превратившемся сегодня в развлечение, физическом театре и необходимости не терять чувства детского удивления перед миром.

Спустя месяц после мировой премьеры на Венецианском кинофестивале в российский прокат выходит фильм «Суспирия» — авторская интерпретация режиссера Луки Гуаданьино картины Дарио Ардженто 1977 года. Предыдущая работа Гуаданьино, номинированная на «Оскар» драма «Зови меня своим именем», стала одним из самых обсуждаемых кинособытий этого года. И вот теперь «Суспирия» — жанровое кино, которое, впрочем, не сводится к формальному и визуальному эксперименту, а претендует на исследование хтонического зла как проявления человеческой природы. По сюжету в берлинскую танцевальную академию приезжает американская танцовщица Сьюзи (героиня Дакоты Джонсон). В атмосфере школы, возглавляемой знаменитой Мадам Блан (Тильда Суинтон), ощущается нечто зловещее и крайне опасное, что только подтверждают загадочные насильственные смерти ее воспитанниц.

В фильме снялась хореограф и режиссер Елена Фокина, чья карьера на протяжении последних 17 лет развивалась в Европе. Она работала в труппе Ultima Vez бельгийского хореографа Вима Вандекейбуса, участвовала в постановках других ключевых фигур современного танца, в том числе шведского хореографа и театрального режиссера Матса Эка и немецкой танцовщицы и хореографа Саши Вальц. C Фокиной мы поговорили о съемках фильма, «мистике» и механике творчества, а также о кочевой жизни артиста.

«Суспирия» — ваш дебют в кино. Что это был за опыт для вас? Как проходила работа? Какие отношения сложились с Лукой Гуаданьино, с командой?

Это мой дебют в таком большом проекте, но до этого я уже имела опыт работы в фильмах, решенных в стилях пластического и физического театра, снимаясь у Вима Вандекейбуса. Лука обладает потрясающей способностью сплачивать команду вокруг себя в большую семью, которая живет общими идеями и чувствами. Находиться среди таких талантливых людей и блестящих профессионалов было очень приятно. Это был прекрасный во всех смыслах опыт.

Для съемок использовались две основные локации, одна в Италии, другая в Берлине. Сцены Ольги (героини Фокиной в «Суспирии». — «РБК Стиль») снимали в закрытом для посещений с 1968 года Гранд-отель «Кампо-дей-Фьори» в итальянском городке Варезе к северу от Милана. Это восхитительное здание нам всем очень помогало ощутить мрачную, напряженную атмосферу, в которую мы пытались погрузиться.

Гранд-отель «Кампо-дей-Фьори»
Гранд-отель «Кампо-дей-Фьори»

В оригинальном фильме Дарио Ардженто речь идет об академии классического балета, в новой картине — современный танец. Почему Лука Гуаданьино решил работать с современной хореографией?

Действие фильма разворачивается в 1977 году. Лука вместе со сценаристами провели большое исследование хореографии и искусства 1970-х: что существовало и было актуальным в то время. Думаю, идея использования современного танца появилась именно оттуда.

По жанру «Суспирия» — хоррор, и в этой связи интересно поговорить о «мистике» и «механике» творчества в целом и танца в частности. Сколько сказано и написано о природе творчества, но до конца его механизмы не понимают даже сами художники. Насколько ирреальное, необъяснимое проявляется в танце?

Я думаю, что все объяснимо. Откуда вообще появился танец? Его корни — в архаике, ритуальных танцах, которые были не просто набором движений, но и особым психическим состоянием. Сегодня танец в большей степени развлечение. Но как раз в фильме Луки вы видите в движении не только физическую работу тела и его красоту, но и глубинные эмоции, возвращающие нас к ритуальности.

Вы не только танцуете, но и преподаете и ставите современный танец. Что вам как хореографу интересно исследовать и воплощать в движении?

Мы рождены движением — которое никогда не прекращается. Представляете, с какой скоростью кровь бежит по венам? Сколько мельчайших движений совершают наши глаза и веки, даже когда мы спим. И все это может быть танцем. Я занимаюсь физическим, пластическим театром, который как раз исследует движение во всех возможных его проявлениях.

Елена Фокина в спектакле «Эдип»
Елена Фокина в спектакле «Эдип»

В массовом сознании танец ассоциируется не только с красотой, которую мы видим на сцене, но и с кровью, потом, травмами, болью. Насколько это соответствует реальности? Ведь невозможно постоянно жить с болью.

Это не преувеличение. Кровь, пот и травмы — все это существует. Так же как в спорте. Это работа. Зритель видит конечный результат. Смотрит в восхищении на эту красоту и грацию и думает: как же они так легко прыгают, как она так высоко ногу держит, так изогнулась и перекрутилась. Чем это достигается — очень интенсивной работой. Это физическое и эмоциональное подключение на 250 вольт.

Вы упомянули ритуальность движения. Современный танец много работает с глубинными слоями человеческой психики. Что труднее в работе танцовщика — выполнить физическое движение или войти в определенное психологическое состояние?

Сделать все это одновременно.

Вы много лет танцевали в одной из лучших компаний современного танца — Ultima Vez Вима Вандекейбуса. Как вы попали в его труппу?

Я никогда не задавалась целью покинуть Россию. Мне здесь замечательно жилось и работалось. В 2000 году Вим приехал в Москву на Европейский танцевальный фестиваль, устроил кастинг, чтобы найти танцовщиков для своего нового проекта. Меня уговорили пойти друзья, я не верила, что он кого-то из нас выберет, всем так и говорила. И вот он выбрал меня и увез в Бельгию.

Вим Вандекейбус и Елена Фокина
Вим Вандекейбус и Елена Фокина

Какой у Вандекейбуса подход к танцу, что он вкладывает в свою хореографию?

Он занимается физическим театром, которому я у него и научилась. Он использует все существующие виды выражения на сцене: движение, актерскую игру, видео, фотографию, для него нет никаких рамок. Вим всегда старается найти смысл в каждом движении — чтобы оно было не красивым жестом, а говорящим, самодостаточным языком. Все элементы его спектаклей обоснованы и продуманы до мелочей.

Существует не так много примеров успешной карьеры российских артистов за границей. Как складывалась ваша творческая судьба? С какими сложностями вы столкнулись? Или, наоборот, все было легко и просто?

Конечно, всегда есть сложности, это жизнь. Но я вообще люблю эксперимент, все новое. Боюсь потерять чувство детского удивления перед миром. Мы же забыли, что восход солнца — это чудо света. Взрослые забывают о таких вещах. Поэтому для меня все было замечательно. Мне было очень интересно, я познавала себя и ни о чем не жалела. С Вимом в Бельгии я проработала до 2015 года, с перерывами на фриланс. Все эти годы были временем турне, и это тоже ценнейший опыт открытия мира, за который я благодарна судьбе. После этого я была приглашена в Стокгольмскую королевскую оперу как педагог современной хореографии и участник театральных постановок. Я там уже не работаю, но до сих пор живу в Стокгольме. Решение переехать в Швецию было связано с рождением ребенка и желанием кардинальных изменений в моем профессиональном росте. Первые два года жизни сын путешествовал с нами по миру и был совершенно счастлив. Но ребенку нужна своя рутина и круг общения. И как раз когда мы с мужем стали задумываться о более оседлом образе жизни, мне предложили полный контракт в Стокгольме. Так что пока мы там, а что будет завтра, посмотрим.

В одном из интервью Лука Гуаданьино говорил, что среди прочего художественное решение фильма вдохновлено радикальным феминистским искусством 1970-х годов. Как вам кажется, находит ли феминистская повестка отражение в картине?

Он попал в точку. Я не в курсе, как в этом отношении обстоят дела в России, но в Европе это очень актуально. Движение #MeToo — самый красноречивый пример. Мне самой хочется его спросить — он это сделал намеренно или интуитивно почувствовал дух времени?

А как эта тема проявляется в современном танце? Многие хореографы в своих постановках поднимают социальные и политические темы.

Сама я видела не так много спектаклей на эту тему, но точно могу сказать, что они ставятся. Например, у моей подруги в Швеции был целый проект. Однако в разговорах об этом легко перелить воду через край стакана. В Бельгии есть движение #WeToo, организованное женщинами, большинство из которых — исполнительницы современной хореографии. Я слежу за их публикациями и обсуждениями, и порой меня охватывает разочарование от мысли, что обсуждения на эту тревожащую и актуальную тему приобретают необоснованные интерпретации. Но вообще об этом нужно говорить и бороться за справедливость.

Знаю, что вы приехали в Москву для подготовки собственного кинопроекта. Расскажите о нем.

У меня год дебютов. Следующий после «Суспирии» — режиссерский. Я снимаю полнометражный художественный фильм. Это будет первый в истории sci-fi, где актеры взаимодействуют средствами физического театра и танца.

То есть у фильма есть фабула?

Да, но я хочу найти способы рассказать историю без повествовательных монологов, диалогов, речи вообще, но притом так, чтобы зритель почувствовал, что с ним разговаривают. То есть главным способом выражения станет движение.

Боюсь потерять чувство детского удивления перед миром. Мы же забыли, что восход солнца — это чудо света.

Как вам пришла идея снять фильм?

Это долгий проект, который начался в 2015 году. Ребята из Art 'n' People Company предложили поставить спектакль и снять фильм. Премьера спектакля — он называется «Между небом и землей» — состоялась в мае 2017-го на малой сцене Театра Наталии Сац. Что касается фильма (название, кстати, сохранено), то предполагалось, что это будет короткий метр, но, когда я села писать сценарий, оказалось, что он тянет на полноценный художественный фильм. Которым я теперь и занимаюсь.

У вас интернациональная семья: муж итальянец, вы русская, живете в Швеции. Для многих родителей в таких семьях встает вопрос, на каком языке разговаривать, как привить ребенку обе культуры. Как вы решили этот вопрос?

Для начала хотелось бы просто привить культуру. Но это тема для долгого разговора о воспитании. Что бы вы ни говорили и ни внушали ребенку, первый пример для него — родители. Что до языков, когда родился наш сын, мы с мужем приняли решение: мама говорит только на русском языке, папа — только на итальянском. Это сработало: сейчас ему пять лет, он свободно говорит не только на них, но также на английском, на котором мы общаемся с мужем между собой, и на шведском, на котором он разговаривает с воспитателями и сверстниками в детском саду. У него с этим вообще никаких проблем, он легко переключается с одного языка на другой. Думаю, в будущем еще несколько выучит.

Фото: пресс-служба

Он не путал языки, когда только учился говорить?

Конечно, даже я до сих пор путаю. (Смеется.) Когда ему очень хочется что-то быстро рассказать, он порой смешивает. Сейчас в общем разговоре мы уже не так строго соблюдаем правило разграничения языков. Он может ко мне и по-итальянски обратиться, потому что знает, что я понимаю. Но на начальном этапе очень важна дисциплина.

В чем особенности шведского подхода к воспитанию детей?

Шведское образование вообще считается одним из лучших в мире. Мы отдали нашего ребенка в самый обычный детский сад, без всяких уклонов, где большую часть времени он проводит в игре. Люди, так же как звери, в игре учатся и познают мир. Думаю, ребенку нужно до определенного времени просто позволять играть, и все будет хорошо. Главное — ни в коем случае не учите детей, как играть, они лучше знают.

А к танцу вы его приучаете?

Нет. Мы вообще не пытаемся ему ничего навязывать. Единственное, отвели в бассейн, потому что умение плавать жизненно необходимо. А в остальном даем ему полную свободу. Он, как любой ребенок, любит мастерить, собирает гербарии, может по часу рассматривать свои книжки. Его интересы — это его интересы, потом выберет, что ему больше по душе для приобретения профессии.

А чему вы учитесь у ребенка?

Материнству. Любви. Это нельзя сравнить с любовью мужчины и женщины, это другое, это любовь на века. Которая никогда не исчезнет.