Как выглядит почти любой крупный город планеты: центр, удаленные от него районы и совсем уж окраины — многоэтажные спальники или богатые предместья с частными домами. Схема типичная для большинства мегаполисов и столиц, но не работающая применимо к великим городам. Как, например, к Берлину, где центральный район Митте — скучное сосредоточие офисов, официально-туристическое и небоскребно-деловое, а вся по-настоящему захватывающая культурная жизнь и приятные жилые кварталы — в районах вроде Пренцлауэр-Берга или Кройцберга. Москва — в том же списке мест, к которым шаблонные схемы по устройству города вряд ли применимы. В Москве, естественно, есть довольно крупный исторический центр — территория внутри Садового кольца и примыкающие к нему исторические местности на расстоянии нескольких километров. Но центров у города на самом деле два. И так уже не одно столетие. Звучит сложно, но легко объясняется на очень понятных примерах: от мест проживания царских опричников до расположения сети премиальных продуктовых.
Откройте карту центра Москвы — и вы сразу же согласитесь, что это очень разное образование по ряду причин: от социальных до архитектурных. Хорошо заметно, что в этот условный центр входят два граничащих друг с другом центра. В одном из них — полушарие, в котором Остоженка, Арбат, Патриаршие, Тверская, Цветной бульвар, в другом — Сретенка, Чистые пруды, Покровка, Маросейка, Таганка, Замоскворечье. Два этих полушария — два разных города. Первое — про деньги, размах и престиж, второе — про историю, душу и человечность, что ли. В середине нулевых в журнале «Большой город» вышло интервью великого московского краеведа Александра Можаева с художником Константином Звездочётовым. В этом коротком, но чрезвычайно насыщенном смыслами материале говорилось примерно о том же — о теории «двух разных городов» в одном, о метафизике и аргументах этого расслоения.
Интервью это, увы, кануло на сайте числом 404, но в памяти осталось. В нем Константин Звездочётов строил подпорки этой и без того крепкой версии из примеров про разных выдающихся людей, живших в Москве веками. Вот цитата: «Справа Москва более простая, настоящая, а слева — официоз и претензии. Вот смотрите: наиболее значительные для Москвы люди родились и действовали преимущественно на востоке, а на запад уходили отдыхать и пожинать лавры. Горький писал о Хитровке, а в золотую клетку дома Рябушинского угодил на Никитской».
Здесь, видимо, стоит уточнить, хотя многие и так это поняли, что «слева» — как раз то ее державное полушарие от Остоженки до Цветного, а «восток» — малоэтажные кущи и художественные мастерские от Сретенки до Замоскворечья. В интервью приводится еще ряд аргументов на примерах из ЖЗЛ, особенно в душу западет параллель с Высоцким. Тот, как известно, прославился на скромняге Таганке, но все почести, от квартиры в престижном центре до самого известного памятника поэту, — уже в полушарии державном: Малая Грузинская улица (квартира), Страстной бульвар (памятник). Его памятник на Страстном — с вечными охапками цветов, а также как точка для посещения различных официальных лиц — в районе этом смотрится идеально. Но на той же Таганке есть еще два малоизвестных монумента Владимиру Семеновичу — и они ближе к человеческому, чем к официальному. Первый — во внутреннем дворике Театра на Таганке; второй и вовсе стоит во дворе частного особняка, и Высоцкий в тамошней версии абсолютно голый. Можно ли представить себе подобное в местности рядом с державной Тверской с ее мигалками, пиджаками, галстуками и другими атрибутами успеха? Вряд ли.
Все озвученные выше примеры основываются на материях весьма творческих, но есть и более приземленные факторы — сама жизнь. Посмотрите на соотношение «жилое/административное» в обоих этих полушариях, вспомните, много ли вы видели живущих людей в тех же кварталах «золотой мили» в районе Остоженки? Что в будни, что по выходным здесь довольно пустынно, как это и бывает в кварталах, жилье в которых приобретают во многом ради инвестиции.
В части центра от Сретенки и ниже до Замоскворечья еще с дореволюционных времен сохранились целые кварталы жилых домов, в которых многие жильцы друг друга знают, под окнами очень редки туристско-ресторанные кластеры, а еще живущие и гуляющие там видят небо — благодаря исторической невысотной застройке. А также по старомосковской привычке кое-где разбивают пиратские скверы и огородики и даже пьют чай во дворах с соседями.
С жильем, точнее новостройками, тоже в этой теории все вполне наглядно. Если взять построенные и строящиеся объекты элитной недвижимости, то, безусловно, большинство таких предложений будет как раз в державном полушарии: от «золотой мили» до Патриарших; в полушарии исторически скромном таких объектов сильно меньше. Хотя бы потому, что возводить новое здание на фундаменте многовекового слоя дореволюционных кварталов — занятие сложное, проще говоря нерентабельное. Да и у большей части целевой аудитории всех этих элитных новостроек большим спросом пользуются как раз районы с флером успеха и престижа. А это явно не Ивановская горка или Алексеевская слобода. Впрочем, строят и на этих заповедных землях. Более того: даже вполне многоэтажные дома, как на уютном склоне от улицы Воронцово Поле к Яузе. Правда, у большинства обитателей этих нескольких домов вид из окон будет не на ресторанную улицу или стену такого же элитного здания, а на вполне себе лесопарк.
Удивительно, но вместе с тем и логично, что в этой укромной части города, прямо у Бульварного кольца, сохранился обширный зеленый массив с гигантскими деревьями. Он, естественно, закрыт к посещению: одну его часть занимает территория давно не действующего физического института, а другую — посольство Индии. Я был в «индийской» части этого лесопарка; ощущения — космос: ты стоишь на гигантском склоне с многолетними деревьями всего в паре километров от Красной площади.
* * *
Конечно, все это расслоение центра Москвы случилось не вчера и даже не позавчера: если посмотреть на карту проживания опричнины и земщины при Иване Грозном, то схема расселения слуг государевых (опричнина) и, условно, «людей, работающих на себя», имеет примерно те же границы этих полушарий. Проходит несколько веков — и посмотрите на карту-схему расположения в центре сети магазинов «Азбука вкуса». Удивительно (нет), но она практически повторяет карту расселения опричнины и земщины — в том смысле, что точек АВ в «опрично-державном» полушарии намного больше. Как в целом и правительственных зданий — символов советской Москвы, и престижных ресторанов, и новых премиальных кварталов.
* * *
В начале этого материала была цитата современного художника, а вот еще одна, под конец; и на первый взгляд это совершенно неуместный пример, потому что это слова князя Трубецкого и слова эти — про различия Санкт-Петербурга и Москвы XIX века. Но вдумайтесь: «В Москве молодой человек посещал знакомых потому, что ему это было приятно; и не интересовался служебным положением хозяев и их частых гостей. В Петербурге посещения обусловливались полезностью знакомств и возможностью завести новые, нужные для карьеры». Цитата эта — из книги «Московские улицы» доктора исторических наук Леонида Беловинского. И как же она точно описывает сегодняшние социальные реалии двух этих центров Москвы! По этой же причине «бизнес и карьера vs творчество и свобода» последние лет пять в укромном полушарии все больше и больше молодежи, здесь не так много официоза и пафоса, зато есть множество неформальных культурных институций, демократичных заведений и просто уютных укромных местечек. За ощущением свободы — на Покровку и далее, ближе к станции метро «Бауманская», а выгулять предмет одежды или произвести впечатление на спутника — на выложенный плиткой из последней коллекции маршрут Большая Никитская — Патриаршие.
В принципе, во всем этом и заключается тот самый труднообъяснимый большой московский стиль. К — когда город предлагает своим жителям сразу несколько городов внутри себя, когда ты сам можешь выбрать себе собственную Москву.
