Женщина-мотоцикл, весна-лето 1992
Мюглера, который сам по себе был трогательным и интеллигентным (с детства занимался классическим танцем и только потом заинтересовался дизайном интерьеров и впоследствии одежды), восхищали сильные и даже агрессивные женщины, но при этом с чувством юмора и долей кокетства. Именно этот архетип он старательно формировал своей одеждой, не ограничивая себя использованием одной лишь ткани. В коллекции 1992 года он представил корсет в виде мотоцикла, созданный из пластика, металла и оргстекла. Несмотря на громоздкость конструкции, она подчеркивала женское тело, но вместе с тем объективизировала его.
«Представление о теле как о транспортном средстве, на котором нужно ездить, неизбежно повышает вероятность сексистской интерпретации», — написал о корсете Метрополитен-музей. И добавил: «Впрочем, на подиуме модель управляла мотоциклом самостоятельно».
Самодостаточность и властность, вложенные в образ, восхитили Бейонсе: схватив руль так же крепко, как Ники Тейлор делала это на подиуме, она снялась в корсете для обложки альбома «I Am… Sasha Fierce». А спустя год, когда Тьерри Мюглер уже не создавал коллекции, вновь заставила всех о нем говорить: дизайнер разработал сценические костюмы для концертного тура певицы.
Женщина-робот, осень-зима 1995/96
В 1995 году Тьерри Мюглер пышно отпраздновал 20-летие карьеры, выбрав в качестве локации для показа Зимний цирк и представив по меньшей мере сотню образов. В них выходили Наоми Кэмпбелл, Линда Евангелиста, Клаудиа Шиффер и Кейт Мосс, однако модель Клаудию Линкс в ее наряде узнать было невозможно. Сняв длинную накидку из тафты, она явила миру чудо не дизайнерской, а инженерной мысли — хромированный комбинезон, напоминавший робота из фильма «Метрополис». Изначально Мюглер хотел сделать киберпанковый бюстгальтер, но увлекся — процесс занял около полугода. И не зря: комбинезон не просто шокировал, но и, как резюмировал Vogue, стал «пугающим и тревожным изображением эпохи расцвета интернета».
Если полный образ можно было использовать лишь в качестве экспоната, то отдельные его элементы (или, скорее, их реплики) Тьерри Мюглер носил в повседневной жизни. Так, металлические нарукавники и лампасы дополнили неопреновый костюм, в котором дизайнер в последний раз появился на публике, открыв персональную выставку в Музее декоративного искусства в Париже.
Рождение Венеры, осень-зима 1995/96
В юбилейной коллекции дизайнер обратился не только к сай-фаю, но и к искусству Возрождения: он воспроизвел картину «Рождение Венеры» Сандро Боттичелли. Расклешенная кверху бархатная юбка повторяла раковину, а нюдовый корсет и сетка создавали эффект обнаженного тела. Мюглер подарил Венере украшения из жемчуга, которые были одновременно на талии, шее и на пучке волос, а одна самая крупная жемчужина имитировала пирсинг в пупке.
Образ, который в свое время поразил театральностью и кутюрным мастерством, вновь стал объектом широкого внимания спустя почти четверть века: в нем на красную дорожку «Грэмми» выплыла Карди Би — пусть и не так элегантно, как Симонетта Джанфеличе.
Thierry Mugler, осень-зима 1995/96
Женщина-насекомое, весна-лето 1997
«Что может быть театральнее Кафки», — вероятно, подумал Мюглер перед тем, как придумать образ женщины-насекомого и разложить его на 70 абсолютно непохожих друг на друга костюмов. Чтобы добиться сходства с референсом, дизайнер играл не только с силуэтами, пытаясь сформировать усики, панцирь и крылья, но и с материалами: сеткой, переливающимся латексом и рельефной кожей с эффектом покрышки (ее специально заказывали у Абеля Виллареаля). Правда, в конечном счете Мюглер взял не качеством, а количеством: наибольший восторг вызвал синхронный выход пяти одинаково одетых моделей, которые будто бы сбились в рой. Недаром Мюглер всегда говорил, что хотел быть не дизайнером, а режиссером.
Thierry Mugler, весна-лето 1997
Женщина-стрекоза, весна-лето 1997
Любимицей Тьерри Мюглера была модель Джерри Холл — она воплощала его представление о роковой красоте, а также, по словам куратора выставки «Thierry Mugler: Couturissime» Тьери-Максима Лорио, «действительно умела играть на подиуме». Именно ей кутюрных дел мастер отдал облегающее переливающееся платье стрекозы из той же коллекции 1997 года. В нем Холл, захватив подиум на непозволительную для модели минуту, покачивала бедрами в такт музыке и ловила каждый взгляд в первом ряду. Во многом благодаря этой выразительности образ попал на обложку книги о Мюглере, а затем в гардеробы других звезд — например, Ирины Шейк.
Химера, осень-зима 1997/98
В следующей коллекции дизайнер продолжил тему фантасмагорических существ — она получила название «Les Chimères» («Химеры»). Возможно, Мюглер представил бы ее и раньше, но на создание главного образа у него и у Жан-Жака Уркуна, который был задействован в работе над сложными скульптурными произведениями, ушло два года. Каждая из сотен металлических чешуек окрашивалась вручную, создавая эффект омбре, а после соединялась в общую конструкцию с золотистым корсетом, перьями и натуральными волосами, имитировавшими львиную гриву. Сегодня «платье Химеры» называют не только одним из самых сложных, но и самых дорогих в истории кутюра (правда, не раскрывают стоимость). Неудивительно, что оно стало главным бриллиантом ретроспективной выставки Мюглера.
Мокрое платье, 2019
В конце 90-х дизайнер решил уйти из высокой моды, поскольку в ней не осталось места для его главной страсти — театра. Одноименный бренд отошел в руки косметической компании Clarins (у Thierry Mugler, помимо всего прочего, выходили парфюмы — чего только стоит легендарный Angel), а сам Мюглер сменил внешность и имя (он просил называть себя Манфред, объясняя, что именно так его зовут по паспорту) и начал делать костюмы для Cirque du Soleil и для других сценических проектов.
Вернуться к кутюру его уговорила Ким Кардашьян: в 2019 году она пришла на Met Gala в платье, которое дизайнер секретно готовил на протяжении восьми месяцев. Референсом были «мокрая» туника Софи Лорен в фильме «Мальчик на дельфине» и образ самой Ким на обложке Vogue US. Эффекта мокрой ткани дизайнер добился с помощью своего любимого латекса, с которого свисали стеклянные капли, а нереалистично тонкую талию создавал корсет от еще одного постоянного коллеги Мюглера, корсетье Марка Эрскина-Пуллина (Mr. Pearl). В этом произведении искусства телезвезда едва ли могла присесть («Если я не сяду ужинать, ты знаешь почему», — сказала она председательнице Met Gala Анне Винтур), зато вошла в историю моды.
К слову, именно для Ким Манфред Тьерри Мюглер создал, вероятно, свой последний дизайн: хэллоуиновский костюм, вдохновленный тем самым киборгом 1995 года и ковбойскими костюмами из коллекции сезона весна-лето 1992.
