Nicolas Party, «Portrait», 2023 год. Женя Мачнева, гобелен On the lake, 2022–2023 годы
Осенняя ярмарка искусства в Париже — Paris+ par Art Basel — событие важное, яркое, проходящее с большим размахом. В эти дни город, и без того богатый на арт-активности, становится для любителей и профессионалов искусства настоящим аттракционом: помимо основной локации, «шатра» Grand Palais Éphémère, вокруг огромное количество выставок, ярмарок-сателлитов, мероприятий и осваивающих пространство инсталляций. Раньше все это великолепие проходило под национальным брендом FIAC (Foire Internationale d'Art Contemporain), но пару лет назад глобальная структура Art Basel вытеснила локального конкурента.
Немного истории. Ярмарка Art Basel в Базеле была создана в 1970 году легендарным арт-дилером модернизма Эрнстом Бейелером, который славен еще и тем, что для своей огромной и статусной коллекции учредил в родном городе фонд. В Fondation Beyeler проходят важные выставки и собирается ключевая арт-публика (сейчас, например, там проходит выставка Пиросмани). Архитектор, спроектировавший здание фонда, — великий Ренцо Пьяно, построивший Центр Помпиду и реконструировавший ГЭС-2 в Москве.
Art Basel ассоциируется с большими деньгами, важными сделками, музейным уровнем произведений искусства. Историческая локация и по сей день лидирует по качеству искусства и его дороговизне, в то время как сам ярмарочный конгломерат стремительно расширяется. Открываются новые площадки: сначала добавился Майами, потом Гонконг, два года назад — Париж, и год назад — Токио.
Конечно же, на всех этих ярмарках встречаются художники как исторические, с начала ХХ века до 1980-х, так и совсем современные. Проще говоря, рисунки Эгона Шиле соседствуют с концептуализмом и инсталляциями. Но и в рамках такой «всеядной» концепции у каждого регионального филиала Art Basel свой характер и лицо, а также жесткий учет местной конъюнктуры. Если в Майами выборка произведений более гламурная, а в Азии ориентирована на вкус азиатских коллекционеров, то в Париже царят модернизм и классическое, «аккуратное» современное искусство.
Доминирует, разумеется, живопись. Однако на этот раз появилось больше, чем раньше, скульптуры и рельефов. В целом консервативно, буржуазно, без вызова, для удовольствия. Да-да, все потенциальные покупки, за исключением небольшого процента вещей, — именно «для плезира». Париж такой во всем. Понятия о прекрасном здесь свои — элегантность и легкая патина, а остальные пусть подстраиваются. «Мясо» в искусстве не слишком популярно, в отличие от Лондона или, пуще того, Берлина. В поисках того самого удовольствия коллекционеры, по большей части франкоязычные буржуазные пары, вальяжно фланируют по парижской ярмарке в течение всех дней ее функционирования, а не только во время VIP-preview. Галеристы, к примеру, жалуются на лондонскую Frieze, где покупатели идут только первые два часа после открытия, а потом встречаются одни студенты и художники, предлагающие свои работы со словами: «Думаю, я подойду профилю вашей галереи».
Что уж говорить, в Париже есть привычка покупать искусство. Просто прогуляться и что-нибудь выбрать, влюбиться в вещь. Об этом в том числе свидетельствует огромное количество галерей в городе. Местные игроки говорят, что многие думают, будто дорогое искусство собирают только Арно и Пино, но на деле существует большой пласт французских коллекционеров. В частности, работу Даны Шуц на стенде Дэвида Цвирнера купила за $850 тыс. некая француженка.
У нас на Cosmoscow, кстати, ситуация с покупками искусства улучшается с каждым годом: снижается общий уровень скепсиса публики, многие входят во вкус и заражаются прекрасной болезнью коллекционирования, но нам еще долго будет куда стремиться.
Если подробнее говорить о портрете посетителя Paris+, то, помимо не теряющих времени даром прямых покупателей родом по обе стороны Атлантики, можно приблизительно разделить поток еще на несколько непересекающихся категорий: юркие и неброско одетые арт-консультанты и другие профи рынка; кураторы, выгуливающие группы интересантов; наконец, просто ворчащие люди, которые, как им кажется, все поняли про этот мир и «большую аферу под названием арт-рынок». По национальному признаку на этот раз особенно выделялись шумные и уверенные в себе американцы, тихие на вид и неприступные, в этом году сравнительно малочисленные азиаты, а также осевшие на средиземноморских курортах ухоженные российские дамы. Российская публика, надо признать, искушается быстро. Русская речь на Paris+ звучала повсеместно, вездесущими были и представители нашего арт-сообщества всевозможных категорий.
На любой ярмарке есть расчет на новых клиентов. Paris+ не исключение. Говорят, они были в избытке: не только молодые коллекционеры, но и топ-менеджеры на пенсии, сколотившие какое-то состояние и вдруг начавшие коллекционировать. И конечно, речь идет о произведениях конвенциональных, чтобы можно было повесить на стену в доме, а не свалить в хранилище: рисунки Ле Корбюзье, Жоана Миро, Антони Тапиеса, Пьера Сулажа и тому подобное. Одна интеллигентная французская пара, кивнув в сторону яркого стенда большой лондонской галереи Sadie Coles с огромной инсталляцией машины Сары Лукас, спросила: «А что это за галерея?» Французские коллекционеры в большинстве своем не гонятся за хайпом и авангардом. Делают покупки, придерживаясь «своего круга». К исключениям, подтверждающим правило, можно отнести владельца Zadig et Voltaire, который покупает в том числе и совсем «передовые» произведения.
Обывательская параллель: сейчас все обсуждают, что одежда в стиле old money снова в моде. Так вот, здесь эта мода и не проходила: за яркими маст-хэвами Loewe в очередях стоят не французы. Это для иностранцев. Ровно так же и в музыке: во Франции никогда особо не любили какой-нибудь метал, зато всегда почитали электронику.
Что же до арт-рынка, то Париж как место удовольствия и досуга замахивается конкурировать с главной ярмаркой в более скучном Базеле. Однако это едва ли возможно в обозримом будущем. Все-таки Швейцария и финансы — синонимы.
О ценах. На Paris+ было не много работ по цене выше €4 млн. Когда ярмарка наконец переедет в свою настоящую локацию, Grand Palais, и станет масштабнее, то будет привлекать еще больше «правильной» публики и ситуация, возможно, поменяется. Одно из ценовых исключений этого года оказалось связано с проходящей в городе эпохальной выставкой Марко Ротко: галерея Pace решила добыть самого крутого Ротко из имеющихся на рынке и вывесить его на своем стенде за $40 млн. Эта работа подорожала в 20 раз с середины 1990-х, так что если речь об инвестициях в искусство, то это хороший пример. Еще один Ротко, правда, менее эффектный, висел у Lévy Gorvy Dayan. Там же в прямом смысле лежала и огромная скульптура Майоля, которую мэтр сваял со своей музы и нашей легендарной соотечественницы Дины Верни. Продана за $3,5 млн.
Ярмарка делилась, как это водится, на более «увесистую» часть, с крупными галереями, и более молодую, с галереями поменьше и искусством посвежее (иногда только возрастом).
Если говорить о больших галереях, у Тадеуша Ропака самым дорогим на стенде был латунный Раушенберг за €1,7 млн. И очень красивый Энтони Гормли из кортена, «всего» за €450 тыс. Взрослая (ей 83 года) художница-абстракционистка Марта Юнгвирт оказалась представлена огромной работой из крафта, наклеенного на холст, за €390 тыс. и — внимание! — маленькими, 30-сантиметровыми вещами, по €90 тыс. каждая.
Вообще интересно, что этот «карманный» формат живописи с недавних пор прочно вошел в оборот. Помимо модного вида, богемной эскизности и практичной портативности интересен нюанс с ценой. Она безумная. Как в недвижимости — однокомнатные квартиры самые дорогие, но только тут еще гипертрофированнее. Началось все несколько лет назад, с Элизабет Пейтон. Теперь же крохотная Марлен Дюма ушла за €1 млн на стенде антверпенцев Zeno X (там же можно было купить искусство Мартина Маржелы за €12 тыс. и €40 тыс.), сама же Пейтон в формате А4 продавалась как горячие пирожки — по €850 тыс. На стенде Дэвида Цвирнера были проданы работы Лукаса Арруды и Франсиса Алиса за €200–250 тыс. Размеры работ — примерно 20 см по большей стороне. Почти как De Beers, зажатый в кулачке.
Можно отметить ставку некоторых галерей на дизайнерские приемы в экспозиции, будь то покраска стен или яркие цветовые сочетания арт-объектов друг с другом. На стенде Камеля Менура оказались собраны все его художники с работами исключительно в модных кислотно-детских цветах. Смотрелось живо, но несколько надуманно. Большинство объектов — скульптуры добротного индустриального производства. У Гагосяна было аналогично — ярко. Стенд курировала художница Кэрол Боув, чья металлическая скульптура вторила по цвету поздней работе Элен Франкенталер. Была претензия на кураторскую экспозицию, но получилось разношерстно.
А вот у старожилов Pace был красивый и интеллигентный, гомогенный стенд, где все художники галереи сделали оммаж Ротко. Из других исторических произведений — красивая зеленая работа Адольфа Готлиба за £850 тыс.
Привлекла внимание организация рабочих мест галеристов важных галерей. Это всегда тщательно продумывается и предполагает столы и стулья коллекционного дизайна, причем у всех разные. Такое тоже считается своеобразной витриной галереи.
Что же до искусства «помоложе», нужно иметь в виду, что это не ярмарка «открытий», в отличие, например, от Paris Internationale. Те, кто принципиально хочет покупать молодежь, как раз там. Некоторые галеристы из молодой секции Paris+ жаловались, что едва окупили стенды. Однако были и успешные кейсы. Как, например, моностенд Christian Berst с работами чешской художницы Анны Земанковой. Идеальный ход — правильно подсветить наследие исторического художника, который не на слуху. В данном случае это здорово совпало с визуальной привлекательностью произведений (цены — около €50 тыс. за метровую работу на бумаге).
Вообще, гендерное искусство по-прежнему в тренде. На стенде парижской галереи Vallois самой приметной работой оказался текстильный полиптих русского автора Жени Мачневой (€58 тыс.). В паре других мест были замечены работы швейцарской художницы из Базеля Мириам Кан. В прошлом году у нее была выставка в Palais de Tokyo. Двухметровые холсты по 200 тыс. швейцарских франков.
Ультрапопулярной стала фигуративная живопись. Молодая и мастеровитая художница Исси Вуд, чья выставка, местами странно сделанная, идет сейчас в Lafayette Anticipations, встретилась в обеих секциях ярмарки, и уже по вполне серьезным ценам — порядка €170 тыс. за двухметровый холст с гиперреалистичным изображением фарфорового сервиза. Местные галеристы называют такие явления un choucou du marché, то есть «любимчик рынка», подразумевая яркий взлет, но туманность дальнейших перспектив.
Как и всегда, отдельным контекстом ярмарки оказываются проходящие в городе выставки. Помимо великолепной выставки Ротко с работами со всего мира в Фонде Луи Виттона, в Центре Помпиду можно было обнаружить рисунки Пикассо, в музее Орсе — поздние работы Ван Гога и Питера Дойга, в Musée d'Art Moderne de Paris — Никола де Сталя.
Что до инсталляций в городской среде, то Урс Фишер выставил на Вандомской площади очередную свою «глину» под названием «Волна». Смотр мирового искусства в рамках одного не самого худшего на земле города прошел красиво. Слышала мнение некоторых коллег, что, мол, не хватает вызова и огонька… Просто тут про другое.
