Выставка к 85-летию Дмитрия Плавинского «Носороги на черепашьих бегах в Москве» в Музее AZ
В рамках юбилейной ярмарки Cosmoscow цифровой банк для состоятельных клиентов Tinkoff Private провел паблик-ток, посвященный инвестициям в современное искусство. «Почему люди покупают произведения искусства?» — задается вопросом модератор паблик-тока, специалист в сфере современного российского искусства и арт-рынка Надя Октябрь. Причин может быть множество, но с точки зрения статистики их можно разделить на три подхода. Покупка может быть разовая, например в подарок или для украшения собственного интерьера. Может быть системная, в этом случае говорят о планомерном собирании, имеющем под собой четкие критерии для покупки, такой подход называется коллекционированием. И наконец, самая серьезная и просчитанная покупка с целью заработать деньги — инвестирование.
Здесь стоит оговориться: далеко не все эксперты относят саму возможность вклада в искусство к понятию инвестирования, так как у таких вкладов будет слишком высокий риск. Более справедливо рассматривать арт-вклады как альтернативные финансовые инструменты, позволяющие при благоприятном стечении обстоятельств получить повышенную прибыль в долгосрочной перспективе. «Альтернативные инвестиции могут быть частью портфеля, который вы формируете на годы вперед, и искусство может стать вариантом для инвесторов, которые в нем разбираются, — но только в правильном балансе с другими инвестиционными инструментами», — отмечает глава Tinkoff Private (АО «Тинькофф Банк») Илья Опренко.
Надя Октябрь рассказывает, что главы крупнейших аукционных домов Sotheby's и Christie's в ответ на вопросы об инвестициях в искусство всегда с улыбкой советуют «покупать прежде всего то, что нравится», избегая конкретных рекомендаций. И делают это в том числе из осторожности: редко можно быть уверенным на 100%, что работы того или иного художника точно вырастут в цене в определенный период времени.
Как же тогда в принципе можно планировать арт-инвестиции и выработать критерии для того, чтобы вкладывать деньги в искусство? По аналогии с инвестициями в ценные бумаги и менее устойчивые на рынке акции Паруйр Давтян, художник, коллекционер и арт-дилер, советует диверсифицировать и свои арт-покупки: вкладывать 80% денег в авторитетных художников («голубые фишки»), то есть в тех, кто давно на рынке и может похвастаться сложившейся институциональной карьерой. Цены на их работы должны быть более-менее стабильны. А на оставшиеся 20% портфеля можно совершать более рискованные вложения — в молодое искусство или те работы, которые, согласно логике подорожания художника на рынке или инсайдам экспертов, должны сильно вырасти в цене.
При покупке Паруйр Давтян советует обратить внимание на лакуны, то есть на то, что не находится в поле зрения коллекционеров, — собирать, например, авангардистов не первого круга, а также недооцененных на рынке художников-нонконформистов. «Неофициальное искусство сейчас реально стоит копейки... Сегодня лучшее время покупки русских художников. Через пять-десять лет вы умножите свои инвестиции как минимум вдвое, возможно, даже больше», — считает он.
Эрик Булатов, «Странник».1990–2003 годы
Как быть уверенным, что цена на произведения художника будет продолжать расти? Ответ и в случае здравствующего художника, и того, кто уже ушел из жизни, будет один: если его карьера продолжается. В музеях проходят выставки, издаются каталоги, его работами занимается галерея и обеспечивает должный уровень внимания. А если автора больше нет с нами, то и его работ на рынке больше не появится, за счет этого создается дефицит. Кроме потенциального дохода при перепродаже, произведение в коллекции также имеет все шансы приносить пассивный доход в том случае, если оно отправляется на выставку в музей. Такой судьбы, впрочем, удостаиваются шедевры, и на другие арт-объекты Давтян советует не размениваться. «Это работает точно так же, как с бриллиантами: маленькие камни не имеют инвестиционного свойства. А на 5–10 каратах уже можно заработать, — объясняет он. — На рынке искусства то же самое: вы можете заработать только на шедеврах, которые имеют все шансы вырасти в 10–15 раз. Даже работы художника, выполненные в одном и том же году, могут отличаться на порядок: одна, допустим, будет стоить $1 млн, а другая — $100 тыс. В этом случае имеет смысл купить картину за $1 млн, потому что в перспективе она может стоить и $2 млн».
Так, на торгах Vladey в 2005-м сам Паруйр Давтян купил работу Анатолия Зверева за $20 тыс., а сейчас может продать ее уже за $50 тыс. Среди других художников того же времени, которых дилер считает беспроигрышными инвестициями, — нонконформисты Дмитрий Краснопевцев (на рынке стоит $50–60 тыс.) и Лидия Мастеркова, ретроспективная выставка которой должна была состояться в «Гараже», но пока отложена.
Эрик Булатов, «Улица Красикова». 1977 год
При выборе работы художника для покупки также важно обращать внимание на период, в который она была создана: у Эрика Булатова, например, ранний период Паруйр Давтян считает «не совсем булатовским», зато поздний относит к топовым инвестициям. Кроме того, по мнению эксперта, «сейчас взлетел ранний Оскар Рабин (работы 1960-х годов, стоимость на рынке — $60–100 тыс.)». Покупать позднего он бы не стал, а для приобретения советует еще двух художников: Евгения Кропивницкого и его жену Ольгу Потапову: «Она мало известна нашим коллекционерам, это теща Оскара Рабина. Также стоит обратить внимание на великолепного раннего Свешникова и Плавинского», — заключает Давтян.
Елена Фадеева, соосновательница галереи fābula и консультант европейского хедж-фонда, специализирующегося на ценах на искусство, отмечает несколько инструментов, позволяющих оценить эффективность инвестиций в того или иного художника. У аналитического агентства ArtTactic можно заказать репорт на любого художника: они делают отчеты по группам, молодым художникам и популярным арт-героям Instagram (принадлежит Meta, которая признана в России экстремистской и запрещена). «Мы зачастую обращались к ним, когда хотели приобрести работы молодых популярных художников», — говорит Елена. Кроме того, она отмечает авторитетный индекс определения доходности искусства — так называемый индекс Мея — Мозеса, в случае которого оценка идет за счет повторных продаж. Как это работает? Если одна и та же работа появляется снова на рынке, то можно понять, какую доходность она приносит. «Допустим, вы купили работу за $10 тыс., через пять лет вы ее продали, ее кто-то купил уже за $200 тыс. В течение этих пяти лет она приносила вам 40% доходности. Раньше такой индекс был ежегодным, а сейчас он обновляется каждый месяц», — поясняет Фадеева.
The work by STEFA. An Ode to Digital Art
Но эта аналитика относится ко вторичному рынку: рынок непосредственной покупки работ напрямую у галерей оказывается намного более непрозрачным, со всем известными «ценами по запросу». Чтобы ориентироваться в первичном рынке, полезно иметь консультантов — независимых экспертов, не связанных личным интересом с продажей работ художника из той или иной галереи. Консультант может провести анализ истории продаж автора: проследить рост цен по годам, ответить на вопрос, в каком регионе его больше покупают, и так далее.
«В продолжение сотрудничества с платформой TEO после Cosmoscow мы сделали доступными для своих клиентов арт-консультации, потому что хотим дать им возможность при желании открыть для себя новые способы альтернативного инвестирования», — рассказывает Илья Опренко. При этом что касается формирования целой коллекции, обладающей инвестиционным потенциалом, он видит несколько путей в зависимости от возможностей: либо собирать самому с точечным привлечением советников (в этом случае полезно обладать капиталом от $1 млн), либо, не выбирая конкретных работ, довериться экспертизе специальных фондов, которые, в свою очередь, уже работают в связке с арт-экспертами и хорошо диверсифицированы.
Благодаря Tinkoff Private при покупке искусства на ярмарке Cosmoscow или на платформе TEO коллекционеры смогли оформить заявки на кешбэк. Общий размер кешбэка составит 13,1 млн руб.
Антон Гусев, NFT-коллекционер, аналитик, сооснователь проекта CLC, отмечает, что в 2021 году объем рынка NFT составил $22 млрд, по некоторым данным — $30 млрд. И за первые четыре-пять месяцев 2022-го этот объем был повторен, однако дальше последовал спад, который, по мнению Гусева, можно оптимистично интерпретировать как подготовку рынка к новой, третьей волне роста. Среди особенностей, позволяющих цифровому искусству так бурно развиваться, Илья Опренко отмечает возможность быстрой перепродажи: «У NFT есть функция, о которой мало кто задумывается, — ресейл. Это огромный потенциал: один и тот же объект может в течение года быть перепродан десять раз, и поэтому объем рынка становится просто колоссальным, в том числе за счет этого и произошел беспрецедентный рост». С этим согласен и Антон Гусев, который замечает, что бесконечное количество повторных торгов в некоторых коллекциях составляет по 5 тыс. лотов в день — и каждый раз тот художник, который создал этот проданный NFT, получает от 5 до 15% роялти.
Некоторые коллекции даже изначально ориентируются на вторичный рынок: коллекция Goblin Town в этом смысле оказалась знаковой для рынка. Сначала она была практически бесплатной, однако потом уже стала перепродаваться по заоблачным ценам: так, за один и тот же лот в день можно было заработать ×15–20, как бывает на бирже. Получается, что NFT оказывается пограничной историей между классическим искусством и биржей. Здесь есть и свои «голубые фишки»: например, коллекция CloneX (RTFKT и Такаcи Мураками), одна из «голубых фишек» блокчейна. «Когда художник, известный во всем мире, делает коллекцию с мощным комьюнити, то возникает коллекция, которая выводит арт-рынок вверх, и все люди устремляются туда. В целом подобные коллекции гораздо меньше просаживаются в такие сложные времена, как сейчас», — замечает Антон Гусев.
Как оценить перспективы того или иного художника в инвестиционном плане? Эксперты сходятся во мнении, что в мире диджитал-арта сейчас царит полнейший хаос и «дикий запад». Однако критерии выбора оказываются вполне сопоставимыми с теми, что применяются в классическом искусстве: успешность художника и качество его работ, вхождение коллекции в кошельки известных коллекционеров и трендсеттеров. Также большую роль на NFT-рынке играет поддержка сообщества.
Аналогично традиционному искусству в цифровом мире, по словам Гусева, есть свои «голубые фишки», коллекции среднего риска и «мусор, который может потенциально дать ×100, но при этом с вероятностью 99% он в скором времени перестанет существовать и продаваться». При достаточном бюджете аналитик рекомендует вкладываться в «голубые фишки»: «Эти коллекции движутся очень ограниченно и зачастую создают новые тренды. Например, серия арт-работ, которые делает Google с искусственным интеллектом. Потрясающая коллекция, очень дорогая и теперь уже историческая, второй такой не будет. А исторические коллекции со временем станут только дороже. Некоторые эксперты полагают, что знаковые коллекции 2021 года вырастут в цене в ближайшие пять лет в любом случае».
Как и в классических инвестициях, здесь также имеет смысл оценивать свой бюджет и риск-профиль: на падающем рынке, как сейчас, очень сложно работать. «Тут нет такого понятия, как «зашортить NFT (сработать на падении акций)», — поясняет Илья Опренко и добавляет, что 95% ключевых коллекций, за которыми все гонялись в начале года, сейчас теряют в стоимости. «Сегодня они продаются в 50 раз дешевле, чем в начале года, — отмечает он. — На мой взгляд, это хорошая точка входа, потому что за ними до сих пор стоят большие комьюнити». Гусев также считает, что текущая ситуация — отличная возможность докупить «голубые фишки»: «У нас есть работы Nike, лоты, которые были самыми продаваемыми среди созданных брендами: раньше они стоили по $30 тыс., сейчас упали до $5 тыс. Получается, «голубая фишка» упала в шесть раз — что поделать, здесь такая игра».
Илья Опренко полагает, что ситуация «дикого рынка» усложняет прогнозирование и сводит шансы заработать к минимуму, зато по логике того же «дикого рынка» считает целесообразными инвестиции в инфраструктурные компании. «Во времена золотой лихорадки взлетали и падали цены на золото, но всем нужны были кирки», — говорит Опренко. По той же логике он рекомендует присмотреться к инфраструктурным компаниям, которые участвуют в построении экосистемы NFT и Metaverse. Сейчас это крупные игроки из ИТ-индустрии, гейминговые компании, венчурные фонды. «Если вы хотите приобщения к теме, понимаете, что она горячая, но покупать какие-то отдельные работы с инвестиционной целью для вас очень рискованно, то стоит покупать доли в компаниях, которые инвестируют в NFT и Metaverse», — советует глава Tinkoff Private (АО «Тинькофф Банк»).
Наконец, стоит отметить главную сложность вложений в рынок NFT в России: инвестиции через криптовалюты не урегулированы в нашей стране (Российская Федерация признает в качестве единственной цифровой валюты цифровой рубль), что затрудняет документальную поддержку происходящего. Серый рынок становится дополнительным фактором риска и без того рискованной сферы инвестиций. Возможно, в том числе и по этой причине среди российских коллекционеров инвесторов с внушительными NFT-коллекциями, о которых рассказывает Антон Гусев, не так много.
Реклама, АО «Тинькофф Банк»
Токен: 4CQwVszH9pQNMtNpiQw
