Раньше было как? Подростки слушали свою любимую музыку, а родители говорили: «Сделай потише! Вот в наше время были песни!» В общем, ругались. И это в лучшем случае. Потому что главное дело юных — найти себе песни протеста и отделиться от мира взрослых. «Мы — не они. Мы — новое поколение. У нас — своя музыка». Так говорили молодые люди времен возникновения джаза, затем хиппи и дальше, со всеми остановками, до эмо. Кажется, это время протеста безвозвратно прошло.
Загляните в чарты — там дети теперь пытаются перепеть хиты родителей. Певица Дора делает кавер на песню Лолиты «Пошлю его на небо за звездочкой». Mary Gu использует мотив «Нежности» певицы МакSим. Tsoy поет «Позови меня с собой» Татьяны Снежиной. Чуть раньше «Пошлая Молли» исполнила «Non Stop» группы Reflex, а Гречка — «Люби меня, люби» из репертуара «Отпетых мошенников». И это только прямые заимствования и каверы. А если начинать перечислять музыку, которая в 2020 году звучит, как попса 1990-х, можно сбиться со счета. Мы живем в бесконечном повторении одного и того же. И под модные песни нынешних 20-летних могут танцевать и их 40-летние родители. Звучит мило, но на самом деле это катастрофа. Нас захватила ретромания.
А давайте вспомним те самые 90-е, которые сегодня в почете. Это время, когда на эстраде воплощались самые смелые идеи, мир слушал новейшую музыку (техно и драм-н-бэйс), а выходцы из советских ВИА делали отвязные ремиксы, чтобы под них колбасилась молодежь. Вся поп-культура 1990-х была посвящена будущему. Молодые люди одевались в неоновые футуристичные костюмы, танцевали до пяти утра в лучах стробоскопа, а в дни отдыха от тусовок читали журнал о передовой моде «Птюч». Они никогда не мечтали о возвращении старых времен. Они не считали, что их родители веселились лучше, чем они.
На исходе XX века люди грезили новым тысячелетием. Что оно принесет? Засосет всех в компьютерную матрицу? Люди начнут жить в виртуальной реальности? Можно будет общаться из любой точки Земли через интернет? Да, можно! Но общаться в XXI веке люди стали о том, как хорошо было раньше. Используя новейшие гаджеты, передавая сигнал через спутник, они пишут в пустыне, в тайге и на морском побережье: «Вот бы вернуть старые времена». Сделать Америку, Россию, Европу или Африку снова великой.
Каждый раз, когда у меня спрашивают: «Что нового в музыке?» — я еле сдерживаю тяжелый вздох. Делаю вид, что все в порядке, и говорю, что появился новый рэп-артист (жанру «рэп» исполнилось 40 лет), что белорусский пост-панк взрывает Европу (пост-панк появился еще при жизни Высоцкого), что в Сибири звучит новое техно (жанр старше Российской Федерации). И каждый раз я испытываю неловкость. Потому что ничего по-настоящему нового, прорывного и невероятного за последние 20 лет не появилось. Надо это признать. Улучшилось качество звукозаписи, музыкальные инструменты стали доступнее, а способы распространения информации удобнее. Но, пользуясь всеми новшествами, люди возвращают себе старые времена.
Даже самые молодые артисты ностальгируют по эпохе, в которой они не жили. Это самая удивительная примета времени. Вот пример: певица Монеточка выпускает концерт под названием «21 год на эстраде». Ее новые концертные видео перебиваются старыми домашними вставками, где маленькая Монеточка танцует и читает стихи на семейных вечерах. Но вот странность: хроники 2019 года выглядят хуже, чем записи 2005-го. Потому что на них наложен VHS-фильтр, как будто это оцифровка со старой кассеты. Проблема в том, что певица Монеточка 1999 года рождения. И когда ей было девять лет, формат VHS официально перестал поддерживаться. Так что даже в ее детстве он считался уходящим ретро. Что уж говорить про наши дни. Зачем она пытается присвоить себе чужое детство?
Другой пример: певец Тима Белорусских, который пошел в школу в 2005 году, выпускает альбом под названием «Твой первый диск — моя кассета». В клипе на песню «Витаминка» он ходит в джинсовке и кислотной спортивной одежде, окруженный одноклассниками. Все жуют жвачку, кругом атмосфера «Ералаша», как будто это школа времен перестройки. И хочется спросить у Тимы: «Зачем ты пародируешь время, которое не застал? У тебя что, своего детства не было? Наверняка в твоей школе были и мода, и гаджеты, и интересные детали, которые можно было бы изобразить в клипе».
Третий пример: актер Антон Лапенко, весьма популярный в российском YouTube. Это самый странный персонаж, который в своих роликах смешал Советский Союз и трешовые 90-е в некий обобщенный образ «старых времен». Его репортажи сняты дрожащей камерой (на древнем телевидении такого никогда не было), его герои носят очки, как персонаж Мягкова в «Служебном романе», малиновые пиджаки, как у перестроечных бандитов, и косухи, как рокеры с «Нашествия», а разговаривают с запинками, как современные подростки. Мир Лапенко — это кошмар для любого, кто хоть немного представляет себе новейшую историю России. Если вы не предполагали, как можно объединить строгий официоз СССР и вседозволенность дикого капитализма, то добро пожаловать на его YouTube-канал. Это коктейль. А самое главное, что зрители Антона не замечают подвоха. Для них сотрудник НИИ и гангстер — герои одного и того же времени: эпохи, когда были смешные прически и видеокамеры плохого качества. Усредненные старые времена, в которых жили мамы и папы. Давно это было, зачем разбираться?
Каждый год пиарщики и журналисты, представляя нового артиста, делают громкие заявления: «Это новая Земфира», «Это новый Цой», «Это новый Михей». Дело даже не в том, что это неправда. А в том, что в современных молодых людях вновь и вновь пытаются разглядеть героев прошлого. Как будто новые Саши и Кати не могут быть интересными сами по себе. Нет! Нужно представить, будто они повторят для вас старинные добрые песни, которые вы уже слышали. Но опять же, когда появилась Земфира, ее не называли «новой Жанной Агузаровой». Она была самой по себе — певицей Земфирой Рамазановой, такой, какая есть. Ни на кого не похожей.
А самое главное, что те, кому посчастливилось стать символом «старых времен» — герои условной «Песни года — 98», участники саундтрека к «Брату-2» или виджеи классического MTV, — до конца жизни будут монетизировать свое прошлое. И через пять лет, и через десять они будут вещать с гнущихся телефонов 15-го поколения о том, что «полковнику никто не пишет» и «главней всего погода в доме». А мы будем пускать слезу.
В знаменитой песне «Город детства» на стихи Роберта Рождественского герой подходит к кассе и просит до детства плацкартный билет. Кассирша тихо ему отвечает: «Билетов нет». Это трогательная песня, но вот вам новшество из 2020-го: билеты появились. Ими теперь торгует не только кассирша, но и любой прохожий. Из всех колонок, экранов, радио- и телеприемников торгуют этими несчастными билетами. Уже некуда от них деваться. Горячие туры в детство. Самолетом, поездом, автомобилем. Только заплатите. Так вышло, что билеты в город детства — самый ходовой товар сегодня. Видимо, это попытка убежать от современности. С каждым годом она радует все меньше.
