Как человек без индивидуальности стал иконой мирового кино

Союз Мастроянни и Феллини стоит особняком в биографии первого, и без того богатой на встречи с великими режиссерами. И хотя сам актер под конец жизни признался, что считает себя счастливчиком, его удивительный послужной список все-таки не был просто везением — ведь на это «везение» Мастроянни работал всю жизнь.

Фотография Мастроянни, с которой он смотрит на зрителей поверх затемненных очков, стала в 2014-м эмблемой Каннского фестиваля. Под этим любопытствующим взглядом получал свою «Золотую пальмовую ветвь» Нури Бильге Джейлан за «Зимнюю спячку» — фильм по мотивам Чехова с вкраплением Достоевского. И это было символично, ведь самым большим успехом до встречи с Феллини для Мастроянни стала роль в «Белых ночах» Лукино Висконти: вольной экранизации повести Достоевского, действие которой было перенесено в Италию середины прошлого века.

В сентябре 1957-го вместе с группой «Белых ночей» Мастроянни прошел по красной дорожке Венецианского фестиваля. Ему было 33 года, за плечами — более 30 ролей. Он начал сниматься рано — в 11 лет попал в массовку на студии «Чинечитта». Детство и отрочество сын столяра из городка Фонтана-Лири провел в Турине и Риме, учился на архитектора, играл в любительских спектаклях. Но никогда не воспринимал это как призвание. «В актерстве я видел только способ заработать деньги, — признавался он. — Я предал идеалы своих родителей, не выбрал приличную профессию. Меня завлек вихрь римской богемы...»

Однажды он попал на глаза Висконти, и тот пригласил его в свой театр. Почему он это сделал — загадка. Ведь, по признанию самого Висконти, Мастроянни тогда был «парнишкой, не умевшим произнести простейшие реплики». Но в итоге именно Висконти довел «парнишку» до дорожки Венецианского кинофестиваля.

В 1958-м Феллини пробовал многих на «Сладкую жизнь». Продюсер Дино Ди Лаурентис предлагал Пола Ньюмана, но режиссер говорил, что ему нужен человек с менее выраженной индивидуальностью. И в итоге выбрал Мастроянни — причем прямо сказал актеру, что послужило главным доводом в его пользу. Марчелло сделал вид, что не обиделся.

Роль газетного хроникера, который за соблазнами жизни пытается разглядеть ее смысл, но никак не может это сделать, означала для Мастроянни попадание в высшую лигу мирового кинематографа. Он сравнялся по статусу с голливудскими звездами, ведь Италия в те годы была не менее прославленной кинематографической державой, чем США. Самому Марчелло не раз выпадал шанс начать карьеру в Америке. Но он считал, что Голливуд не для него: слишком разные подходы к профессии.

Внутренний кризис героя, которого играет Мастроянни, «пробивает» и зрителей, далеких от творческих профессий. «8 1/2» будто застают каждого в тот момент, когда кажется, что будущее висит на волоске и виной тому не судьба, а собственный страх, комплексы, склонность к чрезмерной рефлексии.

В 1963-м «8 1/2» получает главный приз Московского кинофестиваля — во многом благодаря позиции председателя жюри Григория Чухрая. А Мастроянни становится для советского зрителя больше, чем артистом, — он посланник настоящей, европейской, оставшейся за чуть приоткрытым железным занавесом культуры.

После «8 1/2» могущественный продюсер Карло Понти предлагает Мастроянни главные мужские роли в фильмах, где главная женская — у Софи Лорен, супруги продюсера. Так рождается один из лучших актерских дуэтов в истории кино и две подряд блистательные картины: «Брак по-итальянски» и «Вчера, сегодня, завтра» Витторио де Сики.

Что бы ни происходило в бурной жизни Мастроянни за пределами экрана, его карьера неслась вперед со скоростью, не позволяющей оглядываться по сторонам. Ближе к 80-м он перестает быть актером на пике моды, но все так же востребован и одержим профессией.

Ради роли в «Джинджер и Фреде» у Феллини 60-летний Мастроянни, всю жизнь считавший танец воплощением сути актерской профессии, усиленно теряет килограммы и позволяет выбрить у себя на голове искусственные залысины — они долго не зарастали, и ему приходилось прятать их под шляпой.

В 87-м выходит «Интервью» Феллини — откровенный рассказ режиссера о себе, эпохе, тех, кто был рядом. Мастроянни, как и все в этой картине, играет самого себя, кажется, мучаясь тем вопросом, который часто себе задавал: «Где моя нормальная, реальная жизнь? Переходить от одного персонажа к другому, проживать чужие, кем-то придуманные истории?.. Что же за существо такое — актер? Кто он в действительности?»

Сам он так и не нашел ответа на этот вопрос. Но понял одно — вне сцены и вне экрана его попросту не существует, какой бы сладкой ни казалась его жизнь влюбленной публике.

Он работает до последнего — в 1994-м в блистательном фильме Роберта Олтмэна Prêt-à-porter вновь встречается на площадке не только со своей главной партнершей Софи Лорен, но и с дочерью Кьярой. До конца жизни он остается избранником больших режиссеров: в 1995-м снимается в фильме «За облаками» у Антониони и Вендерса, в 1996-м — в «Трех жизнях, одной смерти» у Рауля Руиса, в 1997-м — в «Путешествии к началу мира» у Мануэля ди Оливейры.

Он умер 19 декабря в 1996-го от рака поджелудочной железы. Фонтан Треви в Риме, где снималась знаменитая сцена с Анитой Экберг в «Сладкой жизни» в день смерти актера задрапировали черным. Феллини к этому моменту не было в живых уже три года. Итальянское, а вместе с ним и европейское кино вступало в новую, куда менее славную свою эпоху.