Пыльный воздух ударяет в нос, ветер кружит по асфальту песчаную поземку. Но в такси меня обдает мощной волной кондиционера, и тут же становится чересчур холодно.
В Дубае многое чересчур.
Такси выруливает на шестиполосное шоссе, вдоль которого вытянут город. На гигантских щитах реклама скачек, многоуровневых апартаментов и дорогих часов. Ровно год назад я приземлилась в Дубае с намерением временно обосноваться здесь в силу семейных обстоятельств. Всякий раз я малодушно дезертирую примерно через месяц.
Все не для всех
Дубай — Вавилонская башня на рыжих барханах. Чтобы башня росла и крепла фундаментом, власть предержащие кланы последовательно инвестируют в финансовый сектор, ретейл и инфраструктуру города. Тысячи профессионалов ежедневно трудятся как пчелки. И не нужно обладать острым слухом, чтобы отметить постоянное дубайское жужжание: на стройках — перфораторы, на автострадах — двигатели, в кофейнях — кофе-машины, возле офисных центров — белые воротнички.
— Я сюда уже третий раз приезжаю, — юноша из Казани любезно предложил донести мой пакет с бельем до химчистки. Кроме меня, в Дубае, кстати, так никто не делает, все заказывают бесплатную доставку. — Здесь, конечно, и климат отличный, и устроено все по-человечески. Видно, что они тут не все деньги отправляют себе в карман. Все время что-то додумывают, достраивают, доделывают. Да и люди все ласковые — двери открывают, говорят «сэр». Короче, все для людей.
В Дубае действительно можно получить неимоверно широкий пакет услуг — от транспортировки мелких вещей с последующим раскладыванием их по ящикам до развешивания накрахмаленных сорочек в шкафу. Все будет сделано быстро, недорого и в любое время дня и ночи. Наверное, это и есть «для людей». Разве что не для тех, кто за мизерную зарплату трудится по 18 часов в сутки, чтобы поставлять этот избыточный, иногда даже граничащий с абсурдом, сервис.
Здесь «люди» — это все еще что-то вроде титула. И определяется он страной происхождения, цветом кожи и финансовым положением. По большому счету с ним можно только родиться. Born with a silver spoon in his mouth, как любят говорить чрезвычайно довольные дубайским социальным порядком британцы.
Роскошь всегда где-то рядом
— В прошлый раз я катался на этой понтовой тачке. Ее тут можно в аренду взять, погонять. И знаешь, что я тебе скажу? А ничего особенного! — молодой человек, растянувшись на пляжном полотенце, беседует с приятелем. Тот слушает вполуха — разглядывает загорелые тела. Преимущественно женские.
— Помнишь тот яхт-клуб? Мне тут друг насвистел, там по четвергам лучшие parties в городе. Танцы на крыше, все дела. И девчонки отличные.
Девчонки в Дубае действительно все стремятся выглядеть на отлично. Особенно по четвергам. На каждый квадратный сантиметр тела приходится минимальное количество ткани и максимальное количество дорогих лейблов, и даже у клубов названия соответствующие — Cavalli, Armani и т. д.
Большинство приезжает в Дубай, чтобы приобщиться к красивой жизни. Но искать утраченную дольче виту бессмысленно — богемного и изящного досуга здесь нет. Только простая и понятная повседневность de luxe. Отдраенные полы в местах общего пользования, бесчисленный домашний персонал, швейцары, распахивающие двери в учтивом поклоне, и валет-паркинг в каждом кафе. И даже если вы всем своим видом демонстрируете, что не собираетесь спускать свои сбережения ни в шопинг-моллах, ни в питейных лаунджах, вас все равно будут почтительно умасливать.
И эта постоянная физическая близость к миру сверхдостатка создает мощную иллюзию стабильности. Многие экспаты, например, полагают, что созерцание золотой фурнитуры куда благотворнее сказывается на психике, нежели индустриальные развалины Манчестера или хрущевки Бердянска.
Аллах и бюрократия
— Мне бы хотелось заключить договор аренды. Мы договаривались с N. на 10 утра. Он в курсе.
— Конечно, мэм. Одну минуточку. Хотите кофе?
— Нет, спасибо. Я очень тороплюсь. Не могли бы вы позвать его поскорее?
— Нет проблем, мэм. Не волнуйтесь. Just sit and relax. Может, все-таки кофе или хотя бы воды?
Время, которое придется потратить на юридическую помощь, стрижку или ремонт машины, как минимум раз в десять превосходит среднеевропейские нормы. Все, что требует бумажной волокиты или четкого соблюдения графика, выполняется медленно и неохотно. Капиталистический стандарт «клиент всегда прав» дает сбой, а о правах потребителя и жалобной книге в принципе никто не слышал. Как только вы инициируете обмен услуг на деньги, ваше время вам больше не принадлежит.
И Дубай только кажется триумфальным шествием победившего капитализма, где за деньги можно найти все что угодно, причем с перламутровыми пуговицами. На деле же деньги возьмут, но вместо перламутровых пуговиц будут настойчиво предлагать красные шнурки. И когда, устав тратить время на препирания с продавцом, вы согласитесь на шнурки, вместо красных вам якобы случайно подсунут синие. «Иншалла», — скажет пакистанский юноша. На все здесь воля Аллаха. Даже если вы в него не верите.
Фото: Владимир Симаков
Маленький глобус
— Рашн фуд, тебе говорят! Где у вас здесь рашн фу-у-уд?!
Канун Нового года, переполненный «Ашан», блондинка в велюровом костюме орет на филиппинца. Филиппинец вжимает голову в хрупкие плечи, а лицо блондинки искажает смесь злости и бессилия.
Он просто не понимает, но на деле ни шпроты, ни докторская колбаса не относятся к области фантастики. Здесь запросто можно отыскать и фуа-гра в мудреном соусе, и ирландские пабы с разливным Guinness, и тайские лапшичные. И, в отличие от Европы, где освоение мигрантами культурно-потребительского контекста происходило стихийно, дубайское разнообразие — это госпроект.
Наиболее остро проектный статус разнообразия ощущается в Global Village. Гигантская, расположенная под открытым небом и отдаленно напоминающая и ВДНХ, и Черкизовский рынок, ярмарка — любимый аттракцион выходного дня для местных жителей. Ярмарка поделена на секторы, каждый из которых представляет собой отдельную страну — внутри можно найти национальные костюмы, поделки, еду и прочие региональные спецтовары. За пределами ярмарки маленькая Англия, маленькая Индия и даже маленькая Россия тоже не редкость. Это обеспечивает приезжим психологический комфорт, сообщает исламскому мегаполису атмосферу свершившейся глобализации и маскирует полное отсутствие собственной культуры.
— Что-то еще, мэм?
— Just pork, — уточняет филиппинка в ливанском ресторане.
— Извините, мэм, но мы не подаем свинину, — недоумевает официант. — Это ливанское заведение.
— Yes, I know. But I need po-o-o-ork, — филиппинка подходит к соседнему столу и показывает пальцем на вилку.
— Ah, a fork, — с облегчением вздыхает официант.
Отсутствие культурных привязок вынуждает людей быть терпимыми друг к другу. В филиппинском языке просто отсутствует звук F.
Новое измерение денег
«Trump Estates. Истинное измерение успеха», — молодая женщина с тонкими чертами лица рекламирует новый жилой квартал и построившую его девелоперскую компанию.
Большая часть рекламы в Дубае апеллирует к самолюбованию и обыгрывает одни и те же темы: успех, сила, власть, колониальный аристократизм. Все это можно немедленно приобрести за деньги — вопрос разве что в их количестве. Но есть и то, что доступно всем и каждому, но не принадлежит никому, — идея прагматического прогресса, ставшая своего рода мерилом нефтяных дубайских денег.
Никакой романтики вроде эликсира вечной молодости, научных планов освоения космоса и работы над искусственным интеллектом — только танцующие посреди пустыни фонтаны, инновационные покрытия для утренней пробежки, дистанционно управляемые вагоны метро, оборудованные кондиционером автобусные остановки, искусственные реки и озера, растущие меж магистралей цветы всевозможных оттенков. Это прогресс — без идеалистической составляющей, во всей своей созидательной мощи — конструирует новый миф о деньгах: деньги способны приближать будущее. И только песок, оседающий на любой открытой поверхности, не дает забыть о покоренной стихии.
Вместо эпилога
В одном из промороликов Экспо-2020, повествующем о том, почему выставка должна пройти именно в Дубае, арабский мальчик с лучезарным взором рассказывает, как его дед ловил жемчужины, чтобы зарабатывать на жизнь. Его отец делал это уже просто ради удовольствия, а ему, мальчику с лучезарным взором ловить жемчужины уже совершенно незачем, ведь посреди песков и колючек вырос огромный сверкающий город, а с городом в пустыню пришло будущее — высокотехнологичное, богатое, здоровое и счастливое.
Путешествие в будущее действительно способно увлечь и развлечь. Только жить внутри утопии — отдельное испытание для того, кто в нее не верит, да и к воле Аллаха относится с сомнением.
Марина Симакова
