О прошлом, настоящем и их контекстах
За небольшой срок — 15-20 лет — у нас в обществе сильно изменилось отношение к благотворительности. Люди снова начали доверять фондам. Хотя мы пока не можем сравниться с западным миром, тем не менее, для многих людей в нашей стране благотворительность стала частью жизни, и не только богатых людей. Если посмотреть на портрет жертвователя фонда «Подари жизнь», то это человек со средним достатком: безумно богатых людей в России не так уж и много, и, как правило, они заняты своей благотворительностью.
Когда я только присоединилась к благотворительной деятельности как волонтер 18 лет назад, доверие к фондам вообще было не то, что на нуле, оно было еще ниже. Благотворителям не доверяли, их считали в лучшем случае попрошайками, в худшем — мошенниками. Все дело в репутации, которая закрепилась с 1990-х годов, когда фонды создавались для того, чтобы бизнес мог экономить на налогах и никто не следил за тем, что это за фонды. Когда мы зарегистрировали фонд «Подари жизнь» (потому что, как оказалось, эффективно помогать врачам без юридического лица невозможно), самым главным для нас было сделать все возможное в двух направлениях: чтобы у фонда была максимально открытая, понятная и прозрачная отчетность и чтобы людям было удобно помогать нам.
Когда мы начинали работу, благотворителям приходилось распечатывать наши квитанции, заполнять в них длинные значения реквизитов, нести квитанцию в банк, стоять там в очереди. Сейчас, чтобы помочь, нужно просто достать телефон и сделать пару кликов. Также важно, что сфера становится намного профессиональнее. Фонды не просто собирают пожертвования, они системно решают социальные проблемы, каждый – в своей сфере: добиваются изменения законов, привлекают общественное внимание к несправедливым ситуациям.
О разнице между «здесь» и «там»
За рубежом благотворительность стала нормой несколько десятилетий назад. Там этому учат в школе, а НКО и благотворительные фонды — важная часть общества: им доверяют как экспертам. Поэтому, конечно, там уже не нужно объяснять, например, почему помогать через фонды эффективнее, чем жертвовать на карточку незнакомому человеку, почему сотрудники НКО получают зарплаты, что такое административные расходы в фонде и почему они необходимы. Там даже есть высшее образование в сфере фандрайзинга и других профессиональных направлениях в НКО. Все потому, что есть понимание: НКО — профессиональная среда, благодаря которой решаются многие проблемы общества.
О системной благотворительности и ее задачах
Системная благотворительность — это когда фонд занимается теми областями, которые помогут не только сейчас, но и в будущем. В нашем случае это развитие технологий в лечении детского рака. Мы поддерживаем научные проекты наших врачей по внедрению новых технологий для ранней диагностики онкологии у детей, обеспечиваем клиники инновационными, очень дорогими, но самыми современными лекарствами от рака. Но, увы, мы в то же время по-прежнему иногда покупаем базовые лекарства или расходные материалы в больницы, на которые не хватает государственного финансирования или которыми государство не может обеспечить оперативно и вовремя. Потому что детям нужно лечиться здесь и сейчас, и они не могут ждать, пока мы сделаем систему идеальной.
Системная благотворительность — это еще и про то, когда благотворители, люди или компании поддерживают проекты фонда. Когда не пишут в назначении платежа: «для Маши Ивановой», а указывают проект, например, «не зарегистрированные в России лекарства», чтобы фонд мог вовремя обеспечивать ими детей, и они не ждали, когда закроется сбор. Нам еще есть куда расти в плане системной помощи, но по сравнению с тем временем, когда мы только начинали и публиковали реквизиты сбора на конкретного ребенка в газете с призывом SOS, мы уже далеко.
О цифрах и их значении
70% пожертвований в наш фонд — это пожертвования от людей, среди которых именно сумма в 100 рублей — самое популярное. И только 30% — это пожертвования от компаний и очень состоятельных людей. Мне кажется, наша статистика говорит сама за себя. Именно из таких 100 рублей складываются миллионы, которые позволяют нам помогать врачам лечить детей: покупать инновационные лекарства, современное оборудование в клиники, развивать научные проекты.
О благотворительности как привычке
Я мечтаю, чтобы благотворительность была просто нормой, как здороваться при встрече или чистить зубы по утрам. У нас пока благотворительность воспринимается как одна или другая крайность: или как дело святых людей, или как способ PR. Пока это так, пока мы рассуждаем, зачем нужна благотворительность и кто ей должен заниматься, это все делает ее не нормой, а чем-то особенным. Мы же хотим стремиться к тому, чтобы помощь другому человеку стала привычкой. Чтобы даже не было повода рассуждать, что такое благотворительность. Она была сама собой разумеющейся составляющей нашей жизни.
Я мечтаю, чтобы благотворительность была просто нормой, как здороваться при встрече или чистить зубы по утрам.
О важности общения
Все, что делает фонд, возможно только благодаря помощи тысяч людей. Нам важно, чтобы каждый человек, неважно, пожертвовал он нам 10 рублей или 1000, сдал кровь как донор или стал волонтером, знал, что происходит в фонде, над чем мы работаем, чего добились, кому помогли. На этом строится вся наша коммуникация, которая позволяет добиться долгосрочных, а главное, доверительных отношений.
Мы подробно рассказываем обо всем: о детях, которым мы вместе помогли, делимся их приветами из дома, их новостями: кто поступил в ВУЗ, кто строит карьеру, создал семью. Говорим о новых технологиях в лечении, которые были внедрены врачами благодаря помощи благотворителей. Подробно объясняем, куда мы тратим деньги, почему это важно. Рассказываем о том, как меняем сферу детской онкологии системно, чего добиваемся на законодательном уровне, в общественном восприятии. Все это невозможно было бы без каждого, кто помогает фонду, на этом мы и создаем некое комьюнити. И это главное, из-за чего люди остаются с нами много лет.
О доброте
Чтобы благотворительность развивалась, нужен осознанный подход всех сторон. Общество должно интересоваться работой фондов, отчетами, что делают фонды на их пожертвования. А фонды, в свою очередь, должны быть максимально прозрачными, чаще говорить о своей работе понятным и доступным языком. На мой взгляд, доброта — это когда не все равно: на тех, кто в беде, на экологию, на ситуацию в обществе. В нашем фонде она про то, что когда-то, 16 лет назад, волонтеры, доноры и благотворители не смогли пройти мимо врачей, которые хотели лечить детей и знали, как это делать, но у них просто не было денег на лекарства и оборудование.
О дне рождения и о любви
Фонду — 16, все это время мы с командой наблюдаем за тем, как, несмотря ни на какие обстоятельства, огромное количество самых разных людей помогает незнакомым им детям победить болезнь.
Все это – доказательство того, что помогать, как и любить, — это то, что нам по силам, даже в самые сложные времена. Именно поэтому вместе с агентством креативных коммуникаций Black Light и именно сейчас мы запустили социальную кампанию «Это мне по силам — любить» и выпустили мерч в коллаборации с брендом «Смерч», вся прибыль от продажи которого пойдет на помощь нашим подопечным.
Это история о том, что благотворительность — это про любовь. Помогать можно не обязательно потому что кто-то надавил на жалость, попросил пожертвовать чем-то для тех, кому хуже или вызвал чувство вины. Все это, на мой взгляд, заставляет огромное количество людей пролистнуть страницу с постом благотворительного фонда, пройти мимо рекламы с надписью «помогите» на красном фоне и отправить душераздирающую рекламу в настройки «не показывать мне больше такое». И это нормально, ведь чтобы помогать другим, не обязательно чем-то жертвовать или отказываться от чего-то, благотворительность может быть нормой, обычной привычкой, незаметной составляющей жизни, как подписка на сервис с сериалами. А желание помочь может рождаться из любви.
