Александр Козлов — один из самых востребованных российских архитекторов, автор знаковых жилых и офисных проектов, которые затем попадают на страницы международных интерьерных журналов. У его студии Alexander Kozlov Interiors, основанной совместно с Анастасией Благодарной, серьезный список клиентов и обширнейшая география присутствия. Сейчас бюро работает над таунхаусом в центре Лондона, виллой на Кипре, квартирой в Монако, апартаментами в «Москва-Сити »и домом в Подмосковье.
О том, чем отличается интерьерная архитектура от обычной, что такое технология комфорта в жилом пространстве, почему зонирование — это самое важное и что отличает Москву от других столиц, Александр Козлов рассказал «РБК Стиль».
У вас в Instagram (принадлежит Meta, которая признана в России экстремистской и запрещена) в описании профиля написано interior architect, то есть «интерьерный архитектор». Что это значит? Чем это отличается от архитектора в привычном понимании?
— Все верно, это осознанный выбор. И тот, и другой могут построить дом, но дома у них будут различаться. В случае с архитектором первична идея самой архитектуры, поиск образов, которые будут органично вписаны в окружающую среду; главное внимание уделяется наружной эстетике, конструкциями, инженерной мысли, а внутри все им подчинено.
Глядя на архитектуру Гери, Хадид, мы понимаем, что интерьер будет промышленным, технологичным, современным. То есть это уже не про декорирование, арт, винтаж и так далее. Это чистая архитектура сама по себе. У меня же немного другая история. Когда мы разрабатываем какой-либо дом с нуля, то сразу же прорабатываем его как бы в двух плоскостях: и интерьеры, и фасады. В процессе мы смотрим на решения, взвешивая каждый раз, где они будут более выгодными и технологичными — внутри или снаружи. Соответственно, когда мы проектируем интерьер — допустим, продумываем длинную гардеробную с узким окном в торце, чтобы там утром свет красиво попадал с озера, — я уже решаю фасад соответственно. В результате одно продолжает другое.
Насколько развита сегодня «интерьерная архитектура» в России?
— У нас появились профессионалы и интересные проекты. Но тут есть момент, который тормозит дальнейшее развитие. Многие архитекторы и декораторы чересчур увлечены ресурсами вроде Pinterest. С одной стороны, это классно — потому что дает насмотренность, люди узнают имена известных архитекторов, ремесленников, художников, скульпторов, керамистов. С другой, в интернете ты видишь уже кем-то созданные проекты, их придумали и осуществили минимум два года назад. Вроде бы ново и свежо, но в то же время это уже чей-то взгляд, уже чья-то идея, чей-то опыт. Если в качестве вдохновения использовать готовые идеи, ты всегда будешь вторичен. Поэтому я все время пытаюсь объяснить, что мы должны не столько смотреть фото в соцсетях, сколько ходить в музеи, читать книги и с их помощью тренировать воображение. Не лениться.
И самое главное, нельзя забывать о том, что современные пространства не могу быть спроектированы без использования современных инженерных систем. Грамотный микс конструкции, инженерии и эстетики — это и есть задача интерьерной архитектуры.
Тем не менее что-то интересное у нас происходит на рынке сейчас?
— Есть проекты, которые по-настоящему радуют, у нас начинает что-то действительно получаться. Интерьеры ресторанов, например, я считаю очень хорошего уровня в Москве. Но пока у меня большие вопросы к внутреннему наполнению жилых комплексов. К примеру, смотрел недавно реконструкцию памятника архитектуры на Солянке под элитное жилье. С ним все понятно: красивый купеческий особняк с правильными пропорциями, потрясающими архитектурными элементами, скульптурой. В хорошем смысле белый пряник, абсолютно наша ДНК, есть русскость, все, что нужно. Очень красиво отреставрировали. Смотрю планировки. В квартире с одной спальней площадью 80 кв. м по 2 млн руб. за 1 кв. м вы получаете прихожую, кухню, столовую и гостиную в одном пространстве без какого-либо зонирования. Стол на шесть персон, один диван, отсутствие библиотек, комодов, каких-либо признаков бытования. Таким образом, вы не можете принять у себя за столом шесть человек, так как вы не сможете приготовить еду на такой маленькой кухне и разместить всех гостей на диванах.
Вот «интерьерная архитектура» — она про то, что ты не можешь спать там, где ты только что поел. Не можешь поставить стол на шесть человек, а диван на двух. Очень важны технология жизни, учет ежедневных процессов человека — без этого никуда. Нам так или иначе, независимо от площади и уровня квартиры, нужно положить куда-то книги, документы, лекарства, посадить ребенка, чтоб одеть его на прогулку.
Мы должны не столько смотреть фото в соцсетях, сколько ходить в музеи, читать книги и с их помощью тренировать воображение.
Какой вы видите связь между архитектурной формой и наполнением? Есть здесь какие-то правила игры?
— Главное правило — чтобы не было видно, что ты действовал по правилам. При этом все должно быть органично. Скажем, хрустальная люстра Baccarat, висящая на бетонной балке с проводом, вызывает некоторые вопросы. Мне понятно, что она задумывалась здесь как игра, как некий ход. Но я не уверен, что такой интерьер станет чем-то вне времени, не надоест своим владельцам. Скорее всего, им его впоследствии захочется поменять.
Если я беру какой-то проект, то сразу начинаю думать про технологию — говоря примитивно, про планировку, но на самом деле про более сложные вещи. Это вопрос того, как вы ежеминутно функционируете в своем пространстве.
Если меня пригласили сделать пентхаус небоскреба «Москва-Сити» площадью 350 кв. м, то я планирую это пространство совершенно не так, как в доме а-ля бельгийский минимализм. Ну а про классику и говорить нечего — там уже пошли галереи, пропорции, анфилады. Совсем другое пространство и другие правила игры, но и то и другое пространство должно быть функциональным, вот только инструменты я применяю разные.
А что такое по-настоящему технологичное и комфортное жилье сегодня? Это какие прежде всего атрибуты?
— Я считаю самым важным грамотное зонирование пространства. Ты должен четко понимать, где ешь, где спишь, где работаешь, где принимаешь гостей. Не всегда есть отдельное помещение под каждый процесс. Поэтому важно применить весь спектр знаний — что-то вынести в отдельное помещение, что-то зонировать мебелью, на что-то обратить внимание цветом или предметом искусства, что-то встроить, скрыть, а что-то, наоборот, открыть. Когда все в одну кучу — это плохо, особенно если речь идет о маленькой площади. Все очень грамотно должно быть продумано.
Если у тебя нет идеального помещения для хозяйственных нужд, придется куда-то встраивать бытовую технику, но ставить стиральную машину в свою ванную комнату не стоит. С этого пространства начинается ваше утро. Согласитесь, открытая машина с висящим оттуда носком не очень подходит для создания хорошего утреннего настроения.
Свет решает многое. Он может заполнить пространство, и вам, например, никогда не придет в голову использовать шторы. Большие окна — это дополнительные визуальные объемы. Если клиент перед покупкой просит прокомментировать жилье, я всегда обращаю его внимание на это.
Очень важно, чтобы внутри помещения всегда читался сценарий движения, чтоб человек передвигался из одного помещения в другое естественно, понимая, куда он идет.
Вы делите интерьеры на модные и вечные?
— Я тяготею к чему-то нетленному. Потому что тренд — это такая штука, которая была и пройдет. Я могу использовать тренды в своей работе, но они должны сопровождаться вневременными вещами.
Сейчас много говорят про апсайклинг в архитектуре — применение уже использованных отделочных материалов. Вы как к этому относитесь?
— Я абсолютно нормально к этому отношусь. Мы же не буквально используем эти материалы. Их перерабатывают с помощью современных технологий, придают им новый смысл, создают уже нечто новое по образу, но прежнее по наполнению. Это гораздо интереснее, чем придумать какой-то надувной металлический шар, который никому не нужен.
Давайте поговорим про архитектуру Москвы. Как обстоят дела с общественными пространствами в городе?
— Из последних наиболее заметных проектов — «ГЭС-2» по проекту Ренцо Пьяно. Мне нравится сама идея трансформации здания и его назначения в нечто совершенно другое, электростанции — в музей. Важно, какое внимание в таких проектах отдано инженерным системам: как решена система вентиляции, кондиционирование, очистка воздуха, освещение — это само по себе уже искусство. Все системы разработаны с нуля или кастомизированы для конкретного объекта. Визуально они все работают на то, чтобы передать общую идею. Мне кажется, это удачный опыт, и такого должно быть много.
Я наблюдаю в центре Москвы довольно большое количество приятной малоэтажной застройки, часто вдоль реки. Где-то получается кусочек Амстердама, где-то Гамбурга. Это сейчас запрос идет на такую архитектуру?
— Я не знаю, есть ли на это запрос. Запрос на локацию есть, запрос на площади есть, запрос на паркинг есть, а вот запроса на внешний вид нет. Застройщики воплощают в жизнь свои идеи. Далее нарезают площади на успешно реализуемые объемы, дают громкое название и слоган «Почувствуй себя в Амстердаме». Конец истории.
У Москвы вообще есть какая-то своя архитектурная идея?
— Мы в Москве пытаемся сделать все. И для всех.
Включая гамбургские и амстердамские домики…
— Да, а за рекой атланты стоят. Вообще, гамбургские и амстердамские домики могу быть только в Гамбурге и Амстердаме. У нас нет того, про что вы говорите — какого-то единого облика Москвы. Он есть в определенных районах.
А в плане облика какой город для вас образцовый?
— Если говорить про современную городскую архитектуру, грамотно интегрированную в существующую застройку, — это Лондон. Англичане отлично умеют вписать современные здания из белого камня в историческую среду, и ты даже сначала не замечаешь, что они там есть. И только потом понимаешь: а, вот же они. Мой любимый пример — жилой квартал рядом с Кенсингтонским дворцом, где викторианские дома перемешаны с современными постройками. Выглядит потрясающе — очень органично. Также впечатляют современные таунхаусы. Суть осталась прежней: три-четыре этажа плюс бейсмент, но материалы, пропорции окон, наличие балконов и террас переосмыслены с учетом сегодняшних потребностей человека, фасады разработаны с использованием новых материалов и технологий. Иногда начинает казаться, что все современные объекты немного однообразны, но потом понимаешь — это и есть облик города XXI века.
Какие из новых и относительно новых мировых объектов вам кажутся сегодня самыми яркими — если мы говорим про ту самую «интерьерную архитектуру»?
— Парижский отель Le Cheval Blanc, нью-йоркский Aman, August по дизайну Ван Дуйсена в Антверпене, музей YSL в Марракеше, парижская Биржа Пино.
Париж — столица дизайна и декораторского искусства?
— Я очень долго считал, что это Лондон. Но теперь Париж у меня на первом месте. Если ты хочешь получить историческую базу, если хочешь понять модернизм, который для современной архитектуры очень важен, и затем найти для себя свежие идеи, то тебе точно туда. То, как работают там с новыми формами и материалами, современными пространствами и реновируют старые, я не встречаю нигде. Диана Вриланд сказала про Киото, а я бы сказал так о Париже: «Поразительно, как все современное подходит всему старому. Это вопрос сочетаний. Нет ни начала, ни конца — сплошная непрерывность».
