Стиль
Герои Manizha — о борьбе с домашним насилием, мужчинах и уважении
Стиль
Герои Manizha — о борьбе с домашним насилием, мужчинах и уважении
Герои

Manizha — о борьбе с домашним насилием, мужчинах и уважении

Фото: Георгий Кардава
В конце февраля певица Manizha вместе с режиссером Ладо Кватанией представила клип на трек «Мама», в котором дочь противостоит отцу-монстру. А вместе с клипом — мобильное приложение SILSILA, созданное в поддержку жертв домашнего насилия.

Мы встречаемся с Манижей Сангин (полное имя певицы) в канун 8 Марта в ее офисе возле улицы 1905-го года. Журналисты — частые гости тут как минимум последний месяц: девушка без передышки рассказывает о клипе «Мама» и приложении SILSILA изданиям и каналам разной степени важности. Команда певицы с порога предлагает нам несколько локаций для съемки, даже заготовлены цветы и постеры с Манижей — некоторые наши коллеги предпочитают помпезную обстановку. После пятнадцатиминутной фотосессии (певица быстро отстрелялась — ну что сказать, профессионал) мы переходим в маленькую комнату. Кажется, Manizha присаживается первый раз за день.

Приложение SILSILA (с фарси — «нить») не первый ваш социальный проект, вы помогаете многим фондам. В какой момент вы решили заниматься благотворительностью?

Мне не нравится слово «благотворительность» и то, как его воспринимают сегодня. Я просто помогаю людям, насколько могу — но не сбором средств. Я, скорее, выступаю в роли медиатора, который рассказывает о проблеме и вдохновляет людей помочь. Моя аудитория растет с каждым днем, и я чувствую ответственность перед ней. Тема домашнего насилия — часть огромного пазла, в котором есть, например, проблема ксенофобии — я занимаюсь в том числе Интеграционным центром для детей беженцев и мигрантов «Такие же дети». В этот пазл входит тема принятия себя, объективации — на мне это отражается как на медиаперсоне. Но непубличным девочкам куда сложнее. Еще интересует тема уверенности в себе — думаю, ее многим не хватает. Но самая серьезная и резонансная проблема для меня — это, конечно, домашнее насилие.

А что стало поворотным моментом? После какой истории вы поняли, что больше молчать нельзя?

Огромную роль сыграли медиа, в которых люди делились реальными историями. Меня трогали посты и видеоролики женщин и мужчин, рассказывающих о наболевшем и накипевшем. Появился глобальный тренд, ломающий нормы, ведь до недавнего времени молчать считалось нормальным. Но посмотрите на массовое движение женщин #MeToo в США. Когда я только услышала речь Опры Уинфри, поймала себя на мысли: «Как круто, что они объединяются! Миру так этого не хватает». За проектом стоит и личная история. Когда мне было 15 лет, меня домогались в метро. Меня это сильно напугало, я ни с кем не поделилась — просто не знала, как говорить. Недавно ситуация повторилась, но я уже смогла дать отпор, почувствовала себя сильной.

Фото: Георгий Кардава

Вы писали, что готовили манифест «Мама» два года. Почему потребовалось столько времени?

Песню «Мама» я написала два года назад и поняла: вот то, что надо. Потом долго искала единомышленников и деньги. Но в результате собралась команда энтузиастов, филантропов. Режиссером и автором сценария клипа выступил Ладо Кватания, оператором — Андрей Краузов, продюсером — Андрей Самсонов. Меня очень поддержала продакшен-студия Hype Production, а основным инвестором стала моя мама. Бренды наотрез отказались сотрудничать. Фонды мы принципиально не привлекали. Вовсе не потому, что хотели их дискредитировать, я уважаю их титанический труд. Но нам хотелось показать, что помогать друг другу можно просто так, без фондов и звезд-попечителей. А приложение… Иной артист на эти деньги просто снял бы еще один клип. Но почему бы не протянуть руку помощи, если ты обладаешь огромным ресурсом?

Как вы считаете, насколько остро стоит проблема домашнего насилия на Востоке, откуда вы родом? И вообще зависит ли степень мужской агрессии от культуры и менталитета?

К сожалению, мужчины с восточным менталитетом гораздо жестче. Но при этом я только недавно поняла: как же круто, когда в мужчине сливаются восточные традиции и европейское образование. Признаюсь, во многих мужчинах мне хотелось бы видеть больше мусульманских черт и традиций. Но и многим мусульманам недостает культуры и интеллекта. В маленьких восточных городах другая иерархия отношений. Женщину с детства готовят к тому, чтобы служить мужчине. И я встречала многих по-настоящему счастливых женщин, для которых служение — это миссия.

Появился глобальный тренд, ломающий нормы, ведь до недавнего времени молчать считалось нормальным.

Женщины Востока могут воспользоваться SILSILA?

Пока нет. Во-первых, в приложении нет фондов. Есть кризисные центры, куда можно обратиться за психологической помощью и убежищем. Во-вторых, мы изучили только Москву и Санкт-Петербург и сделали это собственноручно. Я рассуждала так: если моя подруга придет с проблемой и попросит о помощи, что я сделаю? Начну гуглить. В результате исследования я поняла, что людям необходим фильтр: мы обзвонили 100 организаций и выбрали 27, которым смогли довериться.

В клипе показан отец-монстр, потому что принято считать агрессорами именно мужчин. Но может ли, например, обратиться за помощью ребенок, если его бьет мать?

Монстр — мужчина только потому, что статистика домашнего насилия по отношению к женщинам выше. Мы не исключаем того факта, что и мамы могут уничтожать своих детей, а дети — родителей. Приложение — «тревожная кнопка», а не решение проблемы. Любой человек может рассказать другу или семье, что он в беде, и обратиться за помощью в ближайший кризисный центр.

Фото: Георгий Кардава

Большинство поддержало вас. Но нашлись и критики приложения. Режиссер Ладо Кватания даже написал пост в вашу защиту. Вы поняли, чем были недовольны люди?

Были две претензии. Первая — якобы я скопировала приложение. Хотя, если вы наберете в App Store emergency button, появится миллион приложений. К примеру, в США семья погибшей от домашнего насилия женщины посвятила приложение ей и всем страдающим. Чем больше подобных проектов, тем лучше. У человека должен быть выбор. В России таких приложений три, вместе с SILSILA.

Вторая претензия поступила от глубоко уважаемого мною фем-сообщества. Якобы я не имею права говорить о том, чего не было в моей жизни. И вот интересно: а как дать понять, пережила я что-то или нет? Прокричать? Написать пост? Мне кажется, если я решила создать проект на собственные средства, значит, у меня уже болит и резонирует. Феминизм — он ведь про добро. Про то, чтобы не указывать другому, что делать. Про то, что мы должны уважать выбор друг друга. У меня было буквально детское разочарование. В конце концов, мы все делаем одно дело. Некрасиво конфликтовать. К счастью, все это не идет в сравнение с мощнейшим фидбэком от людей, пострадавших от домашнего насилия и от сопереживающих им.

 

Какая реакция поразила вас больше всего? В положительном смысле.

Хотя я думала, что проект вызовет больше эмоций у женщин, мне написало очень много мужчин. Им невыносимо больно, что их матери когда-то были чьим-то «мясом для битья». А еще я специально сделала проект с мужчинами, позвала Ладо Кватанию — хотела, чтобы о домашнем насилии поговорил мужчина. Никакой дискриминации — только объединение, мужской и женский голоса. Моя вдохновительница, американская правозащитница Эста Солер, сказала, что ей удалось улучшить статистику домашнего насилия только после того, как она привлекла к работе мужчин. Ведь в нашей культуре как: женщины могут объединиться, поплакать, покричать, а мужчины вынуждены замалчивать проблемы. Так и вырастают абьюзеры — не секрет, что многих из них травили или насиловали в детстве. 70% мужчин превращаются в абьюзеров, 20% не могут избавиться от психологических травм и только 10% живут без боли. Пора это менять.