Напомним, что случилось. 24 апреля телеведущая высказала в ходе видеоинтервью основателю издания Peopletalk свое мнение в отношении женщин, подвергающихся домашнему насилию и рассказывающих об этом публично. Днем позже Тодоренко в инстаграм-стриме дала интервью главному редактору журнала Glamour, где повторила свою точку зрения. Пользователи обратили внимание на некорректные формулировки Тодоренко, что вызвало волну негодования общественности, а позже и откровенный буллинг в сторону телеведущей. Последовал разрыв контрактов с брендами и отзыв титула «Женщина года» по версии журнала Glamour. В среду 29 апреля в Instagram-аккаунте блогера и гражданской активистки Александры Митрошиной появилась информация о том, что Тодоренко снимет фильм о домашнем насилии, который выйдет на платформе телеведущей в Youtube в пятницу 1 мая. Митрошина должна была участвовать в съемках, но позднее заявила, что съемочная группа отменила интервью. Сама Регина Тодоренко дважды извинилась за свое высказывание и сообщила, что ее страница в Instagram «станет домом для тех, кто готов говорить о домашнем насилии». В воскресенье 3 мая телеведущая опубликовала фильм о проблеме домашнего насилия у себя на канале в YouTube.
Дарья Уткина,
психолог, проект «Бережно к себе»
О точке кипения
Такой шквал негодования связан с тем, что эти высказывания стали последней каплей. Сама Регина уже не раз оказывалась в неловкой ситуации за свои публичные заявления и фотографии в сети. Также, учитывая общий контекст, — повестку о законе против домашнего насилия, дело сестер Хачатурян, просветительскую работу фондов, новости о росте случаев домашнего насилия на фоне самоизоляции — этот небывалый взрыв гражданской активности давно назревал. Для многих эта ситуация стала еще и доказательством, что можно что-то менять «на самом деле». В момент, когда большинство людей сталкиваются с сильным переживанием своей беспомощности, возможность хоть на что-то повлиять приобретает особую ценность.
О силе высказываний
Надо понимать, что не все женщины с опытом домашнего насилия прямо так сразу осознают, что происходящие с ними — не норма. Часто в виде жертвы домашнего насилия представляют женщину, которая «выбрала так жить». Советовать женщине в такой ситуации «просто уйти» — значит не понимать ни своих привилегий, ни сложной истории с насилием, где индивидуальные психологические факторы тесно переплетаются с социально-экономическими. Но нередко все начинается еще в родительской семье. Продолжается в школе, вузе, на работе, в медицинских учреждениях и дальше, когда человек вырастает в культуре насилия, может быть очень сложно настроить нужную оптику и различить, что происходит именно насилие. Когда на этом фоне еще и медиа поддерживают идею, что «бьет — сама виновата», очень сложно найти хоть одну зацепку, чтобы посмотреть на свою ситуацию в другом свете.
О выходе фильма
Безусловно, наличие фильма меняет контекст и ход дискуссии. Расширяется аудитория, а из-за скандала вокруг больше внимания достанется самой теме домашнего насилия. И да, это хороший фильм, где простым языком говорят о базовых вещах. Классно, что героини рассказывают, как не сразу пришли к пониманию масштаба и значения проблемы. И как сначала оказывались в плену тех же мифов про «сама виновата». Даже если этот фильм не поменяет что-то кардинально, это еще один шаг на пути к признанию, что домашнее насилие существует и нужна системная работа с ним.
О мерах по спасению репутации
Спасать репутацию — нормально. Заботиться о контрактах — тоже нормально. Мне непонятно, почему многим сейчас важно докопаться до одного единственного мотива и назначить его главным. Что это меняет? Да, наверняка масштаб насилия для героини был не очевиден до всей этой истории. И да, наверняка заморозка контрактов и публичное возмущение сыграли свою роль в решении не просто записать пост с извинениями, но пойти дальше. Каждый человек может совершить ошибку, но не каждый готов ее признать и возместить ущерб. Думаю, кроме появления самого фильма, важный прецедент — это ситуация, где по-новому происходит решение публичного конфликта. Особенно ярко заметна разница на фоне истории с Анной Ведутой и Алексеем Венедиктовым, где извинения звучат в духе «ничего не было, но, раз вам так надо, извините».
Александра Митрошина,
гражданская активистка, борец за права женщин
О плюсах и минусах ситуации
Минус высказываний Регины в самой их формулировке и смысловой нагрузке, которую она несла на большую аудиторию. Плюсы в ситуации, безусловно, есть. Во-первых, этот скандал показал, что многие люди осведомлены о проблеме домашнего насилия — общество оценивает его в более негативном ключе, чем еще несколько лет назад, когда такие высказывания вполне спокойно могли пройти незамеченными. Во-вторых, это привлекло повышенное внимание общественности к проблеме домашнего насилия, что безусловно на руку тем, кто борется за принятие закона о домашнем насилии, и тем, кто защищает жертв.
О выходе фильма
Создание фильма — хорошая завершающая точка в этой истории. Это, пожалуй, лучшее, что могла сделать Регина, да и фильм вышел, на мой взгляд, отличным. Неподготовленным зрителям он расскажет о нюансах домашнего насилия и развеет множество мифов о нем. Для меня вообще неважно, был ли это искренний порыв или же вынужденная мера, чтобы «обелить» свою репутацию, потому что конечный итог помогает широко осветить проблему и призвать больше людей к помощи жертвам.
Екатерина Тягай,
адвокат, партнер и руководитель практики особых поручений коллегии адвокатов Pen & Paper
Об институте репутации и гендерной привязанности
Мы видим, что назрели болевые точки, шутить о которых нельзя, а игнорировать — еще хуже. В этом смысле можно говорить о том, что глобально в России развивается институт репутации, но хотелось бы видеть это развитие на менее вопиющих кейсах. Также мы наблюдаем, как репутация формируется не только у медийного персонажа, но и у тех больших брендов, которые себя с ней ассоциируют. Раньше подобная реакция чаще встречалась в других странах, и бренды наконец-то поняли, что в контуре России это тоже начинает иметь значение. Другое дело, что у нас до сих пор тема публичного порицания, как за высказывания, так и за само насилие, остается гендерно привязанной. Об этом уже неоднократно говорилось — тот же Марат Башаров, отличившийся значительно хуже, чем Регина Тодоренко, продолжает носить все регалии.
Об управлении репутацией
История с Тодоренко — это еще и показательный пример управления репутацией, когда она, довольно быстро сообразив не без помощи публики (не той, которая ее затравила, а протянувшей руку помощи), начала пытаться скорректировать ситуацию. Ее взаимодействие с жертвами домашнего насилия, с центром «Насилию.нет» — это пример довольно грамотного, нециничного и адекватного управления репутацией, а также попытка ее реабилитировать. Такое поведение единственно правильное в подобной ситуации. Но этот институт пока не настолько стабилен, чтобы говорить о том, что есть какие-то правила, которые автоматически сработают в деле восстановления репутации.
О «публичной казни»
«Публичная казнь» с точки зрения формирования института репутации вообще не помогает. То, что случилось в Сети, — чистой воды буллинг. Но мы наконец-то сталкиваемся с кейсами, где как на лакмусовой бумажке проявляется ригидность, которая есть в социальных группах и головах конкретных людей. Можно наблюдать уникальную картину, как на глазах этически развивается общество, хоть и пока еще не в достаточной степени.
Семен Ефимов,
основатель Telegram-канала «Русский маркетинг», SMM «Grow Food»
О реакции брендов
На самом деле, время, когда бренд объявит о расторжении контракта — на первый или пятый день, глобальной роли не играет. Подобные неосторожные высказывания так или иначе сказываются на репутации брендов. В данном случае скорость принятия решения брендами о прекращении сотрудничества лишь подчеркивает, какого уровня случился скандал и насколько им важна своя репутация. Еще в субботу общественность обратила внимание на ситуацию, а первая реакция была уже в понедельник. Хотя ни для кого не секрет, что в крупных компаниях подобные решения обычно принимают явно не за один выходной день. Что уж говорить о корпорациях уровня PepsiCo и Procter & Gamble (они приостановили сотрудничество с Региной Тодоренко. — «РБК Стиль»).
Об этике и регуляции кризисных ситуаций
Чаще всего такие ситуации фиксируются в контракте заранее, что позволяет быстрее и как можно менее болезненно его расторгнуть. Но в первую очередь коллеги руководствуются элементарным здравым смыслом: когда твой амбассадор, на которого подписаны более 8 млн человек, позволяет себе некие вольности, нужно быть готовым к тому, что на бренд набросятся. Уже на второй-третий день после высказываний часть людей занималась, что называется, «потребительским терроризмом», угрожая больше никогда не покупать продукцию брендов, которые рекламировала Регина. За два дня в Instagram-аккаунт Pampers прилетело порядка 300 комментариев. Они были наполнены такой ненавистью, как будто человек с самого рождения знал, что презирает эти подгузники. Скажется ли это на продажах глобального бренда? Уверен, что нет. Но тот же P&G старается избегать скандалов, особенно после того, как год назад их уже обсуждали из-за рекламного ролика против токсичных мужчин. Поэтому ситуацию разрешили в зародыше, и для брендов это важно.
Марина Травкова,
психолог, системный семейный психотерапевт, преподаватель магистратуры НИУ ВШЭ
О беспрецедентности негодования
Такой резонанс вызвал симбиоз трех факторов: 1) девушка доступна и уязвима для нападения — она не депутат и не министр, 2) общее социальное напряжение, связанное с коронавирусом, ищет «козла отпущения», 3) ее собственная неосведомленность в вопросе. Последнее очень важно — это, к сожалению, типичное высказывание. За ним стоит защитный психологический механизм — стремление как можно быстрее найти различия между собой и пострадавшей от насилия женщиной. «Я никогда не буду такой». Эта защита свойственна всем нам, она универсальна. И медийные люди больше других чувствительны к общественному мнению, именно его они и выражают. Регина озвучила мнение, которое в РФ, к сожалению, разделяют миллионы.
О влиянии таких высказываний на аудиторию
Люди ассоциируют себя с «модными» медийными персонами, как бы делегируют им, чтобы те их эмоционально представляли. Поэтому высказывание лидера мнений может действительно влиять и вызывать эмоции. Нельзя сказать, что кто-то посмотрел эфир и тут же пошел бить жену. Но в целом, если абьюзер слышит мнение известного человека, что «раз не ушла — разрешает», это подкрепляет его действия. А пострадавшие и так склонны искать причины в себе, и заявление, что «это они сами провоцируют абьюзера», может задержать их в тисках деструктивных отношений еще надолго.
О вынесенных уроках
По крайней мере все больше людей — инфлюенсеров — задумываются о репутации и о том, что несут в массы. Тема домашнего насилия оказывается на слуху, есть надежда, что кое-что изменится. Уже меняется. Но самый важный урок, который нам надо вынести, — это урок милосердия. Хватит давать подножку тому, кто уже упал.
