Кадр из фильма «Анора»
Каннский фестиваль порадовал в этом году большим разнообразием актуальных картин — крупных художественных провалов не наблюдалось до самых последних дней, пока публике ни предъявили новейшие французские свершения «Самый ценный груз» Мишеля Хазанавичуса и «Разбитые сердца» Жиля Лелюша. Из всего разнообразия жюри под предводительством режиссера и актрисы Греты Гервиг, чья «Барби» стала самым коммерчески успешным фильмом 2023 года, уделило особое внимание картинам с очевидным зрительским потенциалом и, в основном, на «женскую тему». Впрочем, все это было ясно и до оглашения призов: женщин в жюри было больше, чем мужчин, и, кроме турчанки Джейлан и японца Корээды, все они представляли коммерческий сектор: актриса Ева Грин, хоть, говорят, и большая интеллектуалка, но была когда-то девушкой Джеймса Бонда, испанский режиссер Хуан Антонио Байона снял такие блокбастеры, как «Приют» и «Общество снега», а французский актер Омар Си знаменит участием в зрительских хитах «1+1» и «Люпен».
Поэтому нет ничего удивительного в том, что в качестве главного призера жюри выбрало фильм, который был очень тепло принят во время премьеры, но на который никто не делал призовых ставок, — «Анору» (Anora) Шона Бейкера. Оставив без призов (или почти без призов) серьезных тяжеловесов — политическое послание Мухаммада Расулофа, поэтическое посвящение родному городу Соррентино, завещание окутанного в саван Кроненберга и взлетевшую к небу Андреа Арнольд, — жюри выбрало простую человеческую историю про бруклинскую эскортницу, замутившую с сыном русского олигарха. Очень смешной, но в финале очень печальный фильм о том, что сказок не бывает и что не все то золото, что блестит. Кому-то этого мало для «Золотой пальмы»? Ну давайте вспомним о временах, когда ее завоевывали Висконти и Феллини или (дважды) молодой Коппола, когда он снимал шедевр за шедевром. Когда фестивальные призы действительно что-то значили, определяли какое-то будущее, а не забывались на следующий день…
В любом случае, с победой нужно поздравить не только Шона Бейкера, но и, высокопарно выражаясь, русскую актерскую школу. В том, что «Анора» получилась именно такой — непосредственной, легкой и человечной, в немалой степени заслуга русских артистов. Без Марка Эйдельштейна в роли купающегося в папиных деньгах инфантила, Юры Борисова в роли гопника с золотым сердцем, Даши Екамасовой в роли богатой русской стервы и Алексея Серебрякова в эпизодической роли того самого папы-олигарха, этот фильм был бы совсем другим.
Приз за лучший сценарий ушел француженке Корали Фаржа за сатирический хоррор «Вещество» (The Substance), в котором версия Деми Мур в ответ на непрекращающийся харассмент токсичных мужчин при помощи некоего «вещества» вызывает к жизни «вторую себя» — только «моложе и лучше». Сценарный приз этой оригинальной картине кажется оправданным, хотя вопросы к литературной основе имеются: ну зачем ушлой кинозвезде подобный конкурент?
Кадр из фильма «Вещество»
Приз лучшей актрисе растроился и достался не только Карле Софии Гаскон, сыгравшей заглавную роль в великолепном гангстерском мюзикле Жака Одиара «Эмилия Перес» (Emilia Perez), но и исполнительницам остальных главных ролей в этом фильме Селене Гомес и Зои Салдана.
Кадр из фильма «Эмилия Перес»
Приз за мужскую роль отошел Джесси Племенсу, сыгравшему сразу три роли — одна другой чуднее и безумнее — в альманахе Йоргоса Лантимоса «Виды доброты» (Kinds of Kindness).
Те наблюдатели, кто, как я, предрекали победу картине «Семя священной смоковницы» иранца Мохаммада Расулофа, только что бежавшего с родины под угрозой 8-летнего тюремного срока и побивания плетьми, были жестоко посрамлены. Это в прошлой жизни семейная драма, рисующая убедительный портрет разрываемого протестами Ирана и снискавшая рекордные в этом году 12-минутные овации, неизбежно была бы осыпана золотом, сейчас для нее придумали Специальный приз жюри — при том, что просто Приз жюри — минимальная из каннских наград. Он почему-то тоже достался «Эмилии Перес», хотя в подобном раскладе приза актрисам, наверное, хватило.
Приз за лучшую режиссуру отошел самому эстетскому фильму каннского конкурса — «Гран-туру» (Grand Tour) культового в узких кругах португальца Мигела Гомиша. За это завораживающее черно-белое полотно, снятое исключительно в странах Азии и сопровожденное закадровым текстом исключительно на азиатских же языках, вероятно, боролось в жюри то самое недобитое эстетское лобби — Эбру Джейлан и Хирокадзе Корээда. Вообще, решение жюри несет на себе неприкрытые следы борьбы, когда стороны тянули одеяло в разные стороны, и хорошо, что им удалось хоть на чем-то сойтись.
Вторая по значению каннская награда, Гран-при, нашла свою героиню в лице Паял Кападии, молодого индийского режиссера, впервые участвовавшей в основном конкурсе со скромным, непритязательным «женским» фильмом «Всe, что мы представляем как свет» (All We Imagine as Light). Это лирический портрет двух медсестер, выхваченных как будто бы наугад из бурной стихии жизни 20-миллионного Мумбая. Кападия без видимых усилий обнаруживает поэзию в обыденной жизни, и ее простой нефальшивый фильм о маленьких людях — из тех, что часто вознаграждают на больших гламурных ярмарках тщеславия, часто из чувства вины. Это как раз такой случай. Фильмы из Индии блистательно отсутствовали в каннском конкурсе на протяжении последних 30 лет.
Кадр из фильма «Всe, что мы представляем как свет»
