В апреле ежегодно проходит Art-Paris, а параллельно с ней — PAD (Paris Art+Design). Интересующаяся искусством аудитория знает про громкую октябрьскую арт-неделю в Париже, приуроченную к филиалу ярмарки Art Basel — Paris+. Однако в городе, вернувшем себе в последние годы статус арт-столицы Европы, есть место и другим профильным событиям.
Директор Art-Paris Гийом Пьенс позиционирует свое детище как «ярмарку открытий», всячески ратуя за расширение горизонтов, за выход из привычного ярмарочного «мультибрендового набора» похожих вещей одних и тех же авторов. Историк искусства по образованию, Пьенс настаивает, что стенды должны представлять собой кураторские мини-экспозиции, демонстрирующие ДНК галереи. Кроме того, организаторы заявляют: «Мы не снобы», что означает внимательное отношение к коллекционерам вне зависимости от их «истории покупок».
Раньше Art-Paris была более локальной, но постепенно становится космополитичнее: помимо галерей со всех уголков Европы (от Бельгии и Германии до Польши и Румынии), здесь участвуют также корейцы, иранцы, ливанцы и даже галерея из ОАЭ. Иностранных участников примерно 40%. В то же время посетители — в основном франкоговорящие коллекционеры. Слышится также какое-то количество немецкой, фламандской и, как ни странно, русской речи. Американцев нет.
Благодаря усилиям руководства и благоприятной для арт-рынка Парижа ситуации, Art-Paris теперь событие престижное, с правильной долей гламура. Что подтверждает, к примеру, визит Брижит Макрон. Она внимательно осматривала стенды в компании Элен Арно, жены Бернара Арно.
Из крупных галерей участвуют Continua, Ester Schipper, Nathalie Obadia, Perrotin, Templon, Almine Rech, Yvon Lambert.
Как всегда изысканный, стенд галереи Zlotowski с работами Ле Корбюзье и Стефана Мандельбаума. Zlotowski наряду с упомянутым выше коллегами регулярно участвует в Art Basel.
Закономерно, что одна из самых дорогих (€3,5 млн) работ на ярмарке — большой холст недавно почившего Пьера Сулажа в галерее Opera, специализирующейся на перепродажах. Кстати, о вторичном рынке: опять заметен тренд на продвижение галеристами наследия художников-абстракционистов второй половины ХХ века. Эта вот ярмарка была под знаком Жана Элиона, чья ретроспектива сейчас проходит в Musée d’Art Moderne. Его работы — на нескольких стендах. Многое продано, в частности большой холст Floralie 1969 года за €240 000, со стенда парижской галереи Patrice Trigano. Как только происходит нечто подобное, во всех витринах Парижа начинают мелькать работы. Сейчас в этих самых витринах — Жан Элион и Бернар Вене.
Еще в рамках этой идеи: если в 2022 году Perrotin стала активно работать с наследием Жерара Шнайдера, то в этом Almine Rech плотно взялась за Жана Миотта. Цены на обоих растут.
Участвует легендарная галерея Dina Vierny со скульптурами Майоля и рисунками Матисса. Напомню: Дина Верни — дочь иммигрантов из Российской империи, муза Майоля, в свое время открывшая миру российских нон-конформистов. Советую почитать ее мемуары, изданные «Гаражом». Сейчас галереей управляют наследники.
Одной из важных задач ярмарка декларирует продвижение молодых художников и галерей — для этого есть специальная секция Promesse. Ежегодно выбирается кураторская тема. В этом году она звучала как «Хрупкие утопии. Взгляд на французскую художественную сцену». Кроме того, был специальный маршрут Arts & Crafts, где царила керамика.
Отдельного внимания заслуживает великолепный стенд Севрской мануфактуры — бесплатная идея нашему ИФЗ сделать нечто подобное на Cosmoscow. Здесь выставлены предметы коллабораций разных художников с Севром — от Этторе Соттсасса до Ли Уфана и Аннет Массаже.
Вид экспозиции стенда Севрской мануфактуры Sévres — Manufacture Nationale
Интересно, что если Paris+ par Art Basel, ставший серьезной заявкой в 2023-м, — это смотр искусства мирового уровня, постепенно движущийся в сторону главной ярмарки Европы (несмотря на особенности французского налогового законодательства, пока уступающего по привлекательности швейцарскому, создающему особые условия для сделок с голубыми фишками), у Art-Paris появилась перспектива занять место безвременно прекратившегося FIAC, важнейшего когда-то чисто французского арт-бренда.
Многие галеристы говорят, что по отношению к Art-Paris-2023, которая прошла блестяще, в этом году ощущается влияние на арт-рынок неспокойной ситуации в мире.
В 2025-м и Art-Paris, и Paris+ par Art Basel переместятся в отремонтированный Grand Palais и размах будет иным. Ждем.
Xenia Hausner, Kitchen Stories, 2023. Patricia Low Contemporary. €85 000. Ее выставка проходила в ГМИИ им. Пушкина в 2021-м
В 20 минутах быстрым шагом от Grand Palais Ephemere параллельно проходит еще одно интересное и значимое событие — PAD (Paris Art+Design).
Где еще в воскресный день встретить Даниэля Роузберри (креативный директор Schiaparelli) и Фариду Хельфу (любимую модель Азеддина Алайи). PAD размещается в специально установленных шатрах в саду Тюильри и объединяет галереи, специализирующиеся в основном на коллекционном дизайне. Но встречаются и те, кто продает только искусство. Есть сочетающие две специализации. Интересная тут атмосфера: в шатрах тесно, концентрированно, покупки и обсуждения идут бойко, и за счет такой скученности создается ощущение, что все набито коллекционерами.
Самое дорогое произведение — диван «Полярный медведь» Жана Руаера за €1 млн в галерее Laffanour Downtown. Говорят, что это рассчитано на американский рынок. Вещь статусная, и кто-то готов переплачивать, лишь бы быть уверенным в провенанасе. Эту легендарную модель подделывают.
Мега-галерея David Zwirner неожиданно (для меня, по крайней мере) решила показать здесь свой стенд. Наполнение концептуально по сравнению с другими, но проигрывает в эффектности. Все-таки эта ярмарка — «материальная». Цвирнер выставил мебель Франца Уэста и большую работу на бумаге Ричарда Серра. Интересно, что Франц Уэст продается «открытым тиражом», то есть количество экземпляров стульев и кресел может быть бесконечным. €50 тыс. за кресло и €15 тыс. за стул.
Вид экспозиции галереи David Zwirner Кресла Франца Уэста, работа на бумаге Ричарда Серра
Carpenters Workshop с прекрасной лампой Начо Карбонелля за €48 тыс. Галерея AEQuo из Мумбаи представила шкаф за €76 тыс., сделанный братьями Кампана специально для галереи еще до смерти Умберто.
Тот же Жан Элион — на стенде лондонско-дубайской галереи Waddington Custot. За €790 тыс.
Мия Карлова на стенде своей амстердамской одноименной галереи показала скульптурные кресла и трюмо Вадима Кибардина (чьи объекты есть и у нас в галерее), изготовленные исключительно из бумаги и картона. Цена — €48 тыс. Отрадно, что Вадим стал попадать в серьезные международные коллекции.
Одновременно с ярмарками у посетителей была возможность прийти на день открытых дверей в арт-хаб POUSH, который некоторые зовут не иначе, как «художественным инкубатором». В пригороде Aubervilliers находится большое пространство бывшего парфюмерного завода, где теперь располагаются мастерские и выставочные пространства. Их занимают художники, скульпторы и керамисты со всего мира. Есть и те, кто работает с текстилем, модным уже несколько лет. Уровень у всех разный: кто-то давно в деле, а есть и молодые авторы.
В POUSH — атмосфера относительно беспечной юности и отсутствия буржуазного духа. Хотя некоторые произведения на вышеупомянутые «отполированные» ярмарки перемещается прямиком отсюда. Например, технично исполненные и при этом довольно декоративные панно художника Ugo Schildge были замечены в двух галереях на PAD по €17 тыс. и €18 тыс. Или взять известных сейчас в POUSH резидентов — Recycle Group. Их на Art-Paris представляла галерея покойной Suzanne Tarasieve. Теперь институцией управляют менеджеры, которых она объявила наследниками. В списке авторов Tarasieve такие имена, как Juergen Teller, Борис Михайлов, Зигмар Польке и другие.
Recycle Group, Scanning Process, 2017
Сезон выставочного безвременья заканчивается в Париже в конце марта, поэтому параллельно с коммерческими событиями в сфере искусства в городе идут значимые выставки.
В Центре Помпиду открылась ретроспектива Бранкузи, объединившая 200 скульптур великого модерниста, а также рисунки, мебель, инструменты, фотографии, видео и другое — начиная со времени, когда он работал в мастерской Родена (это длилось всего месяц, ведь «в тени большого дерева ничего не растет») до «Бесконечной колонны». Показана часть большого архива художника, в котором все письма, публикации и разные мелочи. А также пластинки — известно, что он был большим меломаном. Универсальность языка Бранкузи поражает. Соединение мотивов румынской архитектуры, кикладских идолов, гогеновских образов, африканской скульптуры. Разбирать и анализировать интересно, но в итоге получается нечто совершенно отличное от всего перечисленного и опережающее свое время. Здесь и скандальная «Принцесса Х», и «Птица в полете» во множестве вариантов. Экзотического вида румын, которого и французы, и даже американцы хотели считать своим. Среди друзей Бранкузи — Дюшан, Леже, Ман Рэй, Модильяни, Жан Пруве и другие. Удивительный путь от патриархальной деревни у подножья Карпат к мировому признанию.
В идеально отреставрированной архитектором Тадао Андо Бирже идет «Мир как он есть». Пожалуй, это самый визуально разнообразный выставочный проект в Фонде Пино.
Франсуа Пино демонстрирует серьезную часть своей коллекции — от вульгарного тяжелого люкса в виде огромных «дутых» скульптур Джеффа Кунса и аптечных шкафов Херста до «гобеленовой» рефлексии о капитализме Гошки Макуги.
Как сказал один знакомый, «на этот раз в Бирже много живописи». И правда — Тюйманс, Дойг, Марлен Дюма, Мартин Киппенбергер.
Следом за парижской ярмаркой проходила миланская Miart с большим количеством итальянских футуристов и послевоенной абстракции, а сразу после — знаменитая Неделя дизайна, во время которой в музее Триеннале открыли грандиозную ретроспективу Алессандро Мендини. На ней тоже удалось побывать.
Выставка организована вместе с Фондом Картье и объединяет 400 объектов легендарного итальянца. Мендини не назвать только художником, дизайнером или архитектором. Он — все и сразу. Миланский интеллектуал был также главным редактором таких журналов, как Domus и Casabella в 1970-х и 1980-х. Его детство прошло в известном доме, построенном Пьеро Порталуппи, где сейчас находится музей-квартира Boschi du Stefano. Мендини вырос в стенах, завешанных итальянскими модернистами, такими как Моранди, Сирони, Северини.
Его скульптура всадника — прямая отсылка к любимому сюжету скульптора Марино Марини. Но Мендини стремился противопоставить себя всей этой буржуазной серьезности. Отсюда тот самый китч и безумный микс цитат — чего только стоит культовое кресло «Пруст»!
При этом Мендини говорил, что не сочетается с Миланом, не подходит ему, но в то же время не мыслит себя где либо еще. Классическая ситуация большой личности. На выставке и макеты его зданий, и дизайн посуды и аксессуаров для Алесси, разные Stanze (комнаты), в том числе с мебелью и объектами «Пруст», рисунки, живопись, обложки журналов под его редактурой, объекты для Memphis Milano.
