Фотограф Альмудена Ромеро из Мадрида создает свои работы на листьях растений. Для этого она применяет старинные техники — цианотипию и коллодионный процесс наравне с современными, такими как 3D-печать. В 2020 году этот необычный подход принес ей победу в проекте BMW Residency, благодаря которому фотографы получают помощь в реализации своих идей и продвижении. Программа резиденций доступна фотографу из любой страны мира, а самым первым победителем стала Александра Катьер из Белоруссии. Ромеро получила от BMW Group грант на €8 тыс. и возможность провести персональные выставки работ на международном фестивале «Встречи в Арле» и на выставке Paris Photo в секции BMW Art & Culture. Спустя год, в честь 50-летия глобальных культурных инициатив BMW Group, Ромеро представила серию работ «Изменение пигмента» в Гран-Пале-Эфемер (Париж). В этом году с 10 по 13 ноября здесь же у подножья Эйфелевой башни в 25-й раз пройдет международная выставка Paris Photo. В программе Elles x Paris Photo fair path, организованной Федерикой Кьоккетти и посвященной творчеству женщин-художников и их вкладу в историю фотографии, будет и Альмудена Ромеро. Она рассказала «РБК Стиль» о своем понимании фотографии и оригинальном подходе к созданию отпечатков на листьях.
Идея перенести изображения на листья родилась в саду моей бабушки. В ее основе лежит старинная техника фотопечати, появившаяся в XIX веке. Она не получила большого распространения, так как в тот период не было возможностей для развития. Большинство решили ее проигнорировать и отдали предпочтение химическому процессу печати, который позволял сохранить фотографии надолго. Но я нашла работы авторов, которые продолжали практиковаться в этой технике.
Меня заинтересовала химическая сторона этого вопроса. Кроме того, я стала все чаще размышлять над тем, как старинные техники, такие как цианотипия и коллодионный процесс, влияют на мою работу, а также о том, как результаты деятельности человека влияют на природу, — это стало еще одним подтекстом моей работы. Созданные фотографии в технике печати на растениях — это мой способ рефлексии. Мы с сестрой провели исследования и поняли, что эта техника потеряна, и решили ее реанимировать. Звучит романтично, но на самом деле восстановление техники было очень сложным процессом.
Для работ я выбирала листья растений из бабушкиного сада — гибискуса, кумквата, грейпфрута, кливии. На них я перенесла изображения своих рук в разные моменты, например, во время подрезания или сгибания листьев. Это неслучайно, ведь именно руки — созидающая часть нашего тела.
Когда я решила участвовать в BMW Residence, мне захотелось двигаться дальше. У меня ушел год на поиск правильного растения, какие только листья я не пробовала! Однажды, придя в музей, я заглянула в сад, где увидела то самое растение. Его листья не опадали, а постоянно росли вверх. Как фотограф я обращаю внимание на глубину резкости и контраст, поэтому я поняла, что как минимум из-за вертикального роста и других полезных характеристик именно такой лист будет для меня самым лучшим. Я смотрю на фотографию как на процесс, а не результат.
Фотографии в технике печати на растениях — это мой способ рефлексии.
Но все же изображения на листьях недолговечны. Вначале «полотна» выглядят лучше, а спустя пару дней теряют контраст. Я наносила изображение на области, которые вырабатывают больше всего хлорофилла, из-за этого они становятся темнее. На лист с изображением попадает много света, и через пару дней он становится полностью зеленым. Такая фотография живет около четырех дней. Если сравнивать с жизнью человека, то можно сказать так: сегодня ему пять лет, а завтра уже 50.
Существует и еще один важный аспект: во время съемки на смартфон камера воспринимает не все, что мы видим.
Лучше всего документировать мою работу в виде стандартной фотографии. Только так можно увидеть ее во всем великолепии. Например, возьмем портрет моей семьи, который создан из листьев. Каждый лист — это пиксель. Они получились довольно крупные, поэтому смотреть на работу лучше издалека. Я постоянно поливаю листья на этом фото, и этот процесс очень успокаивает — граница между мной и миром будто размывается. Мы остаемся один на один.
Я обратилась к BMW Residence, потому что захотела двигаться дальше нашего сада. На собеседовании я сказала: «Я хочу найти слова для нового языка и выйти на новый уровень. Но я не знаю, как все будет выглядеть в итоге». Мне ответили: «Хорошо! Ведь прежде всего BMW Residence — это исследовательская площадка». Я повторила, что не знаю, какой результат получится, а в ответ прозвучало: «Что-нибудь точно получится!»
Меня интересует фотография как процесс записи изображения светом, и с древнегреческого языка это слово как раз означает «рисование светом» (phos, photos — свет, grapho — пишу). Так что любая вещь, созданная «светописью», считается фотографическим произведением. Я понимаю фотографию в буквальном смысле, и в этом плане мне хотелось работать с живой природой.
16 лет я прожила в Испании, но кажется, что большую часть своей жизни я провела за границей. В ноябре 2020 года я приступила к работе над выставкой в Париже, но начался своеобразный локдаун: я могла посещать университет, но контакты с людьми были очень ограничены.
Сам локдаун я провела с семьей. Мне казалось, что будет конец света, но на самом деле у нас появилась возможность поговорить о том, что действительно важно. Впервые за долгие годы. Мы с мамой много говорили о моей бабушке, обсуждали ее знания о жизни растений. Перед открытием выставки в Гран-Пале-Эфемер ее не стало. Она оставила мне дома и сад. И теперь одна из моих студий находится в доме бабушки в Валенсии. У меня много мест, в которых я работаю и живу, в том числе и в Париже. Однажды я брошу якорь. Хотя частая перемена мест — это то, к чему я уже привыкла.
В период работы над парижской выставкой из-за ковидных ограничений я работала только с одним ассистентом, Нико. Сейчас есть возможность сотрудничать с несколькими. Все мои ассистенты младше меня на десять лет, что заставляет меня осознавать, что я уже старею. Но мне очень нравится разговаривать с ними. Для меня важно слушать мнение младших поколений. Они недавно закончили университет, и создается ощущение, что у них в голове стоит «последнее обновление Windows», которое позволяет им видеть актуальное положение вещей. Мне нравится слушать, что они говорят. Это держит меня в рамках реальности, ведь будущее принадлежит им.
Я читаю работы итальянского ботаника Стефано Манкузо. У него работают более 50 сотрудников, которые проводят различные исследования на тему растительной нейробиологии — эта концепция до сих пор вызывает споры в научном сообществе. Он не единственный, кто размышляет о том, есть ли у растений сознание и как они обмениваются информацией.
Я мечтаю, чтобы растения приравняли по защищенности к рекам. Ведь вы не можете просто взять и загрязнять реку или повредить ее. И дело не только в том, что это нанесет вред людям или животным. Река находится под охраной, и у нее есть права, я считаю такой подход прогрессивным. Меня интересует новый материализм. В своем экспериментальном визуальном подходе я хочу изучать возможность растений создавать искусство. Мы же часто противопоставляем себя растениям и животным. Люди могут творить, а почему другие создания — нет? Умение создавать делает нас отличными от них? Я думаю, настало время взглянуть на этот вопрос по-новому. Мы не такие уж особенные, может быть, если мы что-то потеряем, то сможем перейти на более приземленный уровень. У нас появятся новые возможности и способы взглянуть на себя. У нас есть шанс жить с природой в согласии, а не в конфликте.
Может быть, если мы что-то потеряем, то сможем перейти на более приземленный уровень.
Мои фотографии крайне хрупкие, а панели, на которых держатся работы, практически невозможно транспортировать. Они легко повреждаются и должны оставаться в плоском положении. Чтобы переместить одну панель, нам понадобились специальная машина и команда из десяти человек. И размеры моих работ тоже имеют значение. Чтобы выполнить фотографию большого формата, мне понадобятся стадион и огромная команда.
Несмотря на то что я не заинтересована создавать на века, я работаю с инженерами над идеей сохранения листьев в холодильных камерах и возможностью замораживать их прямо в витринах, чтобы люди могли смотреть на них, не боясь повредить. Но такая камера должна получать энергию от cолнца, и для этого подойдет лишь несколько музеев, где есть почти постоянный солнечный свет, например, в Абу-Даби. Но для Европы это пока не вариант, поэтому думаем дальше.
