Черные на белом пятна далматинов (или «далматинцев», как многие из нас привыкли с детства) с самого начала непредумышленно рифмовались с волосами Эстеллы (Типпер Сайферт-Кливлэнд). Окрас шевелюры всегда приносил девочке массу неприятностей: драться с мальчиками, получать выволочки от директора школы и вешать на одежду побольше булавок она научилась с детства. Мама Эстеллы Кэтрин (Эмили Бичем) будто бы интуитивно с младых ногтей готовила дочку к карьере модельерши — провокативное поведение ребенка к тому полностью располагало. План этот пришлось осуществлять с экстренной скоростью, когда Эстеллу исключили-таки из школы. Семейство отправилось в Лондон, но по пути Кэтрин трагически погибла. Девочка же добралась до столицы Соединенного королевства и прибилась к дуэту карманников Хорасу (Пол Уолтер Хаузер) и Джасперу (Джоэль Фрай). Эта парочка и сделала подросшей Эстелле (Эмма Стоун) подарок на день рождения — место уборщицы в доме мод баронессы Хеллман (Эмма Томпсон). Однажды девушка напилась и ночью украсила на свой манер одну из витрин, получив резкий карьерный толчок. Именно в этой точке началась история Круэллы Де Виль — злодейки, которая спустя много лет будет мечтать о шубе из шкур 101 далматинца.
О производстве фильма про Круэллу Де Виль разговоры начались еще в 2011 году. Тогда к роли негодяйки должна была вернуться сыгравшая ее Гленн Клоуз. За десять лет у проекта несколько раз сменились режиссеры и сценаристы, Клоуз стала продюсером, а на главную роль утвердили Эмму Стоун. Постановщиком же стал австралиец Крэйг Гиллеспи — замечательный режиссер, пробившийся в высшую голливудскую лигу с фильмом «Тоня против всех», который, судя по всему, и помог ему получить эту работу.
Очевидно, что «Круэллу» будут сравнивать не столько с другими диснеевскими фильмами по мотивам мультфильмов («Красавица и чудовище», «Король Лев») и даже не с «Малефисентой», к которой вроде бы восходит родословная проекта. Ближайшим родственником еще до выхода назначили «Джокера» Тодда Филлипса — историю становления злодея вселенной DC Comics, который принес «Оскар» Хоакину Фениксу и был спешно признан революционным. Однако сходство здесь имеется лишь при беглом взгляде, при «диванной экспертизе», которая, как известно, редко имеет отношение к предмету разговора.
Гиллеспи — режиссер, утверждению звездного статуса которого неизменно мешают две вещи: неподдельный интеллект и неистребимое (и довольно черное) чувство юмора. Он, очевидно, прекрасно понимал, с какими проблемами ему предстоит столкнуться как при производстве фильма для Disney, так и после его выхода — когда слово получат критики и зрители. Именно поэтому «Круэлла» сконструирована виртуозно и ловко. С одной стороны, картина ни разу не выходит за флажки «диснеевского фильма»: ни одной лишней смерти, в кадре даже не курят (хотя Гленн Клоуз в «101 далматинце» ходила с мундштуком — но то была другая эпоха). Практически нет здесь и присущей фильмам про злодеев амбивалентности морали — в финале «Круэлла» вполне складывается в чуть более анархистскую, чем мы привыкли, но все же сказочку.
При этом Гиллеспи постоянно обозначает и свое отношение к установленным студией правилам и то, как легко при желании он может их нарушать. Действие разворачивается в семидесятническом Лондоне — мировой столице панк-рока, так что при некоторой фантазии прототипом Круэллы можно считать Вивьен Вествуд. Гиллеспи показывает, что для создания атмосферы взрывоопасного панковского хэппенинга ему не нужен рейтинг 18+. Вместо рек крови и психиатрической физиологичности (как в «Джокере») он использует убойный саундтрек (The Clash, The Zombies, Нина Симон и гвоздь программы — вставной номер на «I Wanna Be Your Dog» The Stooges) и эстетику, будто бы извлеченную из мусорного бака. Несколько минут героиня ходит с приклеившимся на лицо куском банана, а один из модных выходов Круэллы обставлен при помощи мусоровоза.
Вместо реальных убийств, которые не годятся для детского фильма, Гиллеспи прибегает к гиперкарнавализации всего происходящего. И это касается не только пресловутой пятнистой шубы, но и того, что Эмму Стоун еще никто настолько явно не превращал в злую клоунессу, хотя ее замечательная внешность всегда к этому располагала.
Так же, как и у «Джокера» (наследовавшего «Таксисту»), у «Круэллы» есть фильм-предок — «Дьявол носит Prada». Однако, если Филлипс сегодня — когда страсти по «Джокеру» поутихли — останется в истории скорее эпигоном, Гиллеспи легко превосходит «оригинал». «Круэлла», при всей ее внешней приглаженности, ярко напоминает о визионерском хулиганстве, без которого невозможен мир моды — да и вообще любое творчество. Как и лучшие из дизайнеров, Гиллеспи оформляет свои эстетские пощечины общественному вкусу с невероятным мастерством — здесь есть удивительные кадры и наряды.
А главное, что в придуманном Гиллеспи мире хочется провести значительно больше двух часов, которые длится картина. Здесь множество деталей — от цитат из фильмов и модных коллекций до барахольщика Арти, в андрогинном имидже которого видится нежный привет Дэвиду Боуи. Ну а главное, здесь есть героиня, которая в отличие, опять же, от «Джокера» не является уродливым продуктом среды. «Круэлла» — это, в сущности, фильм о том, что если тебя не принимает черно-белое далматинско-дальтоническое общество, то единственная стратегия победы — принять себя, превратить свою странность в искусство. Малькольм Макларен и Вивьен Вествуд, пожалуй, были бы довольны.
