Что случилось с «Большой маленькой ложью» и продолжать ли смотреть сериал
Кажется, пронесло: полиция города Монтерей заморозила расследование скоропостижной кончины Перри Райта — насильника и садиста, который при крайне загадочных обстоятельствах упал с лестницы в конце прошлого сезона. Кажется, зацепило: его вдова и жертва Селеста (Николь Кидман) с подругами Мадлен (Риз Уизерспун), Ренатой (Лора Дерн), Бонни (Зои Кравиц) и Джейн (Шейлин Вудли) — считай, соучастницами убийства — никак не могут прийти в себя. Навестить невестку приезжает мать покойного Мэри Луиз (Мэрил Стрип), которая попутно пытается выяснить подробности инцидента, терроризируя свидетельниц вопросами один другого бестактнее. Маленькая ложь уже здорово портит всем жизнь — что же будет, когда все узнают про большую?
Сейчас это можно сказать со всей ответственностью: вышедшая два с половиной года назад экранизация романа Лианы Мориарти, по сути, анонсировала культурную революцию, которая случилась в 2017-м. Токсичные отношения, виктимблейминг, обесценивание, газлайтинг, травма — в первом сезоне «Большой маленькой лжи» такие слова вроде бы не звучали, но сериал был ровно об этом: толстовская формула «каждая несчастливая семья несчастлива по-своему» обрела вдруг актуальное психиатрическое содержание.
Свободное от литературной основы продолжение, с одной стороны, было инспирировано обилием наград (восемь «Эмми», четыре «Золотых глобуса»); с другой — дало возможность поиграть жанрами: то, что началось как феминистский детектив, в идеале должно было стать образцовым русским романом — фундаментальным высказыванием об устройстве человеческой психики вроде «Преступления и наказания». «Вы и убили-с» — а теперь научитесь с этим жить.
Должно было, но пока, похоже, не стало. Во многом потому, что авторы сериала переоценили обаяние своих героинь: в отсутствие сквозной, как прежде, интриги следить за их линиями совсем не так интересно. В первую очередь, это связано с тем, что мы, по большому счету, не узнаем про них ничего нового: Селеста — все такая же эмоциональная мазохистка, Мадлен продолжает маскировать свои комплексы хамством, Джейн боится близости, Рената ненавидит нищету, Бонни бежит от правды — и так по кругу.
Неприличное количество времени проходит в машинах и ресторанах за разговорами о том, что только что произошло. На обострение здесь играет только персонаж Стрип — фигура сродни Порфирию Петровичу, которая пытается вывести окружающих из равновесия, больше напоминающего летаргический сон. Периодически все делают страшные глаза, намекая на Ту Самую Ночь. Каждую преследует мелко, как завещал режиссер первого сезона Жан-Марк Валле, нарезанные флэшбеки — мучительные приступы воспоминаний, болезненные уколы совести.
С эстетической точки зрения все это довольно прискорбно — тут надо сказать, что за новые серии отвечает Андреа Арнольд, снявшая «Аквариум», «Грозовой перевал» и «Американскую милашку», — что не мешает прогрессивным западным изданиям отмечать выдающиеся перформансы, важность поднятых проблем и (видимо, по инерции) сатиру на привилегированных гранд-дам, которые попали в переплет. За последнее, может быть, обиднее всего: одна из безусловных удач первого сезона — убедительная реконструкция нравов пригородного сообщества с его сплетнями, косыми взглядами и ленивыми кознями.
В свежих сериях героини, как правило, выключены из социальной жизни и существуют как бы сами по себе — ну или наедине с собой. Это можно назвать следствием объединившего их преступления, а можно интерпретировать как отказ от сложности, не вполне добросовестный способ избавиться от классовых обертонов, которые с самого начала сопровождали повествование.
Еще одна важная вещь — местный контекст, в котором сосуществуют «Большая маленькая ложь 2» и избиение постановщицы Агнии Галдановой, убийство телезлодея — и дело сестер Хачатурян. Не то чтобы искусство обязано быть смелее и страннее, чем жизнь (особенно российская), но очевидно, что на фоне криминальных сводок и жутких историй о домашнем насилии в соцсетях продолжение потенциально главного сериала про абьюз получилось чересчур, что ли, наглаженным, чтобы лишний раз не шокировать зрителя, который давно готов к разговору на самые экстремальные темы и который в нем отчаянно нуждается.
До финала сезона осталось всего три серии, и уже есть ощущение, что свести все концы авторы просто не успеют, иначе придется жертвовать побочными (например, про мать Бонни, банкротство Ренаты или отношения Мадлен с дочерью) сюжетами и скоропалительно избавляться от персонажей второго плана. И хотя HBO еще не объявил о своих планах на сериал, по всему выходит, третий сезон — вопрос согласования рабочих графиков с исполнительницами главных ролей. И, как ни странно, это предположение скорее ободряет: если «Большая маленькая ложь» — терапевтическое шоу, то зачем же уходить посреди сеанса?