Богатый, но сексуальный
С одной стороны, Берген по-норвежски опрятен. Здесь высокие цены, продуманный распорядок жизни, а бедность вынесена далеко за его пределы. С другой — в нем есть динамика, витальность, художники с разных сторон атакуют сознание сонных горожан. А еще это город фестивалей, их здесь много, очень разных, и старейший — Бергенский международный фестиваль, реагирующий на запросы времени и все более радикализирующий свою программу.
Набережная
Берген — небольшой аккуратный город-порт, окруженный горами. Огромные лайнеры заходят практически в город, бухта усыпана яхтами и рыболовными лодками. На средневековой набережной находятся деревянные дома ганзейских купцов, рестораны, кафе и галереи. Самое оживленное место — рынок, где продаются свежие морепродукты. В домах ганзейцев много сушеной рыбы, которую норвежцы производят в огромном количестве, но не едят. Рядом с рынком стоит маленький фонтан с питьевой водой, которую можно набрать бесплатно, — поразительный факт для страны, где платить нужно буквально за все.
Граффити
Культура стрит-арта здесь на подъеме. Уличные художники резвятся вовсю, удачно разбавляя настенным нойзом благонравную атмосферу города. С граффити ведь какая вещь: если они легальные, то практически всегда — унылые. В Бергене много нелегальных работ, поднимающих острые политические, социальные, религиозные темы. Отрадно, что уличное искусство здесь неконвенциально, особенно если учесть, как сильно норвежцы любят правила и всяческую регламентацию. Есть и несколько симпатичных стрит-арт галерей. Например, в Gategalleriet выставлена самая скандальная норвежская стрит-арт работа художника AFK: на кресте распята бывший министр юстиции Норвегии Сильви Листхёуг, известная своей популистской правой риторикой. AFK высмеял не только Листхёуг, но и ажиотаж, развернутый медиа вокруг ее высказываний. Небесполезный, кстати, кейс для российских прогрессивных СМИ, сначала цитирующих политических троллей, а потом удивляющихся, почему они столь популярны.
Григ
Эдвард Григ родился в Бергене и часть жизни провел в Тролльхаугене — доме, расположенном недалеко от города. Сейчас здесь находится музейный комплекс — вилла, могила Эдварда и Нины Григ, концертный зал и музей. Прозрачная салонная музыка композитора идеально вписывается в представления норвежцев о тихой счастливой жизни. В небольшом красивом зале в Тролльхаугене сидят элегантно одетые люди, в огромном окне за сценой — море, за черным сверкающим роялем «Бехштейн» пианист Одун Кайзер исполняет фортепианные сочинения Грига. Чувствуешь себя внутри стихотворения Северянина «Рифмодиссо» — Григ ведь был бонвиваном, любил французское шампанское, норвежские устрицы и русскую икру. Такое гастрономическое сочетание символично. Оно кажется анахронизмом, классикой, застывшей в янтаре, поэтому очень подходит гурманам прошлого: подайте нам игристое и Грига в северном пейзаже.
Carte Blanche
Приехать в Берген и не сходить на спектакль Carte Blanche — преступление. Это лучшая норвежская студия современного танца. В труппе 15 танцоров (один из них — трансгендер) из разных стран, это современный мультикультурный мир в миниатюре. Их новый спектакль Soufflette, показанный в рамках Бергенского международного фестиваля, — рафинированная красота. Ингредиенты — пение, отстукивание ритмов ногами и замедленная ломаная пластика. Никаких оглушающих спецэффектов, аудио или видео — это театр, не стремящийся быть чем-то еще, в нем нет интенции к энтертэйнменту, это лабораторный театр, коллективная акция.
Soufflette — тени забытых предков, гул прошлого, застывший горячим поцелуем на губах современности. У мужчин — женская пластика, у девушек — мужская. Танцоры разных возрастов, национальностей и цвета кожи — различия и создают единство. Тела юные и увядающие, стройные и полноватые, светлые, темные — и в танце-исповеди все они неимоверно прекрасные. Гимн андрогинности, равновеличию непохожестей. В спектакле нет актуальных тем, но он актуально сделан (вспоминается кредо Годара «не надо снимать политические фильмы, надо снимать фильмы политически»). Время на сцене обнажено, эротично, индивидуальное раскрывается через коллективное, естественное сопряжено с искусственным, полыхает подлинность. Ритмы и вокальные партии — из музыкальных архивов XII века, но исполнение современное. Уже перед финалом танцоры пронзительно исполняют Killing Me Softly, раскладывая песню как ораторию Генделя или Баха, а затем по очереди выходят на сцену на каких-то немыслимых котурнах, к их телам прилипают огромные и странные искусственные цветы.
Кайкай и подвал
Идешь по центру Бергена, заходишь в кафе — и вдруг оказываешься в Японии. Заведение с варварским названием BarBarista увешено самыми разными игрушками, пластинками, афишами, черепами, старинными гаджетами — в общем черт-те чем, есть там японский Кайкай и даже красноармеец. Такое ощущение, что находишься в токийском метро или на выставке Такаси Мураками. Типичный норвежский интерьер скуп и минималистичен, поэтому вакханальный облик BarBarista впечатляет.
Рядом находится бар Christian II, названный в честь короля Дании и Норвегии: в просторном прохладном подвале никогда не бывает туристов — сюда заходят только местные. Кафе хранит красивую легенду, трагичную лав-стори, связанную, естественно, с Кристианом II. Попросите бармена рассказать ее — он будет только рад. В кафе, кстати, нет кухни, здесь только пьют — и вы уже поняли, за чье здоровье.
Губайдулина
В старинном Бергенском лютеранском соборе на дневном концерте исполняют сочинение Баха. Органная музыка наполняет пространство, цветной витраж, преломляя солнечный свет, делает его будто бы нездешним, отрешенным. Затем музыканты играют произведение Софьи Губайдулиной «Песнь солнца». Это хитроумная рефлексия на тему какой может быть возвышенная (религиозная) музыка сегодня. Губайдулина — приглашенная звезда нынешнего Бергенского фестиваля. Вечером того же дня в концертном зале Грига, похожем на гигантское фортепиано, играют ее знаменитый Offertorium («Жертвоприношение»), концерт для скрипки с оркестром, солирует Гидон Кремер. Губайдулина выходит на сцену, и зал встает, аплодируя великому композитору. «Жертвоприношение» не дает покоя, о нем хочется думать, сопротивляться ему, очаровываться им. Заметно, что музыканты играют с удовольствием, дирижер взмахивает руками как в последний раз, а Кремер практически сливается со скрипкой.
Искусство
Главный местный арт-музей KODE — это четыре отдельных здания. В KODE3 находится коллекция картин еще одного великого норвежского Эдварда — Мунка. «Крика» здесь нет, но его эхо угадывается почти на всех полотнах. Самой масштабной и интересной экспозицией обладает KODE4 — картины самых известных представителей европейского модерна и авангарда. Здесь вживую можно увидеть работы датского художника-ситуациониста Асгера Йорна, именно он придумал прекрасный вид спорта — трехсторонний футбол. Один из залов посвящен «Группе 66» — ее участники, вдохновленные практиками ситуационистов, устраивали в Бергене дикие хэппенинги. Это были миксы из поэзии, конкретной музыки, театральных перформансов, видеопроекций, кино и джаза. Помимо KODE в городе функционируют небольшие симпатичные арт-галереи, например Kraft, Kunsthall3,14 или Entrée.
Фолк
На сцену выходят фолк-музыканты Эйнар Селвик и Ивар Бьернсон, представляющие проект Nordvegen. Черная одежда, серьезные лица, у Эйнара— татуировки в виде рун, а еще он играет на лире XVII века. Нет сомнений, это настоящие викинги (международную известность Селвику принесло написание музыки к сериалу «Викинги»). Перед каждой композицией он произносит речь о смерти, о концепции смерти в разных религиях, о богах смерти, видах смерти. Все песни, естественно, — о смерти. Затем к викингам присоединяется фарерская певица Эйвор. Она очень артистична, шутит, в ее одежде есть белый цвет. Музыка Эйвор — соединение фолка и электроники. Она издает странные гортанные звуки, играет на разных инструментах так, что забываешь о викингах и смерти, все больше проникаясь фарерской этникой. После концерта Эйвор говорит, что приедет с большим туром в Россию в сентябре.
