В детстве Жан-Поль Бельмондо мечтал постоять на крыле летящего самолета. Мечта сбылась в 44 года, когда сын известного скульптора, не пожелавший пойти по стопам отца, сыграл в фильме Клода Зиди «Чудовище». Эта картина стоила Жан-Полю пожеванного тигром уха и нескольких более заурядных травм (вроде вывихнутой на ступенях Сакре-Кёр лодыжки), но, согласитесь, все это достойная плата за осуществление детской мечты. На тех же съемках страховщики отказались от ответственности за пожелания взбалмошного актера, но он закончил съемки жив-живехонек, а умер почти полвека спустя.
Бельмондо рассказывал, что заняться актерством его вдохновили клоуны — свобода, непосредственность, скорость достижения эмоционального результата. За эту развязность его журили при обучении актерскому мастерству, но именно за эту жилистую гибкость его заметил бывший кинокритик Жан-Люк Годар. Сперва он снял его в короткометражке «Шарлотта и ее Жюль», а потом пообещал главную роль в большом кино. Так на свет появился Мишель Пуаккар — неотразимый хам и бедовый гангстер, влюбленный в героев голливудских нуаров из «На последнем дыхании».
Актер моментально стал ходячей иконой «новой волны» — статус этот он через несколько лет подтвердит в годаровском же «Безумном Пьеро». Вертлявый, некрасивый, почти необъяснимо притягательный, Бельмондо уже тогда вполне обеспечил себе место в пантеоне кинобожеств, но, к счастью для нас, всю жизнь плевать хотел на любые статусы. Бельмондо был своего рода «анти-Делоном» — антитезой французской утонченности и олицетворением французского же жизнелюбия. Отчасти именно поэтому Делон, собственно, в 1970-м и позвал Жан-Поля сыграть дуэтом в спродюсированном им «Борсалино».
Семидесятые подарили нам совершенно другого Бельмондо. Еще где-то на этапе «Человека из Рио» Жан-Поль убедительно доказал, что совершенно не собирается быть излишне разборчивым в своей жизни в искусстве. Он стал звездой авантюрного жанра — причем самого широкого спектра. Здесь и детективы («Труп моего врага»), и боевики («Профессионал», «Страх над городом»), и, разумеется, комедии — взять то же «Чудовище» или, допустим, «Великолепного».
При анализе фильмографии Бельмондо нет шансов не увязнуть в материале: он сыграл под сотню ролей, очень разных и всегда неотразимо узнаваемых. Можно, наверное, обвинить его (посмертно) в самоповторах или в том, что он так и не сыграл какую-нибудь одну самую главную роль. Но, признаться, сложно представить себе вменяемого человека, который мог бы выступить с такого рода обвинениями. В памяти сразу встают походка, улыбка, взгляд, моментально — буквально в мгновение ока — становящийся из нежного острым и цепким.
Нет смысла говорить о том, что Бельмондо любили — коллеги, публика, самые красивые женщины (взять хотя бы «девушку Бонда» Урсулу Андресс). Сложно, пожалуй, вспомнить артиста, которого настолько невозможно было не любить — прозвище Бебель (прекрасное дитя) здесь было более чем оправдано. Став героем одного из самых значительных киноявлений ХХ века, он к его концу уже превратился в живой миф, улыбчивую легенду, которой достаточно было лишь иногда появляться там и тут, чтобы не превратиться в небылицу. Здесь уже никому и в голову не приходило обвинить Бебеля в неразборчивости или лени — особенно учитывая юношеские занятия боксом и веселый нрав.
В 1994-м прямо перед выходом на сцену Бельмондо узнал о гибели старшей дочери Патриции. Отыграв спектакль, он уже за кулисами свалился с сердечным приступом. Позже врачи диагностировали у него нарушение мозгового кровообращения. В 2001-м Бельмондо пережил инсульт, и на его возвращение к актерской деятельности никто уже особенно не рассчитывал. Тем больше было удивление, когда свое 75-летие Жан-Поль отметил ролью в фильме «Человек и его собака». Фильм Франсиса Юстера приходился ремейком «Умберто Д.» Витторио Де Сики (у него Бельмондо снимался в «Чочаре») и был обставлен как прощание актера с экраном. Соглашаясь на роль, он поставил единственное условие — играть как есть, со всеми нарушениями речи и мимики. Эту работу он ставил особняком среди десятков прочих, утверждая, что в почтенном возрасте сумел создать образ, совершенно отличный от всего сыгранного ранее.
В этих словах есть и правда, и невинное лукавство — то самое, которого невозможно не ждать от этих глаз, потушить которые не мог ни один инсульт. К этому моменту Бельмондо уже давным-давно играл Бельмондо и вполне мог себе это позволить — больше эта роль все равно никому бы не далась. В 2015-м он заявил об окончании кинокарьеры и превратил в съемочную площадку все свое жизненное пространство. Где бы его ни видели — в аэропорту, на футбольном матче или на кинофестивале, — взгляды были прикованы лишь к его лицу, а кадры с ним потом долго путешествовали из таблоида в таблоид. Подписи, конечно, были не нужны — название лелушевского «Баловня судьбы» затерли в связи с Бельмондо еще в прошлом веке. За эту картину, кстати, Жан-Поль был удостоен единственного в своей карьере «Сезара», от которого отказался, поскольку скульптор, изваявший статуэтку, нелестно отзывался о его отце. Зато в последние годы он получил «призы за вклад» в Каннах и Венеции — фестивальные функционеры, судя по всему, отвлеклись от конъюнктуры и сообразили, кто все эти годы делал их по-настоящему счастливыми.
Жан-Поль Бельмондо получает «Золотого льва» за вклад в кинематограф на 73-м Венецианском кинофестивале, 2016
