Если говорить о жизни фонда, как распределяются обязанности и кто за что отвечает?
Игорь: Первые три года становления «Рыбаков Фонда» я исполнял роль инициатора поиска направлений, которыми будет заниматься фонд: бизнес-девелопмент, активная предпринимательская фаза. Это была первая стадия развития, тогда Катя была на вторых ролях. Сегодня она играет первую роль в управлении фондом. Уже выкристаллизовались, сложились направления, они развиваются, и Катя ведет их, масштабирует. Я же больше работаю над созданием и поддержкой питательной среды, способствующей их бурному расцвету. Вот так поменялись наши роли. Начиналось с одной комбинации, сейчас — другая.
Екатерина: Мы с Игорем очень много и подробно разговариваем о том, чего мы хотим по большому счету от наших филантропических инициатив, к чему стремимся, ради чего все затеяли, какого результата ожидаем, какой будет нам нравиться и нас радовать. А потом Игорь очень активно выступает на внешнюю аудиторию, а я много времени общаюсь с командой фонда.
В чем сложности и преимущества работы в одной команде?
Игорь: Я знаю, в коммерческом бизнесе очень сложно мужу и жене работать вместе. Потому что и дома, и в офисе вместе, банальное надоедание друг другу — эмоциональная перегрузка. Но у нас совершенно другая ситуация. Мы создаем фамильный фонд — обоюдное решение нас как супругов: наши активы, деньги, практики, смыслы — мы хотим вернуть их в общество в преобразованном виде, создав долгосрочный институт влияния на развитие общества. Мы с Катей решили не оставлять наследство детям, а построить наследие, и мы вместе этим занимаемся. И наличие такого мощного, огромного плюса в том, что можно построить наследие, приводит к тому, что минусов или нет, или я их не чувствую. Конечно, мы устаем, нам тяжело — мы такие же люди, как и все, но нас наполняет радостью ощущение передавания, ощущение того, что у нас есть проект личного бессмертия. Это невероятно, дает феноменальный плюс, приток энергии, при этом все другие минусы становятся незаметными. Просто как какие-то задачи, которые взяли, порешали, и все.
Екатерина: Бывает непросто переключаться с уровня деловой активности на уровень частной, семейной жизни, но если сознательно удерживать внимание на этой задаче, то с ней можно справиться. Помогает то, что мы — единомышленники, у нас общие цели и ценности. При этом у каждого из нас свои сильные и слабые стороны, и мы дополняем друг друга — это большой плюс!
Как вы разделяете работу и личное?
Игорь: Я не разделяю. Никогда в моей жизни не было, чтобы я разделял личное и рабочее. Недавно к этому спектру добавилось еще «общественное». Сегодня я ощущаю себя в трех ипостасях: я и моя семья; я и моя работа, мое дело; я и общество. И такое ощущение, что я как будто связан со всем миром. Я не знаю каждого человека в мире лично, но я чувствую, что я связан с каждым непосредственно. Такое ощущение ко мне пришло семь лет назад, раньше его не было. Раньше было только личное и работа одновременно, сейчас добавились еще и общество/мир, связанные со мной.
Екатерина: С помощью календаря.
Когда вы начинали работать вместе над проектом, был ли момент притирки?
Игорь: Поначалу Катя присматривалась. Мне же хотелось, чтобы она играла более заметную роль. Но затем врожденные качества — посмотрите, какую прекрасную семью построила Катя! — начали прорастать и на почве общественной деятельности. Спустя три года с момента основания фонда мы искали его главу, и совет директоров долго не мог подобрать правильную кандидатуру, но в какой-то момент возникла мысль, что лучшим президентом будет Катя, потому что у нее есть природный дар интегрального взгляда на мир, как бы всего в связанности со всеми. Тогда совет директоров фонда, а я один из его членов, начал уговаривать Катю занять пост президента. Это давалось нелегко, но в итоге Катя приступила. И уже через полгода стало ясно, что это было сильное решение, верное.
Екатерина: Да, я могу сказать, что была не готова к той экспрессии, которую Игорь проявляет в рабочих моментах, — совсем иначе, чем в семье! Мне нужно было время, чтобы принять это и обозначить свои потребности в определенном, подходящем мне стиле работы.
Есть ли у вас четкие границы и правила, что нельзя делать дома и на работе?
Игорь: Конечно, у нас постоянно возникает дискуссия о том, что нам надо бы ввести какие-то правила, потому что Катя — сторонник правил, с ними удобнее жить. Я же сторонник того, что правила существуют только для того, чтобы их нарушать. Обновлять их, менять. Поэтому я говорю: «Чего их фиксировать? Все равно поменяем». Но, скорее всего, истина где-то посередине, так устроен мир. Я это знаю, и Катя это знает, поэтому мы садимся за стол и решаем, какое еще правило нам ввести, а какое, может быть, отменить или изменить. При этом иногда шутим, что мы, конечно, знаем, что правила перестают работать, но мы все равно их вырабатываем. Здесь самое главное — это совместный процесс выработки. Именно в этот момент повышается эффективность, результативность взаимодействия, сотрудничества людей.
Екатерина: Границы и правила существуют, но они не жесткие, и мы все время проверяем их на актуальность. Живем по принципу «Правила существуют, чтобы их нарушать».
Бывают ли ситуации, когда работа мешает семейной жизни, и как вы из них выходите?
Игорь: В моей жизни есть очень мало слова «мешает», малый процент использования этого слова. Как-то так органически получилось, что я всегда тренировал взгляд на мир. Когда мне что-то не нравилось или мешало — я шел и менял это. Менял, вырабатывал новые правила с кем-то, чтобы то, что мне мешает, больше не мешало. Это давно уже стало моей привычкой: если мне что-то мешает, тут же, моментально, не приходя в сознание, я пытаюсь это изменить. У меня не доходит до выражения «мешает».
Екатерина: Бывает, что наши дети не всегда готовы слушать и участвовать в разговорах на темы, связанные с работой фонда. А если мы увлечены и нас не остановить, бывают противоречия. Тогда мы вспоминаем, что важнее уметь слушать, чем говорить.
Что было раньше: вы стали мужем и женой или начали работать вместе?
Катя: Мы познакомились и начали встречаться в 2014 году, о создании бренда мы тогда и не задумывались, но уже знали, что одежда — наша общая страсть. Все решила поездка в Рим на наш первый Новый год вдвоем. Прогуливаясь по римским улицам с кучей ателье, мы начали мечтать о совместном деле и по возвращении приступили к реализации идей. В марте 2015 года мы уже провели первую съемку небольшой коллекции свитеров, а в августе сняли первый лукбук Mirstores. Тогда же наш бренд выстрелил, и при абсолютном отсутствии инфраструктуры (хорошо работающего сайта, кол-центра, службы доставки) на свитеры стали образовываться очереди из сотен желающих — и мы сделали первый большой заказ на тонну пряжи. К концу этого года испытаний мы поняли, что созданы друг для друга, и, наверное, поэтому Леша сделал предложение. В начале 2017-го мы поженились.
Кто за что отвечает и как вы распределяете обязанности?
Алексей: Катя отвечает за креативные направления по двум брендам Mirstores и Beaded Breakfast (дизайн коллекций, пиар и маркетинг, съемки и контент для соцсетей), я — за все остальное: собственное производство брендов и сотрудничество с фабриками на аутсорсе, управление общей инфраструктурой (сайт, кол-центр, склад, офис), коммуникации с российскими и зарубежными партнерами (в этом году благодаря команде Dear Progress свитеры Mirstores продаются в Японии, США, Корее, Швейцарии, Великобритании, Франции, Италии — а если бы не COVID-19, список был бы больше). Это разделение есть, но оно довольно формальное, потому что мы очень вовлечены в дела друг друга: обсуждаем новые продукты, идеи для съемок, вместе планируем стратегию развития. И в конечном счете получается, что мы оба делаем в разы больше наших номинальных обязанностей. Даже на эти вопросы мы сейчас отвечаем вдвоем.
В чем сложности и в чем преимущества работы в одной компании?
Катя: Сложности в том, что рабочее переплетается с личным, из-за чего мы часто забываем про отдых и живем работой. Бывает, что рабочие споры переходят на личности, что не очень круто. Зато у нас обоих горят глаза, когда мы достигаем новых целей, мы чувствуем себя очень сплоченными.
Как вы разделяете работу и личное?
Алексей: Сначала нам было сложно разделять работу и личное, но потом мы поняли, что это невозможно, и совместная работа 24/7 стала нашим образом жизни. Острее всего мы это почувствовали весной, когда запускали бренд украшений из бисера Beaded Breakfast, он наложился на наш декретный отпуск и самоизоляцию. Но мы придумали лайфхак, который помог нам не сойти с ума и успевать не только работать, но и качественно проводить время с ребенком. Мы разделили время дневного бодрствования дочки на промежутки 12–14 и 14–16 и выделили каждому по промежутку. Так, пока малышка была со мной, Катя занималась разработкой новых семплов для марки, а потом приходило мое время — и я приступал к своим рабочим задачам. После укладывания ребенка на ночной сон (в 21:00) мы проводили летучки, сверялись с заранее утвержденным планом действий и даже успевали отдыхать.
Есть ли у вас четкие границы и правила, что нельзя делать дома и на работе?
Катя: Мы хардкорщики, у нас нет никаких правил. Пожалуй, кроме одного: когда кто-то из нас так сильно устал, что не хочет говорить о работе, мы откладываем дела.
Были ли ситуации, когда работа мешала семье, и как вы из них выходили?
Алексей: Пока таких ситуаций не было, и надеемся, мы этого не узнаем.
Что было раньше: вы стали мужем или женой, или начали работать в одной компании?
Анастасия: Мы поженились в 2015 году, а компания появилась в 2019 году, так что семья появилась сильно раньше.
Кто за что отвечает в компании и в каких рабочих вопросах вы пересекаетесь?
Анастасия: У нас в компании три основателя, и мы все «покрываем» несколько направлений. Паша отвечает в Capsula за финансовые операции, привлечение инвестиций и логистические процессы. Я работаю с продуктом, отвечаю за работу со стилистами и некоторые направления в маркетинге. На данном этапе развития компании мы очень много тестируем, постоянно меняем процессы, стратегию, поэтому пересечения происходят постоянно. К счастью для нас, у нас совершенно разный предыдущий опыт: Паша работал в инвестиционном фонде и занимался региональным развитием бизнеса в Gett, а я в больших компаниях, таких как Mars, EY, Dodo Pizza, где занималась продуктом, маркетингом и продажами, поэтому все пересечения полезны, мы круто дополняем друг друга.
Павел: У нас пока небольшая и динамичная компания, ключевые вопросы мы обсуждаем вместе и с другим сооснователем — Игорем. Поэтому пересекаемся часто, особенно когда обсуждаем бюджет на месяц.
В чем сложности и в чем преимущества работы в одной компании?
Анастасия: Преимущества работы в одной компании в том, что вы вместе создаете что-то, вместе ощущаете победы и поражения, вместе их проживаете. Парадокс, что и сложности в этом же. Вы или оба на подъеме, или оба в упадке, в трудные моменты это сложнее, но мы стараемся работать над этим.
Павел: Самая большая сложность — разделять личное и рабочее, при чем как в рабочее время, так и в свободное. Самый большой плюс — решения принимаются быстрее, их можно обсудить в любое время дня и ночи, компания из-за этого растет быстрее.
Как вы разделяете работу и личное?
Анастасия: Сначала мне казалось, что сложностей совсем нет, только одни плюсы, мы много проводили времени вместе и после предыдущих лет, когда мы постоянно работали в офисе и совсем не виделись, это было приятным бонусом. В какой-то момент Capsula стала с нами завтракать, обедать, ужинать и даже ездить в короткие отпуска. Наша собака живет в офисе вместе с нами. В целом мы понимаем, что на данном этапе развития компании иначе нельзя, но периодически даем себе 2-3 дня за городом, чтобы переключиться и с новыми силами вернуться к работе.
Павел: Стараемся обсуждать эти вопросы и двигаемся в сторону полного разделения. Прошли примерно 70% пути, 50% удалось пройти за счет того, что я пересел в другую комнату в офисе.
Есть ли у вас четкие границы и правила, что нельзя делать дома и на работе?
Анастасия: У нас нет дома каких-то правил в стиле «не говорим о работе», потому что это сейчас невозможно, да и чаще нам интересно что-то обсудить. На работе мы очень стараемся быть только коллегами, но, если честно, многому мы еще учимся.
Павел: Четких правил нет. Есть понимание, что общение на работе нужно формализовать и вытеснять личное.
Были ли ситуации, когда работа мешала семье и как вы из них выходили?
Анастасия: Нет, таких ситуаций пока не было и, надеюсь, не будет. В моменты, когда хочется уделить больше времени друг другу, очень важно об этом сказать партнеру и честно поговорить о своих чувствах. Пока у нас это получалось, и мы старались в такие моменты провести 1-2 выходных дня за городом.
Павел: Таких ситуаций не было, кроме того, что жизнь в корпорациях сильно проще с точки зрения денег, чем жизнь на старте в своем проекте. Стараемся решать эту проблему общим бюджетом.
Кто за что отвечает в компании и в каких рабочих вопросах вы пересекаетесь?
Виктор: Мы перепробовали множество вариантов взаимодействия. Например, разделяли задачи: одно время Ульяна отвечала за маркетинг и SMM. Но в итоге поняли, что единственное верное разграничение обязанностей — когда мужчина отвечает за все вопросы и задачи, а женщина является главным вдохновителем для мужчины.
Сегодня Ульяна занимает позицию арт-директора, отвечает за создание новых продуктов и работает тем самым вдохновителем: и для меня, и для нашей компании в целом.
В чем сложности и преимущества работы в одной компании?
Виктор: Рабочие вопросы начинают внедряться в личное пространство. И если в семейной жизни все гладко, то в общем деле могут возникать спорные моменты. Мы прошли этот путь и пришли к той схеме, о которой я уже рассказал. Важно научиться находить компромиссы, быть внимательными в коммуникации друг с другом, выстраивать гармоничные отношения и дома, и на работе, что в конечном итоге приведет к еще более глубокому балансу в жизни в целом.
Ульяна: Без сложностей нет роста. В одном из постов я написала про Zaryad studio, что мы думали, будто мы развиваем студию, а на самом деле она развила нас. Это был потрясающий период в нашей жизни: становления как духовного, так и личностного. Было много уроков, получен огромный опыт, мы стали такими, какие мы есть сейчас. Повторюсь, сложности бывают всегда, и они только закаляют — и в этом большое преимущество. Когда ты создаешь проект, направленный на служение, на развитие людей и общества в целом, вместе со своим партнером по жизни — это чистый кайф.
Есть ли у вас четкие границы и правила, что нельзя делать дома и на работе?
Виктор: Мы пробовали создавать правила: к примеру, не говорить о работе в спальне или решать все производственные вопросы в определенное время. Но все они быстро рушились, потому что, если в голове рождается какая-то идея, ее хочется сразу же обсудить, а не ждать назначенного времени. В результате мы научились гармонично совмещать работу и личное, жить в согласии друг с другом 24 часа в сутки.
Ульяна: Творческий процесс всегда непредсказуем, как волна, поэтому мы постоянно что-то обсуждаем и придумываем вместе. Мы скорее пытаемся гармонично распределять роли: когда у меня роль жены, а когда — музы. А еще мы стараемся по вечерам выключать телефоны и не решать важных вопросов перед сном.
Были ли ситуации, когда работа мешала семье, и как вы из них выходили?
Виктор: Наша энергия не разделяется на рабочую и личную: она есть, ее запас ограничен, и мы сами выбираем, куда ее направить и как потратить свой ресурс. Опять встает вопрос эффективного и гармоничного распределения. Если говорить о нас, то Ульяна все же больше времени уделяет семье и себе, а я — работе. И в этом мы видим баланс мужского и женского, баланс двух начал.
Ульяна: «Мешала» — неправильное слово. Скорее были разные обучающие ситуации, в которых мы росли и продолжаем расти. Важно научиться гармонично распределять течение энергии внутри всех жизненных процессов, и тогда не будет возникать спорных ситуаций. Мне сейчас даже работу тяжело называть работой. Holy Basil Café и ZARYAD studio для нас — это уже образ жизни.
