Китай не похож на себя в эти дни.
Конечно, подобное случается ежегодно, на каждый Праздник Весны: безлюдные улицы, пустой общественный транспорт, закрытые магазины и рестораны. Иностранцы, впервые приехавшие в Пекин, Шанхай или любой другой крупный город в это время, недоумевают. «Где все?!» — читается в их взглядах. Где шумные торжества, где массовые гуляния, где пляски драконов на шестах и где вообще весь народ?
А нет никого. Все разъехались по домам. Эта пара недель для многих (в Китае «многие» — это не просто миллионы, это сотни и сотни миллионов людей) —единственный шанс вернуться с заработков на малую родину и повидаться с родней. Все праздничные дни китайцы будут усиленно питаться и отдыхать дома.
Жизнь в стране замирает. Даже вездесущих доставщиков посылок и еды почти не видать. Они тоже покинули города и отправились в родные деревни и села.
С тех пор, как правительство запретило взрывать петарды, на время праздников в городских районах воцаряется еще и тишина. Что даже к лучшему — никто не мешает вздремнуть после праздничного застолья.
Вроде бы все как обычно.
Но это не так.
Даже тишина в этом году совсем другая. Слегка настороженная. Каждый час ее нарушает строгий, усиленный динамиками голос из «агитмобиля», разъезжающего по моему району.
«Не собирайтесь в толпу. Отменяйте все праздничные мероприятия вне дома. Без необходимости не покидайте жилище. Мойте руки, проветривайте помещения. Постоянно контролируйте свое здоровье, следите за температурой. Если она высокая, немедленно сообщите об этом врачам по горячей линии...»
Выхожу на балкон и провожаю взглядом микроавтобус с громкоговорителями на крыше. На пустом перекрестке он сворачивает налево и скрывается за углом дома. Я вижу залитую солнцем площадь напротив своего дома, смотрю на набережную за ней. Ни души. За пять минут по улице проезжают лишь несколько машин да пару раз тарахтят моторикши.
Погода на новогодние торжества не задалась. Несколько дней дул холодный ветер, ползли рваные тучи и постоянно моросило. Зато сегодня — ясный погожий день. Даже небо чистое и голубое, что для Китая явление нечастое.
Жена предлагает сходить за продуктами и прогуляться заодно.
Мы сейчас гостим у ее родителей в небольшом районе под названием Фэнхуа, это примерно два часа на скоростном поезде от Шанхая. Через неделю нам нужно возвращаться в Шанхай — эпидемия эпидемией, но работать надо. Если, конечно, не продлят всем вынужденные каникулы и не закроют на карантин сам Шанхай.
Пока закрыто около десятка городов, о которых в русскоязычной Сети непременно сообщается, что «на карантин закрываются города-миллионники». Очевидно, для солидности и большего эффекта. Но это же Китай, думаю я. Тут другие города еще поискать нужно. Как-то раз мне позвонил китайский коллега, позвал поработать к себе в университет на северо-востоке страны. И было заметно, как он сомневался, что предложение его заманчивое. Извиняющимся тоном коллега говорил: «Зарплата и жилье у нас хорошие. Но вы же москвич, я знаю. И в Шанхае долго живете. Привыкли к большим городам, у нас вам скучно, наверное, будет, понимаю. Наш городок совсем маленький, народу немного. Иностранцы неохотно едут...» Через поисковик я решил глянуть, сколько же в том городке, куда меня зовут, живет людей. И правда, оказалось немного — всего пять миллионов человек. То есть как в нашем Санкт-Петербурге примерно. Поработав там два года, могу подтвердить — действительно небольшой провинциальный городок. Даже в тихом и уютном районе моих китайских тестя и тещи живет больше полумиллиона человек. В соседнем Нинбо, пригородом которого считается район Фэнхуа, — восемь с половиной миллионов. Про Шанхай, в котором мы с женой живем и работаем, и говорить нечего: 24 млн человек, и это только учтенных официально.
Причина, по которой «китайцы закрыли города-миллионники», очевидна. Вирус.
Его называют здесь спокойно и без лишних эмоций 新型冠状病毒, то есть «новым коронообразным вирусом». В российских новостях этому вирусу часто присваивается титул «смертельный». По некой логике есть полезные вирусы, укрепляющие здоровье, есть безобидные вирусы, никак не влияющие на здоровье и есть Смертельный Коронавирус из Китая. И страшной поступью шествует этот вирус по новостям, стремительно распространяется по соцсетям, на его челе зловеще сияет корона, и сияние ее — сама Смерть.
Интернет напичкан слухами и фейковыми новостями. Мои любимые из них — это падающие на улицах люди и тайное уничтожение тел умерших на мусоросжигательных заводах, в промышленных масштабах, разумеется. Правительство терпело до последнего, но в конце концов местных сеятелей паники и слухов принялись отлавливать и наказывать. С огромным потоком вбросов из иностранных источников и таких проблемных зон как, например, оппозиционная часть Гонконга, где рады любой беде материкового Китая, частично помогает цензура, которая в Китае есть и достаточно эффективна. В «мирное» время, конечно, можно поворчать (я сам это делаю) на труднодоступность тех же международных соцсетей. Но в экстремальных ситуациях, глядя на новостные вакханалию и истерию, поневоле соглашаешься — что-то делать с этим надо.
«На местах» паники как таковой в Китае нет. Есть, скорее, некое тревожное беспокойство, но оно носит не массовый, а ярко выраженный индвидуальный характер. Кто-то до того заморочен, что надевает на себя двойную защитную маску, а сверху на всю голову — огромную пластиковую бутыль из-под питьевой воды, с отрезанным дном. Получается пародия на шлем водолаза или космонавта, со смешной «пимпочкой» на макушке. Экспаты из россиян моментально прозвали такой головной убор сицзиньпиновкой, по аналогии с буденовкой. Впрочем, после подтверждения, что вирус передается и через слизистую глаз, такая затея перестает выглядеть слишком нелепой. Во всяком случае от непроизвольного почесывания глаз убережет наверняка. Так как у меня семилетний ребенок и все его движения во время перемещения по улице и в транспорте проконтролировать невозможно... В общем, одну пустую баклажку я припас на всякий случай.
Вирус — практически идеальное пугало. Куда там зубастым клоунам из канализации, инопланетным охотникам-хищникам или безжалостным «чужим». Вирус ужасает людей уже тем, что он невидим, непонятен, коварен и может быть повсюду. Даже радиация представляется менее губительной, хотя тоже нагоняет жути своей невидимой опасностью. Я ведь застал в Китае «йодно-солевой бум», когда после аварии на японской станции Фукусима китайцы (все пять миллионов того самого городка, уютная патриархальность которого все же привлекла меня вместе с жильем и зарплатой) бросились в аптеки скупать пузырьки с йодом. Пузырьки быстро кончились, и тогда люди смели с прилавков магазинов всю йодосодержащую соль. Потому что кто-то где-то слышал, что йод помогает при облучении. Не килограммами, а центнерами тащили по домам упаковки. Что они потом с солью делали, когда шумиха и паника улеглись, не знаю. Наверное, до сих пор хранят и передают детям в качестве приданого и наследства.
В нашей русско-китайской семье главный и единственный ответственный за панические настроения и малоадекватные действия — моя теща. Во время известной вспышки атипичной пневмонии мы с ней еще друг друга не знали, зато история моего знакомства с ней богата на всевозможные птичьи и свиные гриппы. Эти эпидемии в Китае я уже застал во всей их красе.
Теща моя пенсионерка, причем непохожая на обычных китайских пожилых дам. Выраженная индивидуалистка. Не любит ходить на рынок и с наслаждением ругаться и торговаться с продавцами по поводу цены на зелень. Не ходит танцевать по вечерам на площади перед домом вместе с другими пожилыми женщинами. Не ведет активную социальную жизнь во дворе. Теща выше всех этих развлечений простолюдинов. Ведь она раньше работала в пункте контроля качества продуктов питания. Это придает ей (в ее же глазах) статус практически ученого-микробиолога, отчего время от времени страдает остальная часть семьи.
Когда разразилась эпидемия свиного гриппа, я практически перестал ездить к родителям жены в гости. Если раньше каждый мой приезд сопровождался обильными угощениями, множеством самых разных мясных блюд, то потом резко наступила «вегетарианская полоса». Свинина была запрещена так же строго, как запрещали ее пророки иудеям и магометанам. Заодно под горячую руку попали и говядина с бараниной. Потому что «вирус передается всем животным». На траве и овощах мне не гостилось, но выход был найден быстро — теща согласилась готовить курицу и жарить яйца.
Правда, «недолго музыка играла...»
Жертвой разразившегося птичьего гриппа стал не только я, сразу лишившийся в гостях у тещи ее фирменного блюда «курица с арахисом в кисло-сладком соусе», но и пожилая скворчиха, доставшаяся нам от деда. Я познакомился с пернатой разбойницей, когда ей было уже лет десять — та тюкнула меня клювом в палец при первой же попытке покормить ее с рук. Подпускала она к себе только деда, но с тех пор, как он покинул этот мир, не давалась никому и гневно поглядывала на всех сквозь прутья клетки. Но однажды мы приехали снова в гости и нас встретила тишина. Клетка была пуста и убрана в чулан. «Неужели умерла?» Теще помотала головой: нет, жива была. Просто в целях профилактики и из опасения перед гриппом птица была выпущена, изгнана на старости лет. Для нашей же пользы, пояснила теща с непреклонным видом.
«Не дай бог, появится какой-нибудь лаовайский вирус (т.е. принесенный человеком европейской внешности. — «РБК Стиль»), которым иностранцы болеть начнут... Ты уж за меня заступись...» — шепнул я жене.
Теперь пришел вирус, который поражает всех подряд. Пока большинство заболевших азиаты, что вполне объяснимо. Но такое долго не продлится, и уже сейчас приходят сообщения о расползании заразы все шире и шире. К сожалению, ситуацию усугубила новогодняя традиция «великой китайской миграции», когда на вокзалах, в поездах и вообще на дорогах не протолкнуться от желающих навестить родню или попутешествовать. Не тысячи, а миллионы людей разъехались из зараженной местности по всему Китаю. К уханьским властям много вопросов — и почему не контролировались рынки, где продавалось зараженное мясо диких животных (если верить версии, что зараза пошла оттуда), почему среагировали так поздно, и других. К сожалению, огромное количество уханьцев и вообще жителей провинции Хубей пустились в бега после объявления их районов невыездными. Властям понадобилось некоторое время, чтобы взяться за дело основательно. «Бегунки» вычисляются, отлавливаются — в Китае контроль за населением достаточно плотный, паспорта чипированные, оплата в основном через электронные системы плюс действительно множество камер с распознаванием лиц. Все это сейчас здорово помогает властям навести порядок и взять ситуацию под контроль. Но надо помнить, что это Китай. И отловить около 5 млн сбежавших от карантина уханьцев — задача сложная в любом случае.
Но китайцы, уверен, с этим справятся. Их ресурсы (в том числе и людские) и немалый опыт борьбы с былыми эпидемиями позволяют на это надеяться.
Едва мы с женой приехали к ее родителям, из местного отдела полиции нам тут же позвонили: у жены поинтересовались, не ездили ли ее лаоваи (то есть я с дочкой) в последние месяцы в Ухань? Мы знаем, что, как только мы вернемся в Шанхай, будет звонок из шанхайского отдела с расспросами, где мы были. Хотя все наше передвижение и так отражается в электронных системах. Раньше мы сами должны были обязательно докладывать в местные отделы о всех своих передвижениях по стране, теперь же они идут на опережение, ибо ситуация экстренная.
Теща, узнав о наших планах выйти из дома, неодобрительно качает головой. Знала бы она русский язык, наверняка прочла бы с выражением строки классика: «Не выходи из комнаты, Не совершай ошибку...» Но она не знакома с творчеством Бродского, поэтому выдает нам верхнюю одежду — куртки, которые в целях дезинфекции держатся на специальной вешалке на балконе под солнечными лучами, и медицинские маски.
«А вот во многих городах уже запретили ходить за продуктами по несколько человек, только одному члену семьи разрешается!» — теща делает последнюю попытку остановить нас. «Вот запретят у нас, тогда и не пойдем!» — успокаиваю ее. Тесть тайком одобрительно подмигивает.
Когда мы вернемся, в квартире будет жуткий сквозняк — обязательное проветривание помещений, рекомендованное «агитмобилем». Кроме того, у тещи имеется литровая бутыль с медицинским спиртом, на которую надет пульверизатор. Обувь, шапки, куртки и заодно сам воздух в квартире будут опрысканы. Для нее, целыми днями мающейся от безделья пенсионерки, нынешняя очередная эпидемия — настоящий шанс проявить свою значимость и наполнить жизнь смыслом.
Мы с женой далеки от паники. Да ее и нет вокруг. Есть усиление мер безопасности, причем ощутимое — иногда даже кажется, что идут какие-то полномасштабные учения по гражданской обороне.
Еще вчера мы с женой выходили на улицу без масок, хотя лица почти всех редких встречных были прикрыты. На прохожих мы видели все варианты — от простеньких марлевых повязок до навороченных респираторов, похожих на медвежьи намордники. В мимо проезжавших машинах, особенно такси, лица людей тоже скрыты от возможной инфекции. На нас люди смотрели как на голых, с явным недоумением. Но замечаний не делали, разве что лишь одна тетенька не удержалась и поинтересовалась на ходу: «А чего это вы, ребята, без защиты?» «Так на улице никого почти нет», — сказали мы. «Так-то оно так, — ответила тетенька. — Но все равно надо». Мы не стали спорить и пошли себе дальше.
Сегодня все стало гораздо строже. У ворот нашего микроквартала волонтеры — они выделяются красными куртками — организовали своеобразный блокпост возле шлагбаума.
Они бдят. Своих, то есть тех, кто живет здесь, волонтеры пропускают только если предъявлен выданный в местном домоуправлении пропуск. Но этого мало, кроме пропуска на человеке должны быть средства защиты.
Маска — огромный дефицит нынче. Нигде их нет, на дверях аптек висят объявления: «Без масок вход воспрещен. Масок в продаже нет». Как говорится, кто не успел, тот опоздал.
Многие китайцы предупреждают друг друга: использованные маски перед выбрасыванием надо разорвать или порезать. Появились предприимчивые люди, которые эти маски собирают, придают им товарный вид (стирают или проглаживают, а может, еще какими-то способами) и продают желающим. Мне кажется, тот американец такую и прикупил себе.
Государство старается по мере сил помогать людям. Тестю на его работе (он трудится в образовательной системе) выдали коробку с повязками. Жене — она сейчас в вынужденном отпуске, работает в частной структуре — написал начальник: не волнуйся, мы успели закупить, всех на работе обеспечим.
К китайцам можно относиться по-разному. Их много, они шумные, порой беспардонные, со своими специфичными замашками и привычками, взглядами на мир и пристрастиями в еде (я сейчас не о пожирателях летучих мышей и енотовидных собаках, этих теперь тут ненавидят все). Но патриотизм китайцев достоин самых сильных похвал.
На борьбу с эпидемией жертвуются не просто большие, а по-настоящему огромные суммы. Alibaba Group выделила 1 млрд юаней — это около 10 млрд руб. Инвестиционная холдинговая компания Tencent пожертвовала 300 млн юаней. China Merchants Bank перевел 320 млн юаней. Блогерская платформа Куайшоу (это что-то типа нашего «Яндекс.Дзен», только там не тексты, а короткие блогерские «видосики») отдала 100 млн юаней, а один из известных блогеров по имени Синь Ючжи лично пожертвовал — я несколько раз уточнял нули, потому что мне не верилось никак в это — 150 млн юаней. Напоминаю — чтобы узнать, сколько это в рублях, надо умножать на десять.
На всеобщую беду откликаются не только «гиганты бизнеса». Так называемые хуацзяо, то есть выходцы из Китая, которые проживают в других странах, шлют на свою историческую родину контейнеры. Есть у меня знакомые китайцы-бизнесмены, выходцы из города Ханчжоу, они сейчас работают в России. От лица своего «Союза бизнесменов» ребята послали на родину почти 2 т повязок, защитных очков и медицинских костюмов. А в провинцию Шаньдун выходцы из нее отправили около 5 т.
Идя по улице, я невольно думаю вот о чем: наверное, всем нам все же повезло — если это слово вообще уместно в данной ситуации, — что эта напасть случилась именно в Китае. Произойди это в другой стране, случится ли такое же объединение людей перед бедой? Хватит ли всевозможных ресурсов и сил? Направятся ли, скажем, в Россию контейнеры от бывших и настоящих соотечественников, живущих в других странах? Вопросов много. Хочется верить в лучшее.
В магазине, куда мы заходим с женой, полное спокойствие. Перед входом в него у нас проверили температуру — служащая со специальным «пистолетом» подносит его ко лбу каждого входящего. Бабушки в масках заняты обычным делом — роются в лотках с овощами и фруктами, тщательно и придирчиво перещупывая каждый. Драк возле стеллажей и полок нет. Домохозяйки закупают обычную дневную норму продуктов. Никто не тащит коробки и мешки на выход. Парочка молодых ребят задумчиво смотрит на полку с кремами для бритья и безопасными бритвами. Проходя мимо, показываю им на упаковку с известным брендом, который покупаю сам. «Thank you, sir!» — рады они решению своей проблемы.
Еды хватает, ажиотажа нет, хотя слухов о пустых магазинах и несчастных китайцах, дерущихся за пригоршню риса, в интернете полно. Конечно, из-за перекрытия многих дорог и общей ситуации в стране с поставками в магазины порой случаются проблемы, но за этим следят и все в итоге решается.
Жизнь идет своим чередом, просто в ней появились новые реалии и требования. Повсеместно стараются предупредить и исключить любую возможность скопления людей в одном месте. Отменены все концерты, закрыты спортивные залы, музеи, выставки и парки. Торговые центры сократили часы работы. Не работают кинотеатры. С последними вот какая характерная история — все запланированные на новогодние праздники кинопремьеры решено показать народу бесплатно через Сеть, онлайн. Надо ли говорить о том, какие убытки понесли кинотеатры... Но такое решение принято, и народ это оценил.
Вот еще интересная деталь местной жизни — миллионы, десятки миллионов (это же Китай) людей с нетерпением ждали второго февраля. Китайцы просто обожают нумерологию, уделяют огромное значение всевозможным сочетанием цифр. Поэтому «красивое» сочетание 2020 02.02 никак не могло остаться без внимания. На эту дату было запланировано огромное число бракосочетаний. Но загсы, как и многие другие учреждения, закрыты в эти дни. Может, недовольные и есть среди тех, кому не удалось скрепить свой союз в желанную для себя дату, но массового нытья не слышно. Наоборот, в почете высказывания вроде: «Любовь уступила дорогу здоровью».
На обратном пути, с пакетами в руках, мы с женой разглядываем невысокие холмы на другом берегу местной реки. Несмотря на ясный солнечный день, они как всегда укутаны легкой дымкой. Когда-то, по наивности, я принимал ее за туман. Теперь-то я знаю, что это обыкновенный промышленный смог. В пригороде, где живут родители жены, ситуация с воздухом еще терпимая. Нам тут даже хорошо дышится — потому что в Шанхае последние несколько недель уровень загрязнения был очень высокий. Показатель постоянно между отметкой «Unhealthy» / «Very unhealthy» — эти данные мы ежедневно получаем с сайта Air Quality Index (AQI). Чем выше число, тем хуже обстановка. В Москве этот индекс качества в среднем колеблется от 20 до 50. В Шанхае он обычно около 150 и выше, а перед нашим отъездом всю неделю было выше 200, то есть «Очень вредно».
Но это еще не самые плохие — как бы невероятно это ни звучало — показатели. В ныне печально знаменитом городе Ухань проблемы с воздухом еще серьезнее, да и вся провинция Хубей «славится» своим смогом, видимость при котором порой бывает как в густом тумане.
Жертвы нового коронавируса — это в основном пожилые люди. Возможно, кроме обычных возрастных проблем со здоровьем у этих людей есть еще и нажитая годами проблема с легкими. Ее и не может не быть, если постоянно дышать таким чудовищным воздухом. Пневмония оставляет мало шансов тем, чьи легкие и без того сильно пострадали.
Впрочем, предоставим самим врачам разобраться с вирусом и найти на него управу.
В том, что это у них получится, в Китае не сомневаются. Усилия, которые государство прикладывает, чтобы победить эпидемию, даже у скептически настроенных по отношению к Китаю людей начинают вызывать уважение и восхищение.
Паники в стиле «Мы все умрем!» в стране нет. И то, что вирус умудрился испортить самый главный китайский праздник, тоже не вызывает в народе уныния.
Жизнь продолжается.
