«Опять ничего не происходит!» — встречает на входе в петербургский «Манеж» вознесенное почти под самый потолок и похожее на агитплакат восклицание. Эта инсталляция Маяны Насыбулловой, окружившей свое заявление пышными облаками и игривым новогодним «дождиком», — своеобразный ироничный затакт, ведь в следующие пару часов нам предстоит разбираться, какое оно, современное российское искусство, съехавшееся сюда со всей страны, и что с ним происходит.
Выставка в Санкт-Петербурге не первая инициатива платформы «Немосква». Сначала, в 2018 году, проект придумал посадить кураторов-иностранцев в поезд и провезти их по Транссибирской магистрали — для знакомства с ландшафтами и художественными сценами. В следующем, 2019-м, устроил выставку в бельгийском центре изящных искусств Bozar, тоже посвященную российским региональным художникам, и кураторскую школу в городе Сатка Челябинской области. Все это было про масштабы: страна велика, талантов в ней много, пришло время о них узнать. И вот, в 2020-м, несколько кризисов и одну глобальную пандемию спустя, очередь дошла до экспозиции в Петербурге. «Не Москва не за горами» — это 80 художников из 21 города, семь кураторов (Оксана Будулак, Антонио Джеуза, Евгений Кутергин, Герман Преображенский, Владимир Селезнев, Светлана Усольцева, Артем Филатов) и семь же разделов выставки, занявшей все пространство «Манежа». Другими словами, размах никуда не делся. Цели благородные, цифры громкие, список авторов обширный, но что за ними?
За ними обнаружилась панорама современного регионального искусства, но что важнее — разговор, который кураторы и художники ведут друг с другом и со зрителем, давая ему возможность искать и находить собственные параллели, выстраивать взаимосвязи и рефлексировать на тему. Вот она — Россия, со всеми ее несостыковками, социальными дистанциями, серостью, дураками и дорогами, желанием впасть в вечный сон, а еще — с вытекающими из этого меланхолией и нежностью.
Среди кураторских разделов, а значит, и среди тем, которые нам предлагается обдумать, есть, например, «Мимикрия» — проект Светланы Усольцевой, в котором авторы не бегут от обстоятельств, а встраиваются в них, наблюдая и фиксируя результаты этой подстройки. Так на черных стенах прорастают пейзажи поселка Кассель, где проходит своя собственная documenta. Не швейцарского, но челябинского областного образца: художница Анастасия Богомолова решила, что совпадение в названии города, в который каждые пять лет слетается весь арт-мир на смотр современного искусства, и маленького отечественного поселка сельского типа далеко неслучайно, и устроила выставку-жест, главными зрителями которой оказались шелестящие колосья и полевые цветы. Контексты работе, как водится, подкидывает само время, ведь челябинский Кассель (к слову, неподалеку можно обнаружить также Париж и Берлин) — пока единственный, в котором мы можем оказаться.
В это время арт-группа «Хочу Быть Соковым» решила обратиться к метафоре белой вороны и провести эксперимент, а если точнее — целую duck-интервенцию, получившую название «Дикая утка». Утка оказалась не просто дикой, но ярко-розовой, чем, по сведениям художников, переполошила консервативное птичье сообщество, так что попытка мимикрии закончилась выводами о невозможности таковой.
Куратор Оксана Будулак назвала свой раздел «Теорией кротовых гор» и посвятила его темам изолированности и потери личного пространства. Она — эта потеря — бывает связана с разными причинами и обстоятельствами, порой внешними, а порой — внутренними. О том, каково это — лишиться права на свободу перемещения, а вместе с ней и возможности уединиться, побыть с самим собой, размышляет художница Елена Аносова. Ее проект называется «Отделение» и на выставке принимает форму растянувшейся на всю стену череды женских портретов. Вот девушка подносит яркий цветок к длинным рыжим волосам. Ее выразительные голубые глаза задумчиво смотрят куда-то мимо кадра. Вот женщина с короткой стрижкой, обернувшись в профиль, демонстрирует большую и символичную татуировку на спине. И снова цветы — на одном кадре подсолнухи, на другом — орхидеи, которые нежно прижимает к себе незнакомка с отстраненным взглядом. Все эти кадры сделаны в женских колониях Сибири, куда Аносова отправилась в 2014 году, чтобы в течение нескольких месяцев исследовать их жизнь. Причины, по которым ее героини оказались в этой вынужденной изоляции, как и предписанные судом сроки, остаются нам неизвестными. Художница намеренно оставляет их за рамками проекта, но предлагает задуматься, как тесно и странно переплетаются судьбы тех, кто нарушал закон намеренно и неоднократно, и тех, кто оказался в тюрьме, пытаясь защититься.
Возьмет ли на себя зритель смелость строить предположения, попытается ли домыслить то, что за кадром — вопрос, но вслед за автором он погружается в мир, где любая обязана иметь при себе идентификационный номер, а вместе с ним и зафиксированный однажды момент. Речь идет о бейджах с небольшими портретами на них, которым Елена Аносова посвящает отдельную главу своего проекта. Сделанные при прибытии в колонию, порой выцветшие и измявшиеся, они уже не констатируют реальность, а отражают далекие обстоятельства и то, какой каждая из этих девушек и женщин была когда-то.
Другое замкнутое пространство постигает призванный в армию красноярский художник Семыч С.Б. Свою инсталляцию он называет «Школа смирения», приглашая нас постоять в тесной тускло освещенной комнатке среди узких коек и проникнуться суровой солдатской реальностью, а вместе с этим изучить тайком сделанные им рисунки и записи, ведь никаких художественных практик армейские будни не предполагают.
Смысловая параллель с подчиненной регламентам и уставам жизнью обнаруживается в кураторском разделе Антонио Джеузы «Между словом и белым кубком» в инсталляции Дмитрия Коротаева «Заводской блокнот». В этом своем блокноте художник, отправившийся работать на завод учеником резчика по дереву, соединяет наблюдения за самим собой и заводской жизнью с размышлениями о жизни вообще. Так в этих исписанных от руки листках быт переплетается с философией: «На проходной нас очень тщательно досматривают, чтоб мы ничего не могли вынести с завода. Все тело проверяют металлоискателем, проверяют весь рюкзак, даже смотрят все листочки, что на них написано или нарисовано, проверяют телефон, чтоб без камеры был. Но никогда не проверяют мой блокнот, наверное, потому, что он похож на книгу. А ведь именно в этом блокноте я контрабандой через проходную по маленьким кусочкам выношу завод».
Возможно, через несколько десятков лет этот завод, на котором сегодня бурлит жизнь, окажется покинут человеком так же, как оказались покинуты приметы советской эпохи, когда-то нарядно-шумные парки аттракционов. Отдельная глава выставки — раздел Владимира Селезнева «Парк культуры и отдыха» — предлагает билет в пространство безвременья, населенное развеселыми и оттого еще больше пугающими персонажами. Это действительно настоящий парк, выстроенный посреди экспозиции. Здесь есть и собственный тир, и автомат с игрушками, и фонтан, и аттракционы. Шум, гам, а еще — паутина как символ покинутого людьми места, продолжающего существовать уже совсем отдельно от нас.
Переходя из одного зала «Манежа» в другой, таких символов-примет в работах художников выхватываешь все больше. Каждый из них сфокусирован на сегодняшнем дне, на том самом пресловутом «здесь и сейчас», где что-то происходит или не происходит совсем ничего. Однако «Смерть не за горами», напоминает куратор Артем Филатов, чей раздел созвучен всей «Немоскве», ведь не за горами и она. Когда-то объект Бориса Матросова, установленный в Перми на набережной, радостным красным шрифтом обещал счастье (речь идет о работе «Счастье не за горами»), а два года назад стараниями уличного художника Алексея Илькаева стал напоминанием о том, что где-то рядом обретается и смерть. «Ты все равно умрешь» — вторит другая работа Илькаева, неоновая (и тоже красная) надпись, которая разгорится тем ярче, чем активнее вы зашагаете по установленной тут же беговой дорожке.
Контексты времени, о которых задумываются и размышляют в своих работах художники, не избежали и саму выставку. Оказалось, что конфликт тоже был где-то рядом. Пытаясь представить региональное искусство во всей его разности, организаторы, по мнению двух выигравших конкурс кураторской школы участников, забыли о необходимости диалога. Посыпавшаяся критика не осталась без ответа руководителей проекта, так что хочется верить, что дискуссия и попытки нащупать тот самый верный путь ждут нас не где-нибудь, а совсем не за горами.
