Я лично очень хорошо помню, как это было с «Доктором Хаусом»: мы смотрели первые сезоны, замирая от возможности, что встречи прервутся навсегда, а не до начала следующего сезона. Когда из крайне талантливого, но все-таки довольно обычного медицинского «процедурала» сериал превращается в историю современного гения, кажется, что это может длиться вечно. Хаус загремел в дурдом, потом — в тюрьму. В первом случае раздражение от затянувшегося праздника уже стало нарастать. Однако отдельные прозорливые зрители понимали, что шоураннер Дэвид Шор экспериментирует с драматургией: мы почти никогда не видели момент выхода уже состоявшегося гения на новый уровень, мгновение, когда он пробивает свой собственный и без того не слишком низкий потолок.
С тюрьмой получилось сложнее. Нет, обаяния Хью Лори не было меньше, но оказалось, что вот тут Шор уже передержал — ставки выросли до небес, кульминация должна была стать по-настоящему головокружительной и — не стала. Финал получился достойным, но можно было закончить и раньше. В любом случае именно «Хаус» (а не «Остаться в живых», например) дал нам радость долгой и счастливой жизни рука об руку с любимыми героями. Они росли и менялись вместе с нами, причем делали это каждодневно и как-то подробно.
Несколько иначе получилось с «Декстером». В процессе погружения в гремучую майамскую достоевщину сыгравший главную роль (в том числе, вероятно, и в своей жизни) Майкл С. Холл перенес рак, а также женился и развелся с игравшей его сестру Дженнифер Карпентер. У преданных зрителей и жюри «Эмми» сложилось пьянящее ощущение, будто искусство и жизнь в данном конкретном случае пляшут завораживающую пляску, придумывая все новые и новые пируэты. Авторы тогда, будто испугавшись, свернули сериал, закончив его сколь трагично, столь и комкано — герои словно противились окончанию своих экранных жизней.
И хотя я говорю о своем собственном опыте, о своих любимых сериалах, у каждого они были (и остаются) свои — в конце концов, «Анатомия страсти», стартовавшая тогда же, в первой половине нулевых, идет до сих пор, и прошлой весной ее продлили на 17-й сезон. Но как бы то ни было, для всех нас — пусть и очень по-разному — эта самая жизнь с воображаемыми друзьями стала нормой. Принимаясь за новую теледраму, мы внутренне готовы проводить с этими людьми годы.
Однако сейчас ситуация начинает меняться. Потакая нашим желаниям, телевидение все чаще стало злоупотреблять своими возможностями. Сегодня короткие проекты — большая редкость, мини-сериалов — кот наплакал. После первого сезона закрывают разве что не снискавшие народной любви сюжеты. В остальном же нам лучше оставить на титрах первой серии надежду на то, что в обозримом будущем нас ждет какой-то вразумительный финал предложенного сюжета. Бывает и хуже: вроде все кончилось — причем кончилось хорошо и, кажется, бесповоротно, но рейтинги заставляют продюсеров раз за разом оставлять за собой возможность откапывать полюбившихся героев, пускать через хладные тела электрический ток и отправлять к новым подвигам.
За примерами далеко ходить не надо. В январе стартовал «Мессия» от Netflix. Из сюжета про то, как спецслужбы паникуют из-за второго пришествия, мог бы получиться отличный полный метр в духе старой умной научной фантастики. Однако создатели сразу нацелились на продолжение, так что действие неумолимо буксует, а герои неоправданно множатся и не вполне понимают, куда себя девать. Повествование же заканчивается таким клиффхэнгером, что если второго сезона не будет (а он пока не подтвержден), то зрители не поймут. В то же время понятно, что с энергией большие сложности и еще на десяток серий ее может не хватить.
Еще один пример — из чуть другой оперы — третий сезон «Настоящего детектива», в прошлом году прошедший на HBO. Здесь речь идет не о воскрешении героев, а скорее о гальванизации жанровой концепции, так хорошо проработавшей примерно полтора сезона. Сделать продолжение про Макконахи и Харрельсона не удалось, поэтому их заменили Стивеном Дорффом и Махершалой Али, а собственно фабула окончательно потонула в американских болотах. Некоторым из тех, кто ждал выхода сериала на бис, даже понравилось, однако признаем, что, если бы все закончилось одним сезоном, мы бы имели шедевр и моментальную классику, а так, ну, есть нюансы.
Любому новому медиуму в мире искусства свойственно проверять границы самого разного рода. Насколько можно перейти границы комфорта зрителя в плане выбора тем? Где предел восприятия абстракций и метафор? Может ли сериал быть авангардным по форме и сути (ответы — «Твин Пикс» и «Легион»)? Вопрос продолжительности здесь тоже не последний. Аналитики говорят о том, что второй и третий сезон — кризисные, а спад популярности наступает, кажется, примерно на пятом (расскажите это авторам «Анатомии страсти»). Однако одними из базовых качеств любого рассказчика историй являются содержательность и связанная с ней лаконичность. Если вернуться к началу разговора, «Хаус» и «Декстер» стали сериалами из-за особенностей персонажей. Они бы слишком много потеряли в полном метре, мы не могли настолько узнать и так полюбить их, если бы они существовали в другой форме и длительности.
Это довольно тонкий момент. С некоторыми героями и правда хочется встречаться вновь и вновь, но иных лучше отпустить, как случилось, скажем, с Растом Коулом из первого сезона «Настоящего детектива». В финале последней серии он растворился в звездном небе над Луизианой, как вы прикажете ему вернуться? Если так пойдет и дальше, то новаторство сериального сторителлинга может потонуть все в том же мыле, от которого нас успешно избавили в начале тысячелетия. Впрочем, все это не значит, что мы требуем только малых форм. Вот я, например, жду выходящего в этом году пятого сезона «Люцифера» — потому что правда интересно, выберется он все-таки из ада или нет.
Существует, как водится, и третий путь. В «Новом папе» Паоло Соррентино сумел сначала влюбить зрителей в героя Джуда Лоу, а потом выключить его из происходящего, превратив свой фильм в нечто куда более сложное, чем просто житие современного святого. Для таких пока не вполне поддающихся точному определению художественных форм многосерийное кино действительно подходит как нельзя лучше. Другое дело, что для того, чтобы сначала выстроить, а потом удержать эту конструкцию, надо, пожалуй, быть кем-то вроде гения.
