Не так давно блокчейн стал новым способом приобретения, хранения и распространения искусства. То, что в цифровом кошельке может уместиться целая картина или фильм, уже практически никого не удивляет. Тренд приехал прямиком из Америки: там прошлым летом неожиданно успешно прогремел проект CryptoPunks. Картинки криптопанков создали Мэтт Холл и Джон Уоткинсон, соучредители Larva Labs, студии разработки мобильных приложений. Маленькие графические изображения были токенизированы на блокчейне и выложены в свободный доступ. Вначале их можно было забрать бесплатно, но после того, как The New York Times назвала их будущим современного цифрового искусства, за картинками началась нешуточная охота. Практически все десять тысяч панков мгновенно раскупили, причем цена на редкие экземпляры вроде восьми панков-инопланетян доходила до $50 тысяч.
Тогда же волну технохайпа подхватили разработчики проекта CryptoKitties. Суть игры, созданной ванкуверской компанией Axiom Zen, состояла в покупке и разведении виртуальных котят. Конечно, они не могли не свести с ума криптокомьюнити: самые дорогие котята сейчас стоят более $100 тысяч, а в целом выручка компании за проект составила порядка $25 млн. Про феномен криптокотят начали писать все ведущие экономические издания. Они твердили, что благодаря блокчейну в цифровом искусстве наконец наметился прорыв. Самое главное — появилось понятие оригинала, которое с легкостью позволяет устанавливать авторство, определять копии и регулировать стоимость продукта на рынке, а это уже давно мучает коллекционеров.
За криптореволюцией внимательно наблюдали создатели цифровой лаборатории Snark.art Андрей Алехин и Майкл Либман. Они познакомились в Америке: Андрей занимался бизнесом и творческими проектами, а Майкл руководил группой девелоперов и учился в киношколе. Бруклинская лаборатория решила не просто использовать блокчейн-технологию для продажи искусства, но и интегрировать ее в само искусство, чтобы создать концептуально новый продукт на рынке. Идею предпринимателей поддержала известная американская художница Ив Суссман, по совместительству соседка Майкла. После того как она впервые услышала о криптопанках и криптокотятах, ее даже не пришлось уговаривать — Ив быстро решилась стать новатором и опробовать перемены на себе.
Подопытным кроликом в цифровой лаборатории стала работа «89 seconds Atomized» (2018), созданная на основе видеоинсталляции «89 seconds at Alcazar» (2004), которую художница представила еще 15 лет назад на Биеннале Уитни. Она представляет собой десятиминутное видео, иллюстрирующее то, что происходило на картине «Менины» Диего Веласкеса до и после ее написания. Существуют десять копий этой работы, девять из которых хранятся в коллекциях крупных музеев. Последняя, авторская, оставалась у художницы до тех пор, пока для реализации нового проекта она не решила разбить ее на 2304 атома— небольших фрагмента в размере 20х20 пикселей.
«Блокчейн сейчас визуально подходит к тому, как мы видим мир — развеществленным и расщепленным, — рассказывает Ольга Шишко, заведующая отделом кино- и медиаискусства ГМИИ им. А.С. Пушкина, в стенах которого недавно прошла публичная дискуссия "Блокчейн как система доверия в искусстве". — Еще в 2004 году Ив создала работу "89 seconds at Alcazar", и уже в ней была заложена эта идея. На видео длиной 9 минут 44 секунды персонажи полотна Веласкеса появляются в мастерской художника и занимают те же места, что на картине. При этом фрагменты видео можно, как кубики в калейдоскопе, менять местами, откручивать назад. Тогда получается, что художник нарисовал картину и персонажи покидают мастерскую. Успех у этой работы в свое время был огромным. Зрители после ее просмотра поехали в Прадо, чтобы увидеть картину Веласкеса, о которой много слышали, но посмотреть ее все как-то было недосуг».
Как утверждают создатели Snark.art, все самое интересное начинается после продажи «атома»: чтобы посмотреть работу целиком, владельцам нужно договориться друг с другом. Из покупателей они превращаются в полноправных соучастников творения искусства. Условно, если один человек из России захочет в своем городе показать инсталляцию целиком, то ему придется «одолжить» атомы у других членов комьюнити. Когда на предложение согласятся хотя бы 50–70%, видео можно будет посмотреть. Это важно, потому что атом — совершенно обособленная пиксельная часть изображения, которая вне контекста может оказаться непонятной. Но уже сейчас предусмотрено несколько вариантов контрактов, по которым можно будет дать атом в долг безвозмездно или за небольшое вознаграждение.
Больше всего Ив импонирует то, что благодаря блокчейну работа начнет жить и развиваться независимо от нее. Каждый показ сделает видео на экране совершенно разным, собранным из непредсказуемого набора атомов. Над тем, как будут выглядеть отсутствующие элементы, художница пока думает: самое простое — черные дыры, но куда интереснее заполнить их средним цветом соседствующих атомов.
Атомы можно посмотреть в цифровом кошельке владельца. Цифровой кошелек — это приложение на смартфоне, в одной части которого хранятся криптовалюты, в другой — коллекции искусства. Например, у Андрея в кошельке есть два криптокотенка, три криптопанка и больше десяти атомов. С этим кошельком можно зайти на внутреннюю платформу проекта, чтобы составить кусочки и посмотреть видео целиком.
Такое хранение и использование искусства влечет за собой целую эпоху взаимоотношений вечности и современности. Вполне возможно, что в будущем появятся новые системы для просмотра и демонстрации предметов цифрового искусства. А вот музеи, которые владеют работой, хранят ее в медиатеках и периодически показывают аудитории — это, кстати, единственный способ увидеть «89 seconds at Alcazar», потому что в свободном доступе видео найти невозможно.
Для Пушкинского музея такого рода сотрудничество — не праздный интерес. ГМИИ первым из отечественных музеев начал собирать коллекцию искусства новых медиа и озаботился вопросами хранения подобных произведений. «Проблема шеринга сегодня существует на всех уровнях. По регламенту хранения коллекции медиаискусства ГМИИ мы раскладываем произведение на части — аудио- и видеофайлы, программные комплексы, инструкции, которые хранят разные отделы, чтобы затем собрать его заново», — комментирует Ольга Шишко.
Ив Суссман осознает, что работа, может быть, уже никогда не соберется воедино. Во-первых, потому что пользователи часто теряют пароли или просто перестают увлекаться коллекционированием. Хуже — кто-то будет стареть, умирать, и вместе с этими людьми начнут пропадать недостающие атомы. В конце концов, инсталляция может полностью исчезнуть. На скептические заявления художница реагирует крайне просто: «Мне не страшно, что моя работа может умереть, потому что я сама не боюсь смерти. Ничто в жизни не вечно. У всего есть свой срок», — рассуждает Ив.
Впервые в истории цифровые файлы получили свойства физических. Может ли случиться так, что эта революция обесценит классическое искусство, — вопрос дискуссионного характера. В лаборатории его активно обсуждают, и к единому выводу команда пока не пришла. «Недавно мы разговаривали с преподавателем американской арт-школы Парсонс, — рассказывает Андрей. — Оказывается, многие художники, прежде чем нанести масло на холст, сначала пишут картину в цифровом пространстве, потому что так им намного легче увидеть результат и подкорректировать его. А перерисовывают изображения только потому, что "так принято"».
У атомов уже есть владельцы в Нью-Йорке, Сан-Франциско, Гонконге, в Ливане и Франции. Сейчас любой желающий может купить атом на сайте лаборатории Snark.art и стать членом комьюнити. Пока их цена — $120. Выбрать атом на свой вкус нельзя, они достаются владельцам посредством случайного отбора. Тем, кто захочет собрать коллекцию из атомов, расположенных рядом, придется покупать их на вторичном рынке, который откроется сразу после окончания первичной продажи. Кстати, недавно один из коллекционеров предложил приобрести сразу 500 атомов — это около 20% работы.
Параллельно лаборатория работает и над другими экспериментальными проектами с привлечением современных технологий, среди которых перевод поэзии на блокчейн. «Один берлинский поэт уже предложил нам интересную идею. Вместе мы хотим сделать Digital Fortune Cookies — печенья с предсказаниями, внутри которых будут части поэмы, и выпустить десять тысяч таких токенов. Открыть их можно будет лишь единожды, сломав токен, но за это получить поэзию», — делится Андрей. Неизменным остается одно: творец снова будет готов к тому, что его шедевр, возможно, никто никогда не увидит целиком, кроме него самого. Но от этого игра становится еще интереснее — статичное искусство превращается в бесконечный процесс.
