Чтобы попасть в московскую галерею «Фрагмент», нужно обойти слева вход в театр «Практика». За металлической дверью находится небольшое белое пространство, поделенное на комнаты, в этих комнатах сейчас — работы молодых и, по мнению основателя галереи Сергея Гущина, а также куратора первой выставки, который работает в одном из столичных музеев, перспективных художников. Открыть галерею современного искусства сейчас, когда старожилы этого бизнеса только и говорят, что рынка в России нет и, наверное, в ближайшее кризисное время не будет — ход достаточно смелый. Сергею 31 год, за углом от галереи находится офис его пиар-агентства, которое успешно работает не первый год, среди клиентов — «Сбербанк», Yota, Правительство Москвы и другие. За две недели, прошедшие с 9 декабря, момента открытия первой выставки и самой галереи, проданы уже четыре работы, цена которых в среднем составляет €1,5 тыс. Ценник работ, представленных в галерее, достаточно вариативен — от достаточно демократичных €500 до €5 тыс.
В планах галереи «Фрагмент» — десять выставок в 2017 году, участие в ярмарках современного искусства, создание лектория и реализация различных региональных проектов. Зачем успешный молодой предприниматель с головой погрузился в современное искусство, почему он уверен в том, что рынок в Москве — есть, и его можно успешно развивать, выяснял «РБК Стиль».
— Зачем вы вообще все это начали?
— По образованию я инженер, но всю жизнь работал в PR и коммуникациях. Мне всегда было интересно искусство, но поворотным моментом можно считать поездку на Венецианскую биеннале два года назад, меня заинтересовала система отбора художников в павильоны разных стран, я долго разбирал каталог, смотрел биографии художников в интернете, даже ставил оценки в каталоге — за экспозицию в целом и за конкретные работы, за то, каким именно образом раскрыта тема. В общем, перестал просто смотреть и начал пробовать разобраться. Венеция стала первым шагом, затем я начал собирать свою коллекцию и все больше погружался в процесс. Тогда же решил, что буду покупать работы молодых художников — Ольгу Кройтор, Ивана Новикова, Илью Федотова-Федорова, которые тогда были на слуху, и я уверен, что через пять-десять лет они будут диктовать свою, скажем, «политику» в художественном мире, менять представление о современном искусстве. Потом пришла мысль о том, что лучшим погружением в это самое искусство станет открытие своего пространства, где бы художники смогли бы высказываться. Так я пришел к галерее «Фрагмент».
Есть еще причина, почему я во все это ввязался. Я посмотрел на наши галереи со стороны покупателя: полтора года назад приобрел первую работу. Мне показалось странным, что многие галереи не занимались своим продвижением, у них не было аккаунтов в соцсетях, не была реализована возможность онлайн-продажи. Но за последний год все резко начало меняться, мне тогда же захотелось открыть пространство, которое бы дружелюбно относилось к новым технологиям, так как мне самому всегда было проще находить все в интернете, по максимуму использовать возможности смартфона.
— Задумывая галерею, вы предполагали, чтобы будете опираться на свой вкус в выборе представляемых художников или же есть какой-то условный «экспертный совет», который вам помогает в этом вопросе?
— Только на свой вкус постоянно ориентироваться нельзя. Для создания первой выставки, к примеру, мы привлекали куратора, который работает в одном из московских музеев. Потом у нас есть определенные нормы отбора художников. Мы обработали огромное количество CV художников, которые за последние три-четыре года окончили наши главные образовательные учреждения («Институт проблем современного искусства», «База», «Школа фотографии Родченко», «Свободные мастерские») с данными об их уже прошедших выставках, фактах продажи работ. Получился список из примерно 250 фамилий, в котором мы смотрели тех, кто, к примеру, был номинирован на «Премию Кандинского» или представлен в числе номинантов конкурса «Инновация», получал гранты музея «Гараж», экспонировался в музеях или тех, чьи работы входят в коллекции музеев и фондов. Далее мы убрали тех, кто был уже представлен другими галереями. В конечном итоге встретились где-то с двадцатью художниками — и получили шесть тех, кто попал в первую выставку «Город в личное время», где они делятся своими размышлениями о современном мегаполисе. Мы решили специализироваться на молодых авторах и хотим принимать непосредственное участие в построении их карьеры. Для этого требуется время и плотное взаимодействие, а значит пул наших художников не будет выходить за рамки 10 имен. Я бы сказал, что это и есть стратегия игры вдолгую. Есть и другая стратегия: взять 20-30 имен и запускать естественный отбор, кто продается — тот и молодец, знаю множество галерей, которые так делают, но мне этот путь не близок.
Что касается взаимодействия галереи с кураторами, то, конечно, в дальнейшем мы тоже планируем их привлекать, особенно это касается работы с художниками над персональными проектами.
— Что вы планируете в галерее после завершения первой групповой выставки?
— У нас уже есть план до конца 2017 года, это в основном персональные проекты, а летом хотелось бы сделать open-call для кураторов — мне кажется очень важным давать также им возможность высказаться. В итоге в нашем плане получилось десять проектов в год.
Мне странно слышать, когда люди занимаются галерейной деятельностью 10-15 лет, и говорят, что рынка нет.
— Старожилы музейно-галерейного бизнеса последние лет двадцать твердят, что галерея здесь, в Москве — это не бизнес, фактически деньги на ветер, это скорее благотворительная организация, которая помогает художникам, выстраивает какое-то социокультурное поле, но не зарабатывает. Возможно, для кого-то это путь самореализации, желание чувствовать сопричастность к миру искусства. Для вас это скорее хобби с возможностью реализации личных амбиций, потому что уже есть один хорошо работающий бизнес, который сможет это вытянуть, или же есть четкий бизнес-план?
— Начну с конца: я считаю, что галерея как бизнес может существовать в Москве. Мне странно слышать, когда люди занимаются галерейной деятельностью 10-15 лет, и говорят, что рынка нет. Вопрос — почему до сих пор занимаются? При этом надо понимать, что содержать галерею — весьма затратное занятие. Кто бы что ни рассказывал, основная задача галереи — продавать. Именно через продажи галерея и помогает художникам, фактически дает им возможность заработать, помимо того, что дает и шанс высказаться. На мой взгляд, потенциал на этом рынке сейчас есть. За последние два года в Москве открылось несколько новых галерей, которые уже успели побывать и на международных ярмарках, делают проекты в регионах и по миру, их имена на слуху.
Если говорить про бизнес-план, то он, разумеется, есть. Но надо понимать, что это «игра вдолгую». Невозможно за год или два получить какую-то прибыль или «отбить» свои затраты на открытие галереи. Начинать все, потому что просто хочется поиграться во все это, на мой взгляд чрезвычайно странно и неумно. Сначала я думал о том, чтобы открыть фонд и просто покупать работы молодых художников в коллекцию, и тем самым помогать им, но в конечном итоге решил попробовать сделать из этого настоящий бизнес, и надеюсь в течение пяти-шести лет изменить отношение людей, которые считают, что галерея не может быть прибыльным делом. Просто играть в искусство не хочется.
— Известно, что для того чтобы галерея попадала на уважаемые международные ярмарки (к примеру, Art Basel), да и в принципе получила признание в лице профессионального сообщества, и тем самым сформировала бы свою репутацию среди потенциальных покупателей, нужно делать имиджевые проекты. Они прежде всего должны задействовать какие-то новые художественные стратегии (смешение способов выражения художественной мысли, перформативные практики, видеоискусство и т.п.), а не представлять так называемое интерьерное, «удобное» искусство, которое висит на стене или хорошо стоит на полке. По первой открытой выставке в вашей галерее видно, что вы планируете на искусстве зарабатывать; все, что можно увидеть сейчас в залах можно легко взять и унести с собой домой и там без проблем разместить. Есть в планах работа с видео, другими условно новыми формами, или же вы считаете, что на интерьерном искусстве можно заработать в этой среде неплохое имя?
— Хорошая галерея не должна специализироваться только на искусстве, которое можно с легкостью повесить на стену. Соотношение коммерческих и некоммерческих проектов должно быть, на мой взгляд, 60 на 40. В пользу некоммерческих. Более «интерьерные» работы можно показывать в офисе галереи или в отдельном шоу-руме, где их могут купить. Говоря сейчас о нашем плане на 2017 год, мы планируем половину выставок отдать как раз под такое, назовем его «некоммерческим», искусство. Даже если взять текущую выставку, то в инсталляции Ильи Федотова-Федорова мало кто может просто выделить работы, которые тут же займут место на чьей-то стене, они не такие простые как для восприятия, так и для дальнейшего экспонирования, большая часть людей в его работах видят лишь камни и сухие ветки. Видеоарт не представлен на первой выставке, но мы еще вернемся к этому формату. От перформативных практик я также не хочу отказываться, летом, как я говорил ранее, мне бы хотелось привлекать кураторов с интересными идеями, делать с ними исключительно некоммерческие проекты. Галерее, конечно, легче продать то, что можно повесить на стену, но заниматься этим все время — скучно. В марте, к примеру, мы планируем проект, связанный с голосом, вокалом и звуком.
Еще нам бы хотелось заниматься продвижением российских художников на международной сцене. Прежде всего, конечно, это будет осуществляться через различные ярмарки, в плане на этот год их две. Плюс мы занимаемся медийной поддержкой художников, отправляем заявки в резиденции, участие в которых является важным элементом в выстраивании карьеры успешного художника. Последнее оказалось достаточно большой проблемой: многие художники не знают, что такая практика существует, не знают, как правильно подать заявку, элементарно не говорят по-английски на нужном уровне, поэтому у меня есть идея даже нанять преподавателя, который бы с ними занимался.
После «Манифесты» в Цюрихе, а также ярмарки viennacontemporary, где я параллельно посетил еще около 20 галерей, я понял, что разница между тем, что происходит здесь и там — колоссальна, и мне очень хочется этот разрыв сократить. К счастью, у нас активно развиваются интернет-продажи искусства, к примеру, в рамках аукциона Vladey, где я как раз стал первым покупателем в ходе онлайн-торгов, начал работу онлайн-аукцион АРТ4, также за последние два года открылось много хороших молодых галерей, вроде Osnova, Artwin, Triangle, за которыми очень интересно наблюдать. Все постепенно, но меняется.
— Если говорить о покупателях, то в лице кого вы их видите? Кто покупает современное молодое российское искусство?
— Могу судить по первым продажам: это владельцы или топ-менеджеры малого и среднего бизнеса в возрасте от 30 до 40 лет, дизайнеры и архитекторы, все они начинающие коллекционеры, либо у них есть совсем небольшая коллекция. В них я и вижу свою аудиторию, которая может и хочет купить работу художника. В общем, большая часть из них в чем-то похожа на меня.
