«21 мая исполняется сто лет со дня рождения Андрея Сахарова» — согласно всякой логике эти слова должны красоваться на столичных (как минимум) билбордах и звучать в эфире федеральных каналов, так же, как напоминания об очередном Дне Победы. Сахаров — международная знаменитость такого уровня, какого СССР и его страна-правопреемник дали миру в прошлом веке не так много (а может и вовсе — не дали). «Отец водородной бомбы», лауреат Нобелевской премии мира, один из основателей русского правозащитного движения — Сахаров неслучайно говорил, что старается прожить жизнь, достойную своей невероятной судьбы. Биография Андрея Дмитриевича — сюжет головокружительный. В ней были работа в атмосфере строжайшей секретности, блестящая карьера, был «поворот» (как его называл сам Сахаров) — превращение гениального советского физика в диссидента, ссыльного, пережившего шесть голодовок. В конце жизни Сахаров стал не только народным депутатом в СССР, но и международной звездой, иконой для правозащитников всего мира.
Однако, судя по всему, Сахаров остается неугодной фигурой в современной России даже спустя три с лишним десятилетия после смерти. Выставка на Чистопрудном бульваре была отменена столичными властями, вместо нее — несколько мероприятий, организованных Сахаровским центром, который, напомним, признан в России иностранным агентом. В этом контексте по-своему даже удивительно, что к юбилею были сняты два фильма. Один — «Сахаров. Две жизни» сделали Роман Супер и Иван Проскуряков для нового сервиса KION, другой — «Дело Сахарова» Елены Якович — будет показан 21 мая на «Первом канале».
О намерении Супера, который вроде бы только что разбирался с биографией Эдуарда Успенского («Это Эдик»), снять фильм о Сахарове стало известно зимой. Съемки стартовали в феврале, картина была сделана в почти рекордные для такой темы сроки. Предыдущие фильмы Супера хоть и претендовали на некоторое художественное содержание, были сделаны в более или менее традиционной манере: говорящие головы, хроника, немного игровых вставок (Успенский предстал на экране куклой).
На сей раз техника еще более экспериментальная. «Две жизни» — это фактически игровой фильм, в котором в роли Сахарова старательно картавит актер Алексей Усольцев. Он рассказывает выбранные места из биографии в диалоге с закадровым голосом Чулпан Хаматовой, обозначенной в титрах как «Совесть». Эта смелая морально-этическая метафора задает и тон фильма — сюрреалистический фарс, герой которого большую часть времени не выпускает из рук авоську с кефиром и детскими сандаликами, а примерно в середине (там, где начинается «вторая» жизнь) казнит себя на электрическом стуле.
По всему складывается ощущение, что Супер здесь выступает ретранслятором сразу всех штампов, которые имеются в коллективном бессознательном в связи со словами «диссидент» и «интеллигент» (слова эти у нас принято рифмовать по поводу и без повода). На экране картавый, аутичный, некрасивый человек в толстых очках, который дрожащим голосом мямлит что-то про судьбы мира. Точка зрения эта вполне ясна, но дело в том, что Сахаров был публичной фигурой. Любой заинтересованный зритель легко убедится в том, что Сахаров мало того что был довольно высоким, так еще и обладал редкой ясностью мысли и речи. Был человеком, совершенно чуждым сентиментальной пошлости метаний, в которых два часа проводит герой «Двух жизней». И любое архивное видео с его участием превращает человека из фильма в какую-то непрошеную карикатуру. Такую, наверное, мог нарисовать кто-нибудь из участников Первого съезда народных депутатов, где выступление Сахарова изо всех сил пытались заглушить, закричать и затопать.
Вообще, говоря о Сахарове, необходимо отдавать себе отчет: всю жизнь он занимался вещами, фактически недоступными для понимания без специальной подготовки. Благодаря Хиросиме и Чернобылю мы все знаем, что атомная энергия — это жутковато, но вряд ли можем запросто представить те драйв и эйфорию, которые способно подарить ее подчинение. В этих переживаниях по определению нет ничего идеологического, это занятие, наполненное почти поэтической парадоксальностью. Набившее оскомину определение «отец водородной бомбы» на самом деле не говорит о роде и смысле этой деятельности ничего. Школьного курса физики для понимания природы термоядерных реакций все-таки недостаточно.
Как, впрочем, и природа всякой гениальности всегда элементарно больше, чем доступно самому зоркому глазу. Тем интереснее подольше вглядеться в такую фигуру. Именно этим и занималась несколько лет Елена Якович, собирая «Дело Сахарова» в России и за ее пределами. На фоне технических средств и дребезжащей экзальтации «Двух жизней» фильм Якович — произведение, сделанное традиционно, если не сказать ортодоксально. И тем мощнее оказывается эффект, который производит рассказанная вот так, спокойно, эта удивительная история.
Якович прослеживает не только биографию, но и родословную Сахарова, не гонится за уникальными или яркими деталями (что-то наверняка можно прочесть в Википедии), а задает контекст. Неординарная судьба обыкновенно зреет в неординарных обстоятельствах — вот и Сахаров происходит из рода, совместившего дворян и духовенство. Когда же начинается рассказ об этой самой судьбе, она уже не нуждается в каких-то выдумках, сама рвется на волю из внешне сухого документального стиля.
Самое любопытное, что собственно «поворот» в контексте скрупулезно рассказанной истории Сахарова выглядит совершенно логичным продолжением его работы и судьбы. От прибора для проверки сердечников для пуль — к «царь-бомбе», из Сарова — в Горький. Это непрерывное движение, которым движет бешеный азарт подчинения и последующей балансировки, гармонизации энергии природы. Эта энергия выше вульгарных представлений о правде, морали или совести. Разница между этими субстанциями та же, что между попытками объяснить «как надо» и сахаровским стремлением показать «как есть».
«Дело Сахарова», конечно, не исчерпывающее произведение. Значительная часть материала, очевидно, не вместилась в фильм, осталась за кадром, в подтексте. Наверное, к такой знаменательной дате можно было сделать дорогой сериал, более подробно изучающий судьбу героя. Однако с задачей напомнить, вернуть, сбить инерцию восприятия Андрея Сахарова и его дела фильм Якович справляется настолько, насколько это вообще возможно в современной ситуации. Тем удивительнее, что увидеть его можно при содействии главного инструмента государственной пропаганды — «Первого канала». Сахаров наверняка нашел бы этому парадоксу какое-то остроумное объяснение, мы же ограничимся рекомендацией ни в коем случае не проходить мимо.
