Анна Каван, «Лед», 1967
Ad Marginem, перевод Д. Симановского
Известно, что самой Анне Каван понравился читательский отзыв, в котором ее «Лед» называли «гибридом Кафки и «Мстителей», но на самом деле найти для этого фантастического романа какой-нибудь более-менее точный литературный синоним довольно сложно. С формальной точки зрения у «Льда», который, кстати, Каван писала с 1964 по 1967 год, есть все признаки романа фантастического. Здесь и странная техногенная катастрофа, из-за которой по миру расползается вечная зима, и привычное нам разделение выживших на повстанческие фракции, выгрызающие друг у друга краюшку власти, и даже столь характерная для жанровой прозы погоня с препятствиями. Но чем дальше читатель вглядывается в повествование, тем отчетливее может заметить, что на узнаваемых опорах фантастического антуража Каван строит совершенно не поддающийся какому-либо жанровому определению рассказ, который вечно колеблется между чистейшим безумием и чистейшим абсурдом. Это сложный, нелинейный и какой-то даже зыбкий роман. Скорее всего, его оценят любители отыскивать в жанре какие-то совсем уж нехоженые тропы.
Марина Дяченко, Сергей Дяченко, «Vita Nostra», 2007
«Эксмо»
Классика научно-фантастической литературы и одновременно одна из самых страшных книг о том, что реальность остается реальностью лишь до тех пор, пока мы в нее верим. Главной героине — Саше — внезапно приходится поменять всю жизнь и сделать это каким-то совсем уж насильственным способом, потому что если этого не сделать, пострадают ее близкие. С выполнения странных, унизительных заданий ради спасения тех, кого любит Саша, и начинается роман, который чем дальше, тем сильнее начинает сползать в пульсирующий ужас. Саше приходится не просто спасать близких, но выбрать для себя иную жизнь в иной реальности. Она вынуждена уехать учиться в Институт специальных технологий, где студентов, кажется, учат менять сам мир при помощи слов, текстов и странных упражнений, и чем ближе к выпускному Саша, тем более неустойчивым становится мир вокруг нее. Несмотря на нарочитую неровность и многомерность сюжета, который скорее похож на клубок, а не на линию, «Vita Nostra» по-прежнему остается одной из самых «читабельных» книг на русском языке — настолько реален созданный в книге кривой, странный и страшный мир, в который мы попадаем вместе с Сашей.
Чайна Мьевиль, «Посольский город», 2011
Fanzon, перевод Н. Екимовой
Несмотря на то, что Чайне Мьевилю явно не составляет труда придумать какой-то уж совсем диковинный мир — вспомнить только его «Вокзал потерянных снов» и жукоголовых людей, творящих скульптуры из собственной слюны, — самыми сильными его произведениями все-таки стали те, где фантастическое у него отделено от реального тонкой мембраной, подчас выдуманной или даже не существующей. «Посольский город» — как раз из тех романов Мьевиля, которые выстроены вокруг максимально реального для нас явления — языка. Действие происходит на планете Ариека, где сосуществуют колонизаторы, аборигены и «послы», выведенные специально, чтобы общаться с местным населением. Послы — всегда двойная сущность, два соединенных близнеца с одним на двоих мозгом, ведь только такие люди могут общаться с ариекаями — жителями Ариеки. Они всегда говорят два слова одновременно, не умеют лгать и для того, чтобы хоть как-то общаться с людьми, зачастую превращают их в долгие живые метафоры. Конечно, в этом романе произойдет много всего, и главной героине — живой метафоре по имени Авис — придется пережить немало, но в первую очередь это, разумеется, книга о том, как фантастически устроен любой язык и как он, сильнее любой волшебной палочки или условной базуки, влияет на наши жизни.
Макс Барри, «Лексикон», 2013
«Эксмо», перевод М. Павлычевой
У поэта в роли литературного героя небольшое пространство для действий. Он может сочинять стихи или играть в романе за высокую словесность, он может в какой-то момент надорвать ткань повествования тонким психологическим инсайтом или — в крайнем случае — как-нибудь смешно и нелепо сходить за хлебом, но все-таки автору требуется куда больше, чем обычно, смелости, а читателю — фантазии для того, чтобы представить поэта главным героем научно-фантастического боевика. Но именно это и происходит в «Лексиконе». Миром здесь, неприметно, с той стороны соцсетей, правит огромная корпорация, которая путем нехитрых онлайн-опросов (на них многие отвечают совершенно не задумываясь: «Кошка или собака?», «Ваш любимый цвет?», «Зачем вы это сделали?») меняет саму структуру реальности, заставляет сидящих там, в уютном инстаграме, думать и делать то, что нужно корпорации. Однако переделывать мир при помощи набора слов могут не все, этому словесно одаренных детей учат в специальной школе. Все ее выпускники носят имя какого-нибудь поэта — чем крупнее, чем заметнее поэт или поэтесса, тем выше ранг выпускника и тем быстрее он может подчинить себе других одним вовремя сказанным словом. Однажды в эту школу попадает трудный подросток Эмили, которая выходит из нее Вирджинией Вулф, — и выясняется, что у нее давние и долгие счеты с хозяевами школы, Шарлоттой Бронте и Т.С. Элиотом, после чего история о лингвистическом Хогвартсе превращается в боевик — потому что никогда нельзя вставать между поэтом и чем? Конечно, любовью.
Наоми Алдерман, «Власть», 2017
«Фантом Пресс», перевод А. Грызуновой
Эта книга выйдет в России только в марте следующего года, но на нее уже сейчас стоит обратить внимание тем, кто любит фантастические романы, выстроенные на одном простом принципе: «А что, если...»
А что, если однажды женщины станут сильнее мужчин? А что, если однажды, то ли из-за какого-то генетического скачка, то ли из-за вывертов экологии, у женщин в телах вдруг разовьется особая жилка и они смогут ударить любого, кто их обидит, смертельным разрядом тока? Именно это и случается в книге Наоми Алдерман, и патриархальный мир в один миг становится матриархальным, вплоть до продуманных мелких деталей, когда, скажем, на телевидении в пару зрелой и сильной женщине-ведущей подыскивают смазливого улыбчивого мальчика, от которого, в основном, требуется только улыбаться. Переворачивая с ног на голову устройство современного общества, Алдерман исследует саму структуру власти и силы, и, поскольку делает она это совершенно точно, сухо и мастерски (это, возможно, один из самых бесстрастных феминистических романов в современной литературе), мир в ее исполнении катится в пропасть хоть и с захватывающими сюжетными поворотами, но как-то уж очень наглядно.
