У них много общего: отцы — часовые мастера, любовь к старинным часам и усложнениям класса Grande Complication. Гребель набирался опыта на мануфактуре IWC в Шаффхаузене, Форси — в реставрационном отделе лондонской компании Asprey. Свою собственную компанию, занимающуюся разработкой и созданием часовых усложнений для известных брендов, которая поначалу называлась CompliTime, друзья основали в 2001-м. И в 2004 году, как результат совместной деятельности, на свет появляется их собственная часовая мануфактура Greubel Forsey. Первая же модель Double Tourbillon 30° произвела сенсацию — сначала эстетическую, а потом и технологическую. Вскоре появились часы Quadruple Tourbillon с четырьмя турбийонами, еще более красивые и точные. После этого Greubel Forsey причислили к избранному кругу грандов высокого часового искусства, чьи работы должны быть у каждого крупного коллекционера. Несколько лет назад контрольный пакет компании за огромную сумму приобрел владелец Richemont Luxury Group Йохан Руперт.
Официальным спикером Greubel Forsey является Стивен Форси — открытый высокий парень с очень добродушной улыбкой. С ним мы поговорили во время выставки в Базеле, так как на Женевском салоне, где ежегодно выставляются новинки франко-британского тандема, это сделать нереально.
 |
 |
| Роберт Гребель | Стивен Форси |
Кто же все-таки изобрел первый двухосный турбийон: вы, Jaeger-LeCoultre или Franck Muller?
Можно смело утверждать, что первый двухосный турбийон с балансом, расположенным под углом, изобрели мы. А вообще-то первым двухосный турбийон создал Энтони Рэнделл примерно в середине 70-х годов в своих каретных часах. Две огромные каретки 4 или 5 см в диаметре были установлены в них под углом 90°. Это были демонстрационные часы, созданные в одном экземпляре. Мы позаимствовали эту прекрасную идею, но разместили каретки под углом 30°, потому что характер движений, которые совершает баланс в таком положении, лучше всего отвечает реальной кинетике руки человека. В результате получается, что турбийон работает практически все время, что повышает точность.
Несмотря на молодость вашего бренда, о нем сложено уже немало легенд. Одна из них утверждает: секрет вашего успеха в том, что вы создали очень умный мощный компьютерный комплекс, который чуть ли не сам создает ваши сверхсложные часы. Это так?
Это преувеличение, конечно же. Часы можно создавать самым разным способом, хоть, как в старину, сначала рисовать их на бумажном листе, а затем вручную все рассчитывать. В наше время глупо не использовать компьютеры при создании часов. Но поймите, компьютер — всего лишь машина, которая способна рассчитать только то, вы ей приказываете. Поэтому любой самой умной современной машине нужно прежде всего правильно поставить вопрос и задачу. Тогда она вам реально поможет. А без правильно поставленного вопроса она будет обычным куском металла. Так вот, мы попросили компьютер вычислить оптимальное расположение кареток турбийона относительно друг друга, чтобы максимально повысить точность часов. Он подсказал нам несколько вариантов. Мы остановились на 30°. А потом еще в течение нескольких лет продолжали доводить наш Double Tourbillon 30° до совершенства. Если вы тщательно изучите и сравните первый прототип нашего двойного турбийона с его новейшими разновидностями, то обнаружите почти 30 новых деталей, многие из которых выполняют чрезвычайно важную роль. В общем, мы с Робером обожаем выискивать важные теоретические вопросы, правильно их ставить и решать их. Это настоящее творчество, которое доставляет нам обоим огромное удовольствие.
Известно, что современным часам турбийон нужен как козе баян, есть такая русская присказка. Почему вы решили начать именно с турбийонов?
Сильно сказано! Но, в общем, верно. И знаете, именно это обстоятельство заставило нас взяться за разработку действительно нужного эффективного турбийона. Мы обожаем часовое искусство, и нам было обидно, что одно из самых великих и красивых его достижений превратилось в бессмысленную игрушку для очень богатых людей. Нам очень захотелось реабилитировать турбийон. И нам удалось-таки создать первый эффективный наручный турбийон! И это не просто слова. Мы стараемся принимать участие во всех хронометрических конкурсах и, как правило, побеждаем. В последний раз мы победили в позапрошлом году, отослав на конкурс первую попавшуюся под руку модель Double Tourbillon Technique, которая дожидалась клиента в бутике. А ведь нам противостояли более 40 лучших производителей во главе с Франсуа-Полем Журном. Наши часы прошли все тесты — позиционные, температурные и противоударные — с рекордно высокими показателями.
А в 2004-м я подумал: ну вот, еще одни спекулянты появились. Создали часы не с одним, а с аж двумя турбийонами, да еще додумались наклонить их, чтобы всем виднее было, типа вот какие у меня крутые часы. И все ради того, чтобы раскрутить клиента на огромные деньги…
Да, да! Абсолютно точно! Нас так восприняли практически все. Только самые проницательные поняли, что два турбийона здесь ради точности, что наклонили мы каретку с балансом вовсе не для красоты, а ради того, чтобы максимально увеличить диаметр балансового колеса, ведь это делает часы точнее. И что наклон 30° мы выбрали не для улучшения обзора (тогда уж лучше 90° ничего не придумаешь), а для оптимальной работы турбийона в течение всех суток: будь часы у вас на руке или на тумбочке у кровати. Только спустя год к нам начали относиться серьезно, на нас посыпались заказы и сформировался круг постоянных поклонников.
Уже давно вашей главной проблемой является выпустить часы, но не продать их. Уж очень высок спрос на них…
Да, это так. Большинство моделей, которые мы представляем на Женевском салоне, уже проданы. Слишком много времени уходит на декорацию механизма и корпуса.
А сколько моделей в год вы производите?
Около 100 часов в год. На этот уровень мы вышли четыре года назад, но намерения расти нет. Это просто невозможно физически — без ущерба качеству, конечно.
Вдоль по корпусу ваших моделей идет какая-то надпись, местами напоминающая ребус на французском языке. Что она означает?
Мы об этом никогда и никому (кроме владельца, разумеется) не говорим. Скажем так: это часовое кредо Робера Гребеля и Стивена Форси и в какой-то мере наше напутствие владельцу часов.
Она всегда разная?
Нет, она практически не меняется. Но всегда остается тайной.
За десять лет вы самым удивительным образом выпустили часы не только с восхитительными турбийонами, но и практически со всеми усложнениями Grande Complication. Когда же будет готов минутный репетир?
Минутный репетир пока не стоит на повестке дня. Вы правильно сделали акцент на том, что нам всего лишь десять лет. Но при этом над многими нашими моделями мы начали работать очень давно. Например, Робер взялся за вечный календарь в 1999-м. Но планка, которую мы задали сами себе, оказалось очень высока, и теперь мы просто обязаны создавать все остальные усложнения, не уступающие по уровню нашим турбийонам. Например, модель Greubel Forsey GF05 GMT в итоге обернулась часами с одним из самых сложных модулей мирового времени, потому что мы не могли создать часы с турбийоном и обычной дополнительной стрелкой GMT и предлагать ее за полмиллиона долларов. Тогда бы нас назвали сумасшедшими или жуликами. Но, как говорится, нет ничего невозможного. Однажды мы обязательно представим минутный репетир. Сделать это будет нелегко, так как в последнее время появилось немало практически идеальных репетиров, а ведь наш по традиции должен быть лучшим.
Записал Тимур Бараев
