В «Грозе» Льва Эренбурга, получившей «Золотую маску», любовь накрывала героев, как волжская волна. У «Бесприданницы» тот же автор и место действия. «РБК Стиль» узнал у режиссера о том, чего ждать от премьеры 7 мая в Театре им. Маяковского.
Однажды вы сказали, что никогда не будете ставить пьесу, если она не про вас. Значит, вы можете сказать: «Лариса — это я»?
Когда я говорю, что не буду ставить произведение, если оно не про меня, это истинная правда, но совсем не означает, что именно о Ларисе. Хотя и о ней тоже. Потому что я так полагаю, что здесь речь идет о балансе — эгоистического и альтруистического и даже жертвенного в любви. Баланс бесконечно многообразен. А раз это так, естественно, что это про меня, пока я жив. Но «Бесприданница» действительно главным образом о Ларисе, потому что она является главным выражением жертвенного в любви. Она не жертвенница до упора, потому что то, как она ведет себя по отношению к Карандышеву, вполне себе греховно-человеческое.
Согласна, временами она просто стерва.
Еще какая! Зависит от меры обострения ставящего и играющих. Но и жертвенность у нее просто зашкаливает.
Предложение поставить эту пьесу исходило от театра или от вас?
Безусловно, от меня. Но я очень боялся ставить «Бесприданницу». Очень боялся и, скажем, никогда не думал, что буду ставить эту пьесу в большом репертуарном театре, будучи лишенным возможности работать бесконечно долго и бесконечно въедливо. Но пьеса мне нравилась всегда: она интересная, очень сложная, в духе Александра Николаевича. В ней колоссальное количество диалогов, которые не обеспечены никаким действием. А что, собственно, происходит в самих сценах, совершенно невнятно, и все приходится придумывать.
«Бесприданницу» сложно представить без цыган. Они будут?
Всех цыган будет играть одна актриса. У меня в программке так и написано: «Цыгане и цыганки — артистка Киселева». Сегодня в драматическом театре выводить на сцену цыган — бессмыслица полная, с моей точки зрения. Это что — «Ромэн» приглашать? Или дать драматическим артистам изображать цыган? Это, в общем, клюква. А с другой стороны, цыган у Островского не обойти. Хотя сначала мне казалось, что не нужно цыганской музыки, а нужно джаз, негров вводить вместо цыган.
В «Бесприданнице» заняты в основном молодые артисты. Вам нравится с ними работать? Говорят, что сейчас в театр пришло новое поколение, совершенно удивительное.
Поколение совершенно удивительное, поколение сложное, не хуже и не лучше нашего и любого другого. Они просто иные. Некоторые мои коллеги начинают брызгать слюной, крича: «Да они не читали ничего!» Да, мое поколение в свое время прочитало Маркеса и Набокова, но мы не понимали, в какие координаты это уложить, потому что мир вокруг был узок. Они не читали Маркеса, но зато, когда они с ним встречаются, им не мешают те шоры, которые имели мы.
О вашем театре нельзя сказать, что он «советский». Ваш физиологический метод в те годы не прошел бы.
Но я не могу сказать, что у меня есть что-то, оскорбляющее нравственную основу. Я это искренне говорю: если, например, заложено в начале «Гамлета» то, что мама участвовала так или иначе в убийстве папы, и мама спит с дядей, это есть у Шекспира, куда ты от этого денешься? Ты должен это визуализировать. Исхожу из принципа, что жизнь человеческого духа выражается через жизнь человеческого тела, и только так. Все, что происходит с человеческим телом, очень важно. И если мы видим, как это показывает великий Фон Триер, то что говорить о моем театре? Я перед великими даже не школьник, а детсадовец.
Александр Островский, Лев Эренбург
