Едва ли Ясная Поляна нуждается в особом представлении, ведь имение Льва Николаевича Толстого известно, пожалуй, ничуть не меньше, чем его романы и рассказы. Однако, как увидеть все эти просторы без спешки и глазами и текстами самого писателя — вопрос отдельный. Ответ на него каждый год ищет фестиваль «Толстой», погружающий всю Ясную Поляну в контексты не только литературные, но театральные и музыкальные. Режиссеры ставят спектакли специально для нескольких фестивальных дней, что в каком-то смысле продолжает традицию больших музыкальных и театральных смотров от Зальцбургского фестиваля до Рурской триеннале. О том, с чего все начиналось и чем продолжается, а также о детстве в Ясной Поляне и об игре в винт рассказывает Екатерина Толстая.
О детстве в Ясной Поляне
Я не родилась в Ясной Поляне. Впервые попала сюда в 1994 году, когда мне было почти семь лет, и моего папу, Владимира Ильича Толстого, назначили директором музея-усадьбы «Ясная Поляна». И потом каждое лето мы с сестрой приезжали к папе на все три месяца в Ясную. Мы были заядлыми наездницами и проводили с утра до ночи на конюшне: чистили лошадей, выгуливали их, катались по лесам и полям. В те годы и родилась моя любовь не только к дому Льва Николаевича, но и к самому природному заповеднику и огромной территории, которая окружает музей.
И когда несколько лет назад я занялась театральным фестивалем «Толстой», мне очень захотелось поделиться своей Ясной Поляной и задействовать более отдаленные части усадьбы. Те, до которых, возможно, раньше посетители музея и гости фестиваля не добирались. Ведь в Ясную Поляну обычно приезжают одним днем, и за это время нужно очень много всего посмотреть: в первый раз побывать в доме Толстого, дойти до его могилы в лесу и еще успеть осмотреть всю центральную часть усадьбы. Но ведь именно эти поля, луга, ручьи и леса, находящиеся в отдалении от стандартного туристического дневного маршрута, и сохраняют в себе ту самую магию, которая вдохновляла Льва Николаевича.
О фестивале «Толстой» и яснополянских гостях
Каждый год фестиваль старается не только привезти яркие постановки из других регионов, но и создать свои собственные спектакли-спецпроекты, которые делаются именно с учетом особенностей усадьбы. Мне показалось, что очень важно, чтобы авторы новых постановок имели возможность пожить и погрузиться в пространство музея. За последние пару лет так родились несколько уникальных проектов, например «Война и мир своими шагами» Дмитрия Волкострелова, где режиссер буквально физически предлагал пройти каждую строку и букву романа ногами и наложил эти километры текста Толстого на территорию музея, как раз на те самые отдаленные точки усадьбы, до которых так редко добираются. Те самые, которые мне так близко знакомы с детских поездок на лошадях.
А в прошлом году мы провели первые театральные резиденции, где участники смогли пообщаться не только с режиссерами и художниками, которые уже имели опыт работы в музее, но и с сотрудниками и научными специалистами Ясной Поляны. Все проекты нашли какой-то совсем свой кусочек усадьбы, «Лес. Дневники» забурились вглубь елок и берез недалеко от могилы Льва Николаевича, а «Муравейное братство» Мастерской Брусникина заполнило музыкой и игрой дальние поля и луга, устроив целое путешествие по любимым местам из детства семьи Толстых.
О заливных лугах, воспоминаниях об усадьбе и мечтах
Конечно, фестиваль меня заставляет смотреть на Ясную Поляну немного с другой точки зрения, я начинаю присматриваться к разным местам, например к заливному лугу у реки Воронки, и теперь вижу там не просто красивое место, где мы зимой ходим на лыжах, но и природный амфитеатр в конце этого поля. И думаю, как хорошо там смотрелась бы небольшая сцена и зал, где зритель мог бы сидеть на подушках в траве на закате и смотреть какую-нибудь постановку. Мне еще хочется, чтобы в усадьбе звучало больше музыки. Например, я хотела бы задействовать один из прудов и запустить на него плавучий понтон с исполнителями.
Еще одна из моих давних мечт — это найти команду, которая смогла бы оживить одно из исторических воспоминаний об усадьбе, которое Лев Николаевич частично описывает в «Войне и мире», когда старый князь Болконский слушает крепостной оркестр в парке в Лысых Горах — это и есть описание парка «Клины» в Ясной Поляне. В годы жизни князя Волконского, деда по матери Льва Толстого и прототипа князя Болконского в «Войне и мире», как раз существовал крепостной оркестр, и каждый день он играл для старого князя. Есть воспоминания о том, что в этом парке были специальные скамейки и пюпитры для музыкантов и что у оркестра было два разных набора нот — в этом регулярном французском парке «Клины» они играли более традиционную музыку для старого князя, а в диком английском парке — более современную, для его дочери Марии Николаевны. И вот мне очень бы хотелось, чтобы зритель фестиваля смог почувствовать этот переход физический и переход эпох, из одного пространства в другое, из одного стиля в другой, и тем самым возродить историю, которая наполняла эти пространства сотни лет назад.
О том, что делать, когда все идет не по плану
Мне кажется, когда что-то идет не по плану, есть два пути, как на это реагировать: либо впасть в растерянность и расстройство, либо воспринять это как возможность придумать что-то еще интереснее, что-то совсем другое. Этот год для фестиваля выдался именно таким. К концу апреля — началу мая по абсолютно между собой не связанным причинам несколько крупных театров и постановок вынуждены были отказаться от участия в фестивале: у кого-то не получался спектакль, премьера которого была включена в программу, у кого-то заболела главная актриса, кому-то назначали длительные гастроли в другом регионе, иными словами, фестиваль оказался в очень сложной ситуации.
А между тем в этом году исполняется 150 лет с начала написания романа «Анна Каренина», и очень хотелось как-то ярко отметить это событие и заявить наши планы на подготовку к 200-летию Льва Николаевича Толстого, которое будет через пять лет, в 2028 году. Ну, а скажите, что может быть ярче события, чем приезд спектакля с исторической сцены Большого театра прямо в яснополянские поля? (Смеется.)
Я понимала, что это будет тяжело: за два месяца до мероприятия предлагать приехать на фестиваль Большому театру, у которого есть четкий гастрольный план и график расписан на пять лет вперед. Но я невероятно благодарна Владимиру Георгиевичу Урину за то, что он поддержал нашу идею, и после нескольких дней проработки всех технических вопросов Большой театр согласился приехать с балетом Джона Ноймайера.
Масштабы застройки и гастролей были колоссальными: фестиваль переместил сцену и зрительный зал в поле, где мы выстроили сценические конструкции в почти полтора футбольных поля. Конечно, ничего из этого не было бы возможно без поддержки наших партнеров, особенно нашего генерального партнера — «Сбера», который в последний момент нас очень выручил. Магия момента, когда произведения Льва Николаевича оживают в тех местах, где они были написаны, абсолютно неповторима, когда на сцену выходит Левин на сенокос, и ты понимаешь, что это происходит в тех же полях, которые Толстой описывает в романе. И ты сидишь на закатном солнце и смотришь на невероятные движения. Это стоит всех усилий.
Об авантюризме и балете
Дух авантюризма, безусловно, присутствовал и в самом Льве Николаевиче, и в его предках, и, видимо, продолжает жить в его потомках. (Смеется.) Конечно, очень важно возвращаться к его текстам и наследию, но многое зависит от того, к какому периоду жизни Льва Николаевича ты обратишься и в каком возрасте это сделаешь.
С одной стороны, всем известно, что Толстой очень не любил балет, но, во-первых, балет сильно изменился за последние 200 лет, а во-вторых, именно эта постановка Ноймайера настолько жива и филологична, что удивительным образом в каждом движении считываются слова из романа «Анна Каренина».
Если же говорить еще об одном важном лично для меня моменте, им стала реакция сотрудников музея, людей, которые большую часть своей жизни посвятили изучению и сохранению наследия Толстого. В этом году мы смогли показать балет всем желающим сотрудникам. С фестивальных дней и до сегодняшнего момента меня останавливают самые разные работники музея и восхищенно благодарят, что именно эта постановка приехала к нам в Ясную Поляну.
Об «Анне Карениной»
Думаю, это роман, который можно читать не только в разном возрасте, но и с разных мест, потому что тебя завораживают разные линии повествования и волнуют разные моменты. В этом смысле мне очень понравилась книга Павла Басинского «Подлинная история Анны Карениной» как некий субъективный гид по героям и тексту. Как раз Павел Валерьевич пишет, что перечитывает роман каждый год и все равно не может раскрыть, как он сделан. Значит, есть этот секрет, но его найти очень сложно, и от этого только интереснее.
Роман написан так, что ты всегда найдешь либо себе подобного, либо ответы на какие-то мучительные вопросы, которые нужно разрешить. У нас на фестивале была лекция в образовательной программе, которую делала Дарья Еремеева, научный сотрудник ГМТ, про сестру Льва Николаевича Марью Николаевну. Роман «Анна Каренина» был написан, когда Марья Николаевна сама себя вывезла в изгнание с незаконной внебрачной дочерью Еленой, переживая развод. У сестры Льва Николаевича в письме была такая фраза: «Боже, если бы все Анны Каренины знали, что их ожидает…». Может быть, кого-то этот роман сможет предостеречь от каких-то необдуманных поступков.
О Льве Толстом в дне сегодняшнем
Я много лет слежу за разными проектами, которые вдохновляются не только художественными текстами Льва Николаевича, но и дневниками и письмами. «Лев Толстой. Лайфстайл» — прекрасный проект, с юмором и иронией, и мне кажется, это очень важно. Здорово, что в таком коротком формате можно обращаться к текстам Толстого и видеть его разнообразие. На каждую жизненную ситуацию и на каждый день и настроение можно найти абсолютно выверенную реакцию Льва Николаевича, и как-то менее грустно становится, кого знаешь, что и у Толстого были дни, когда он ленился или праздно себя вел, хоть и ругал себя за такое поведение.
Разных онлайн-форматов и проектов вокруг Толстого стало намного больше после усилий Феклы Толстой, которая с помощью волонтеров по всему миру смогла оцифровать и вычитать все 90 томов Льва Николаевича и выложить их на общедоступный сайт, где теперь каждый может прочитать и использовать тексты Толстого, как это и завещал сам писатель. Важно и то, что у этого есть научное развитие. Фекла с коллегами из Tolstoy Digital смогли сделать целый поисковик по Льву Николаевичу, этот проект называется «Слово Толстого» — это сайт, на который можно зайти и посмотреть, что в тот или иной день и год делал Толстой, или изучить редкие слова или необычные цвета, которые Лев Николаевич использовал в описаниях. В общем, современный поисковик не только по творчеству Льва Николаевича, но и по его жизни. И мне кажется, что у этого проекта есть невероятный потенциал развиваться, так как можно же накладывать на существующий материал и дневники и письма близких, особенно его жены Софьи Андреевны, а потом и воспоминания его детей и друзей.
О деталях и шляпке
У меня еще есть любимый текст семейный, «Мои воспоминания» Ильи Львовича Толстого, моего прапрадеда. Мне кажется, они наиболее светлые и передают какое-то невероятное настроение жизни в Ясной Поляне, общения всех детей между собой, какие-то веселые традиции и игры, иногда даже маленькие детали о процессе написания романов Льва Николаевича. Там как раз есть кусочек о том, как отец, то есть Лев Николаевич, выходя с сыном купаться на реку Воронку, обсуждает, как долго он мучился с тем, что не понимал, как персонажу романа войти в дом, и что очень доволен собой, так как придумал надеть на нее шляпку и что при входе в каждый дом есть зеркало, чтобы ее поправить… и Илья Львович много лет спустя понимает, что это Лев Николаевич никак не мог придумать, как же Анне Карениной приходить домой на свидание с сыном.
Спектакль «Горькая редька»
О семейных традициях и игре в винт
Всем известно, что по мере взросления Лев Николаевич от многих вещей, а особенно от вредных привычек, отказывался, начиная от мяса и заканчивая охотой, но есть одна семейная традиция, от которой Толстой не мог отказаться до самых последних дней своей жизни. Это карточная игра, которая называется «винт». Это очень старая игра, чем-то похожая на вист и бридж. В нашей семье все еще играют в винт, и, пожалуй, я пока еще не встречала других людей, которые сохранили эту игру, хотя очень хотелось бы таких найти. В какой-то момент мой папа, которого учили с детства в нее играть его бабушка и родственники, понял, что нужно передать нам эти навыки, чтобы сохранить традицию на поколения вперед. А мы с моей сестрой и братьями так загорелись, что буду удивлена, если наши внуки не будут в нее играть. Четыре игрока играют двое на двое, задействованы все 52 карты, дальше идет торг за прикуп и «взвинчиваются» вверх обязательства по взяткам и играм. Игра очень азартная и интересная.
Есть знаменитый рассказ Леонида Андреева, который называется «Большой шлем». Он как раз про винт, где мечта всей жизни главного героя Масленникова, которому не везло в карты, сыграть «большой шлем». А это самая большая и серьезная игра, где нужно взять абсолютно все взятки, иначе штрафы очень велики. У Андреева герой видит, что у него вроде получается «большой шлем», — и у него останавливается сердце, потому что это настолько редко, и он умирает.
В нашей семье любят эту игру, и мы ищем любую возможность, чтобы собрать четырех игроков и сесть играть в винт. Больше всего мы любим куда-нибудь уехать, где нет других дел и хлопот, и устраивать турниры. Где мы только не играли! От Великой Китайской стены до подножия камчатского вулкана. Мы даже думаем разработать онлайн-версию, ищем хорошего программиста и будем надеяться, что игроков в винт в мире станет больше.
