Я не люблю общаться с большинством журналистов, потому что они стремятся уместить беседу в однополосную статью и заставляют все время что-то с чем-то сравнивать.
Прелесть позднего старта карьеры в том, что ты думаешь: «Ну разве может быть что-то хуже этого?»
Мне всегда нравилось равновесие между театром и кино, и я счастлив, что работаю в обеих сферах. До сих пор меня поражает то, что можно неподвижно стоять на сцене и 800 людей в зале способны понять, о чем думает мой персонаж.
Мне всегда казалось, что Снейп — один из тех элементов яркого и сложного повествования, которые не нужно раскрывать. Детское воображение такая штука, что в его работу лучше не вмешиваться. Поэтому я молчал. Да и сейчас я не хочу говорить о том, что ожидает Снейпа в конце. Всегда найдутся дети, которые будут зажимать уши, потому что не захотят ничего знать.
В мире нет ничего черно-белого.
Чехов — величайший драматург! Потому что он непостижим. За ним не угнаться: вот вам кажется, что он — здесь, а он ускользает от вас. Для нас он очень сложный. Надо понимать его особую интонацию, атмосферу, а мы ее не знаем. Как бы мне хотелось хорошо понимать по-русски. Я видел превосходные постановки Чехова на русском, но перевести идеально невозможно, это всегда проблема.
Быть режиссером и актером одновременно — просто ужасно. Шизофренически. Сейчас актеры часто играют главные роли в своих же фильмах. Я совершенно не понимаю, как им это удается. Я в этом фильме («Небольшой беспорядок», где Рикман сыграл короля Людовика XIV. — «РБК Стиль») исключительно по настоянию продюсера. Я не настолько глуп, чтобы утверждать самого себя на роль.
Полагаю, меня не отождествляют со Снейпом настолько, как Рэйфа Файнса — с Волан-де-Мортом. И думаю, что Дэниэл Рэдклифф вполне успешен в своей дальнейшей карьере. Я понимаю, почему люди пытаются повесить на нас ярлыки, но от этого нужно защищаться.
Когда я приехал на съемки «Распутина» (фильм Ули Эделя 1996 года. — «РБК Стиль»), мне очень понравилось в Санкт-Петербурге, мы снимали в Исаакиевском соборе. Никто до нас там не снимал. В отеле же мне понравилось меньше: съемочная группа выкладывала целое состояние за сутки проживания, а в то же время на стойке регистрации работники жаловались на мизерную зарплату. Или вот еще: малюсенькие старушки сидели у выхода из отеля и продавали какие-то ботинки и деревянные ложки. И я думал, что меня возили на съемки на машине Ленина. Но страна мне все равно очень понравилась.
Искусство и умение рассказывать истории могут спасти мир. Главное — не превратиться в старых перечников, которые не видят, как меняется мир вокруг — а он продолжит меняться, — поэтому надо обязательно рассказывать истории друг другу, друг о друге. В противном случае, на нас можно ставить крест. Так и только так мы поймем друг друга, поймем, кто мы сами. Проблема только в том, сможем ли мы принять все эти истории и хватит ли нам концентрации внимания. Сможем ли мы высидеть два часа в кинозале и воспринять историю на экране? Ведь мы привыкли к тому, что в любой момент можем нажать кнопку паузы, потому что у нас зазвонил телефон.
Мне кажется, что даже если ты решил добиться чего-то и упорно тренируешься, то в конце концов ты все равно будешь сидеть еще долгое время без работы. Я не был исключением.
Меня беспокоят молодые актеры, которые так сильно жаждут славы. Будто они не знают, какая пустая жизнь их ждет, как быстро пройдет слава, если они однажды ошибутся, когда на их лицах появятся первые морщины или на сцене появится кто-то более интересный.
Умнейший человек, который мне встречался? Пожалуй, женщина, с которой я живу. По крайней мере, тот факт, что она до сих пор со мной, доказывает это.
Хаос не может существовать без порядка. Нужно уничтожить его, чтобы жизнь не превращалась в нечто упорядоченное, рутинное — вам нужно создать хаос из этого.
Люди издревле нуждались в хороших историях. Но история невозможна без талантливого рассказчика. Спасибо за истории, Джо (Джоан Роулинг, автор романов о Гарри Поттере. — «РБК Стиль»).
Источники: интервью изданиям Empire, The Guardian, The Buzfeed, «Новая газета».
