Солнечное утро в Париже. Около сотни журналистов и инфлюенсеров со всего мира собрались во дворе Музея истории и искусства иудаизма в квартале Маре. Здесь проходит презентация новинок премиум-марки Helena Rubinstein из семейства французского гиганта красоты L’Oréal. На повестке дня — новые достижения в деле борьбы со старением кожи и посещение выставки «Helena Rubinstein, The Adventure of Beauty», посвященной основательнице бренда Елене Рубинштейн. Дочка польских евреев, она с нуля построила бьюти-империю и стала одной из самых богатых женщин своего поколения, музой многих дизайнеров и художников XX века. Выставка-блокбастер уже успела наделать много шума не только в Париже, но и в Нью-Йорке, где в 2014 году похожую экспозицию проводил Еврейский музей, и в Вене в 2017 году. Различие было только в арт-объектах: не каждый музей может одолжить те картины и скульптуры, которые когда-то входили в огромную коллекцию Рубинштейн. С 5 ноября по 28 июня 2020 года часть собрания можно будет увидеть в Парижском музее на набережной Бранли.
«Я горжусь тем, что мы можем сегодня рассказать историю Елены, а заодно представить все наши самые передовые новинки, — приветствует гостей Элизабет Сандажер, международный директор марки Helena Rubinstein, возглавляющая компанию последние 12 лет. — Мы собирали коллекцию артефактов Рубинштейн: фото- и видеодокументов, архивных рекламных кампаний и продуктов красоты, на протяжении восьми лет. Теперь они могут наглядно показать, какой особенной была эта женщина и какой вклад она внесла в развитие современной индустрии красоты. Сложно найти другую марку, которая строится на такой богатой истории и ставит во главу самые инновационные разработки. Поэтому сегодня, когда я принимаю решения, всегда задаю себе вопрос, а что бы сделала на моем месте Елена? И я уверена, что она так же, как и моя команда, работала бы рука об руку с учеными и самыми передовыми клиниками мира — как швейцарская Laclinic Montreux, с которой мы разработали нашу линию-бестселлер Re-Plasty».
Нас делят на группы и проводят в помещение, где проходит мини-семинар в рамках презентации новой линии средств для антивозрастного ухода Prodigy Cellglow. Перед нами выступает Жан-Марк Леметр, директор по научно-исследовательским работам в Национальном институте здоровья и медицинских исследований Франции (INSERM) — это альма-матер французских нобелевских лауреатов, один из главных биомедицинских исследовательских центров Европы, где запатентовали 1673 изобретения. В своей лаборатории в Монпелье на юге Франции доктор Леметр уже многие годы занимается клеточным перепрограммированием и вопросами борьбы со старением. Около шести лет назад марка Helena Rubinstein предложила ему сотрудничество, чтобы вместе найти косметическую формулу, которая поможет людям сохранить кожу в ее первозданном упругом состоянии.
Жан-Марк Леметр рассказывает нам о проделанной работе с растительными клетками и увлекательном пути к изобретению на основе цветка эдельвейс. Он растет в швейцарских Альпах на высоте более 3 тыс. м и способен выживать даже в мороз (доказано, что ему не страшны ни ветер, ни температура до минус 30 градусов). И все благодаря натуральным растительным клеткам, которые обладают способностью к регенерации (достаточно всего одной клетки эдельвейса, чтобы вырастить новый цветок). Именно их и решил использовать доктор Леметр, так как они, помимо прочего, биологически схожи с клетками человека, а значит, могут дать нужный эффект для омоложения кожи. Исследования заняли около пяти лет, и по их итогам лаборатория запатентовала семь новых технологий.
На них и строится новая линия средств Prodigy Cellglow. Ее главный компонент — экстракт эдельвейса. Первым на рынке появился концентрат для глубокого обновления кожи Prodigy Cellglow, который можно использовать сразу же после очищения и до нанесения крема. Затем — крем для восстановления сияния Prodigy Cellglow и его версия для глаз. Новинки этой осени — интенсивная выравнивающая тон эссенция Prodigy Cellglow, которую нужно наносить сразу же после тоника, но перед сывороткой, и тональное средство с эффектом сияния Prodigy Cellglow. Здесь всего девять оттенков (при этом номер «00 Rosy Edelweiss» — универсальный и подходит под все оттенки кожи как база для макияжа). Его отличают легкая текстура, приятный аромат и эффект «второй кожи»: тон сразу же впитывается, не оставляя следов.
Когда мы разговариваем с Элизабет Сандажер за чашкой кофе после презентации, она подчеркивает главное: все средства из гаммы возвращают коже ее природное сияние. «Для нас это как завладеть Святым Граалем. Мне исполнилась 60 на прошлой неделе, и я никогда не делала ни инъекции, ни пластические операции. Мне все равно, если у меня две или три морщины, они как рассказ о жизни, но когда кожа угасает, это действительно грустно. Поэтому для меня главное — сохранить это сияние. Сияющая кожа, сияющая женщина, сияющая жизнь».
На мой вопрос о финансовой составляющей дела Элизабет загадочно улыбается и поясняет, что заполучить экстракт эдельвейса в такой консистенции было, конечно, одной из самых затратных задач группы L’Oréal: 1 кг стоит десятки тысяч евро. При этом все цветы собраны и обработаны максимально экологичным образом, а за каждый собранный цветок в швейцарских Альпах был посажен новый. Элизабет также подчеркивает, что эти инвестиции стоят таких затрат: «Я горжусь тем, что за последние 12 лет мне удалось увеличить бизнес в 10 раз, только за прошлый год наш итоговый товарооборот вырос на 50%, а к концу года мы ожидаем рост выручки компании на рекордный 81%. Мне пришлось принять много сложных решений. Мы сократили линию макияжа, теперь она составляет всего 15% от нашего бизнеса, и ушли из таких важных исторических рынков, как Америка, Франция и Англия. Но когда перепозиционируешь бизнес, и только на разработку одного продукта уходит минимум два года, нужно рисковать. К слову, мы триумфально возвращаемся во Францию в следующем году — планируем открыть в Париже огромный салон-квартиру Helena Rubinstein. Экономические показатели марки растут во всех странах, где она представлена. Россия не исключение».
Элизабет также подчеркивает, насколько важны для компании научные эксперименты. Они проводятся не только в лабораториях, но и с участием фокус-групп или пациентов эстетических клиник. Например, эффективность комплексного ухода Prodigy Cellglow проверяли при помощи тестирования матерей и дочерей (в эксперименте принимали участие семь пар). Матери пользовались средствами днем и вечером в течение двух месяцев. По итогам анализ корнеоцитов (чешуйки, формирующие роговой слой кожного покрова) показал, что кожа матерей улучшилась по пяти критериям: сияние, упругость, ровность тона, яркость и увлажненность. И самое главное, данные матерей по всем показателям сравнялись с данными дочерей, а в некоторых случаях даже были лучше. Революционно, как и во времена самой Елены Рубинштейн.
По заветам Елены
«Выявить красоту, сохранить ее и, если что, отремонтировать — вот суть работы всей моей жизни». Так рассуждала о своем любимом деле Елена Рубинштейн. Ее история завораживает. Отказавшись от брака по расчету с богатым вдовцом, чтобы покрыть папины долги, 24-летняя Хая меняет свое имя на Елена и едет в Австралию. Оказавшись в Мельбурне, Елена сразу поняла, чего не хватает австралийским женщинам: их кожа потеряла сияние и упругость от постоянного контакта с солнцем. Рубинштейн взялась за учебники по химии и вместе с другом-аптекарем воссоздала формулу крема, который заботливо положила в ее чемодан мама перед отъездом. Так появился первый бестселлер — крем Valaze (предположительно в переводе с венгерского это значит «Подарок с небес») на базе ланолина, растительного воска, кунжута и минеральных масел. Он сразу же стал пользоваться огромным успехом, но Рубинштейн решила не останавливаться на достигнутом и в 1902 году открыла в Мельбурне первый в мире салон красоты Maison de Beauté Valaze, где ее клиентки в атмосфере будуара (Елена всегда любила провокации) могли подобрать себе крем, сделать массаж или маску — в общем, приятно провести время.
Завоевав Австралию, Елена отправилась навстречу клиенткам со всего мира — ей покорятся Лондон, Париж и Нью-Йорк. Рубинштейн даже доедет до Токио и Москвы и станет одной из самых богатых женщин Америки, да и всего мира.
Елена любила окружать себя арт-объектами и коллекционировала искусство, не только современное, но и фольклор из Африки, Мексики и Океании. Дали, Шагал, Бранкузи, Фрида Кало, Дафи, Миро — многие художники стали ее близкими друзьями и написали портреты Рубинштейн (красками отказался писать только Пикассо, сделавший 30 рисунков Елены). Главные дизайнеры эпохи Эльза Скиапарелли, Поль Пуаре, Коко Шанель, Кристиан Диор, Кристобаль Баленсиага и Ив Сен-Лоран шили для нее платья. По просьбе Пуаре и Сен-Лорана она создавала макияж для показов.
Рубинштейн нравилось придумывать нестандартные решения, ломать коды и расширять грани возможного. Чтобы тушь не смывалась в бассейне, она первой придумала в 1939 году водостойкое средство для синхронисток и оно стало мировым бестселлером. Елена сделала немало, чтобы косметику в начале XX века перестали воспринимать как обязательный аксессуар девушек легкого поведения. И, конечно, Рубинштейн хотела идти впереди своего времени. С самого начала она сотрудничала с учеными. Например, выдающийся химик и биолог Марселен Бертло подтвердил ее интуитивное предположение о существовании трех типов кожи: нормальной, склонной к сухости и склонной к жирности.
Переехав во Францию, Елена сначала открыла лабораторию в Сен-Клу, где были разработаны первые комплексные уходы для разных типов кожи. В 1930 году, когда настало время промышленной революции и массового производства, построила фабрику. Кстати, выйдя замуж за князя грузинского происхождения Гуриели-Чкония, Рубинштейн решила впервые заняться мужской косметикой и мужскими салонами The House of Gourielli, но несмотря на обилие звездных клиентов (это был любимый салон Тони Кертиса), бизнес не пошел. Идея была слишком новаторской для своего времени.
93-летняя Рубинштейн до последнего момента работала и страстно любила жизнь. Она оставила после себя огромную империю, которую в 1965 году унаследовал Рой, ее старший сын от первого брака с журналистом Эдвардом Титусом (младший сын Хорас погиб в автокатастрофе). Новый владелец решил выставить на аукцион коллекции искусства, ювелирных украшений и одежды и продать бизнес. В 1973 году марка перешла компании Colgate-Palmolive, а в 1988 году ее выкупил французский бьюти-конгломерат L’Oréal.
«Для меня мир красоты стал неизбежной необходимостью, но и предметом гордости. Это была, так сказать, боевая красота. Борьба до победы за сохранение своего места под солнцем: битва, требующая от женщины выносливости, равной мужской», — писала Елена Рубинштейн в мемуарах.
Жан-Марк Леметр
директор по научно-исследовательским работам в Национальном институте здоровья и медицинских исследований INSERM
— Вы сотрудничаете с маркой Helena Rubinstein с 2012 года. Расскажите, как вы пришли к открытиям, лежащим в основе средств по уходу Prodigy Cellglow?
— На протяжении последних 10 лет я работаю со стареющими клетками. В лаборатории мы искали способы уменьшить количество факторов, влияющих на разрушение клеток. Для проекта с Helena Rubinstein мы решили работать с экстрактами растений. По общеизвестным научным данным мы выбрали шесть растений, обладающих восстанавливающими или противовоспалительными свойствами, — например, шлемник байкальский или китайский рис. В какой-то момент Элизабет (Элизабет Сандажер, международный директор марки Helena Rubinstein. — «РБК Стиль») предложила нам внести в список и цветок эдельвейса. По правде сказать, когда я увидел результаты, то был по-настоящему поражен. Именно вариант, предложенный Элизабет, показал наилучший результат: нам удалось снизить действие 58 генов, связанных с клеточным старением. Мы не поверили своим глазам и решили воспроизвести эксперимент — результат был таким же. Он удивил меня не только как ученого, который работает с передовыми косметологическими проектами, но и как человека науки, занимающегося фундаментальными исследованиями.
— В своей лаборатории вы также занимаетесь и другими проектами, связанными со старением?
— Да, сейчас моя главная сфера научного интереса — это перепрограммирование всех клеток тела. Еще до того, как мы подписали соглашение о научно-исследовательском партнерстве с Helena Rubinstein, моя лаборатория уже начала работать над перепрограммированием клеток по стратегии Синъе Яманаки, лауреата Нобелевской премии по физиологии и медицине. Он занимается, в частности, перепрограммированием клеток взрослых людей. Мы доработали его идею и начали исследовать стареющие клетки — в некоторых случаях им было уже по 100 лет. Нам удалось их перепрограммировать, а заодно и омолодить, избавившись от всех следов старения. Другими словами, столетняя клетка приобрела качества клетки эмбриона. Открытие наделало много шума, и мы запатентовали нашу технологию в 2011 году. Сегодня мы используем ее, чтобы воссоздать клетки поврежденных органов тела и омолодить их. Наша цель — создать клеточную терапию и побороть все патологии, связанные с возрастом.
— Какой следующий этап? Над чем вы работаете в данный момент?
— Мы продолжаем работать со стареющими клетками. Благодаря продуктам линии Prodigy Cellglow мы можем уменьшить количество факторов, влияющих на старение. Следующий шаг — придумать, как уничтожить стареющие клетки. Когда мы подвержены стрессу, наши клетки умирают, они так запрограммированы. Все идет по плану: умершая клетка не остается в коже. У стареющих клеток, напротив, есть защитный механизм от этого естественного процесса. Когда они выходят из строя, им не удается самоуничтожиться. Мы же хотим найти химические молекулы, которые помогут нам «разбудить» этот механизм, чтобы стареющие клетки могли снова самоуничтожаться. Что касается перепрограммирования клеток, мы продолжим нашу работу — нам уже удалось добиться большей устойчивости к стрессу и приостановить действие генов, влияющих на старение. Теперь нужно понять, останутся ли постоянными те изменения, которые мы делаем. Условно, если мы перестанем пользоваться средствами, пропадет ли достигнутый эффект и нужно ли будет опять начинать все сначала.
— На ваш взгляд, когда именно нужно начинать пользоваться омолаживающими средствами по уходу за кожей?
— Как только мы видим первые признаки старения, это значит, что стареющие клетки задерживаются в коже слишком долго. Поэтому я считаю, что лучше бороться с ними как можно раньше. Другой вопрос, над которым мы активно начали работать с Helena Rubinstein, связан с возрастом. Сегодня мы не знаем, какой у нас настоящий биологический возраст. Например, мне 56, но я не знаю, так ли это с биологической точки зрения. В каком состоянии моя кожа? Ей 40 лет или 65 лет? Это два абсолютно разных возраста. Поэтому мы начали проводить тесты, которые помогут нам определить истинный биологический возраст. Это позволит адаптировать каждый продукт под настоящие нужды клиента. А что может быть лучше персонализированных средств по уходу за кожей?
— Смогут ли антивозрастные косметические средства заменить пластическую хирургию и инъекции?
— Конечно, чем более эффективными будут косметические средства, тем реже нам нужно будет прибегать к эстетической медицине и пластической хирургии. Это всегда менее агрессивный подход. Через 10 лет, возможно, косметические средства будут настолько эффективными, что пропадет надобность в хирургическом вмешательстве. Сегодня они уже неплохо дополняют друг друга. Например, вместо того, чтобы постоянно делать мезотерапию, можно пользоваться косметическими средствами, поддерживая кожу в лучшем состоянии, и отложить следующий поход на процедуру на как можно больший срок.
— Сможет ли клеточное перепрограммирование обеспечить вечную молодость?
— Медицина уже позволила нам жить на 20 лет дольше, чем нашим предкам. Я думаю, что в ближайшие 10 лет мы найдем клеточные молекулы, которые разрушают стареющие клетки, и сможем жить еще дольше в отличном состоянии здоровья. Это также значит, что мы положим конец болезням, связанным с возрастом. Стареющие клетки вызывают многие заболевания — например, остеопороз, артроз, болезни Альцгеймера и Паркинсона. Долгое время медицина пыталась найти от них лекарства. Сегодня мы знаем: чтобы положить конец болезням, сначала нужно решить проблему старения. Это наша главная цель. Это не значит, что мы будем жить вечно, но мы точно идем по направлению к удлинению срока жизни в лучшем состоянии здоровья.
