— За свою карьеру вы чем только ни занимались: от горнодобывающей промышленности и банковского бизнеса до помощи благотворительным фондам. А что вас интересует сейчас?
— Я никогда не мог загнать себя в рамки во всех смыслах этого слова, поэтому каждый день находил время для большого количества совершенно разных занятий. Но знаете, что я сейчас думаю? Конфуций сказал, что когда находишь то, что тебе нравится, то больше никогда не придется работать. У меня нет понятия работы: я не провожу в офисе с 9 до 17 или 18 часов. Нет такой задачи. Зато есть задача заниматься тем, что по-настоящему нравится, жить своими проектами, играть с ребенком, проводить время с близкими. Я надеюсь, что оставлю своим детям лучший мир, чем тот, который я получил от родителей. Вот и все. Я занимаюсь бизнесом по мере своих возможностей, я занимаюсь благотворительностью по мере своих возможностей, я много путешествую по мере своих возможностей, пишу в журналы, снимаюсь в сериалах и так далее. Последние несколько лет с партнерами отстраиваю новый формат интеллектуального партнера в сфере недвижимости EVANS.
— Для бизнесмена это прогрессивная концепция — пытаться сделать мир лучше, но жить в свое удовольствие; пытаться сделать что-то не только для себя, не просто зарабатывать деньги бесконечно.
— Деньги вообще для меня не являются ни мерилом, ни мотиватором.
— Почему же большая часть людей так на них сконцентрирована? Даже те, кто заработал огромные состояния, никак не могут остановиться.
— Нет такого, что одни люди плохие, а другие хорошие. Просто все — разные. И когда это понимаешь, жить становится легче. Я никого ни разу в жизни не осуждал. Кто-то считает, что я живу правильно, а кто-то, наоборот, не согласен с моим подходом. Выбор за каждым, но вкус к жизни и осознание, что важно, никак не коррелирует с размером состояния.
— Вы на протяжении долгого времени помогаете благотворительному фонду «Вера», сборы которого за это время увеличились с 62 млн до полумиллиарда рублей. Есть ли конкретные схемы того, как подобным фондам нужно работать?
— «Вера» — это уже большой состоявшийся фонд. Я продолжаю помогать ему, активно участвую в правлении фонда. В 2015 году мы с друзьями основали фонд «Друзья». Он должен был называться «Фонд Фондов», поскольку по своей идеологии направлен на помощь другим благотворительным организациям. Но пришел Иван Ургант и сказал, что он против такого названия. «"Фонд Фондов" — это как Ян Яновский», — сказал он. Тогда мы задумались, что объединяет всех нас — дружба. Так и сложился фонд «Друзья».
Многие приходят в эту индустрию (а благотворительность — это индустрия), из-за эмоции. Они потеряли близкого человека, пытаются помочь и хотят что-то изменить, хотят свою боль как-то уменьшить. Так или иначе, одной эмоции мало. Должны быть процессы, процедуры, должна быть экспертиза. Поэтому слоган нашего фонда — «Благотворительность — как профессия». Первое, что мы делаем — образовываем. У нас есть образовательные модули, где мы обучаем как сотрудников благотворительных фондов, так и людей из бизнеса, которые только приходят в эту индустрию. Второе — к нам обращаются за помощью фонды и просят дать денег. Денег в руки не даем, но оплачиваем имплантов, которые на срок в два года устраиваются на работу в фонд и за это время должны изменить работу организации, поднять фонд на качественно иной уровень. Третья часть. Смотрите, вы — эксперт из медиа. Вы готовы быть волонтером в фонде, но не готовы, например, мыть полы в хосписе. Ваша экспертиза в медиа может помочь очень многим. Но вы готовы взять на себя обязательство помогать два часа в месяц или пять часов в год. Кому нужны ваши пять часов в год, где вы найдете такой фонд? Поэтому мы создали платформу ProCharity, куда индивидуумы, а также малый бизнес и большие корпорации смогут сделать donation (пожертвование — прим. ред.) в виде своего времени, а система свяжет их с запросом от фонда, которому необходима такая специфическая помощь. Мы создаем marketplace (рынок — прим. ред.) для нашей индустрии.
— А много таких людей, которые хотят помочь? И фондов, которые обращаются к вам за поддержкой?
— К счастью, много. Но и с самими фондами есть проблема. Они часто не могут перевести свой запрос на правильный бизнес-язык. Задача не только объединить их с профессионалами, которые готовы пожертвовать своим временем, но и корректно транслировать запрос от фондов.
— Как вы оцениваете ситуацию с фондами в нашей стране? Их количество с каждым годом увеличивается.
— Да, оно увеличиваются, но должно ведь расти не только количество, но и качество.
— Многие исходят из того, что думают помочь хотя бы маленьким делом, работают в каком-то небольшом сегменте. Как специалист, что бы вы сделали? Что посоветовали бы человеку, который только собирается открыть свой благотворительный фонд?
— В первую очередь узнать, какие фонды уже существуют по тематике, которая ему близка, и которой он хочет заниматься. Сделать домашнюю работу всегда правильно. Чтобы не делать одно и то же дважды. Потому что вместе всегда проще. Я знаю, что многие фонды, несмотря на многочисленные сложности, объединяются. Это важно для работы с донорами и системного фандрайзинга. Но еще для того, чтобы убрать с поля неэффективные фонды.
— А какие у нас самые успешные фонды?
— «Подари жизнь». Если бы вы спросили об этом фонде десять лет назад, все сказали бы, что не помнят такого, но помнят, что какой-то фонд есть у Чулпан Хаматовой. Сейчас «Подари жизнь» — это бренд. Чулпан молодец, и команда у нее суперпрофессиональная. Они смогли выстроить бренд фонда. «Вера», естественно. Фонд Хабенского. Я считаю, что еще несколько лет назад о фонде мало кто что знал, но вся команда сделала так, что он сейчас один из самых крупных. «Линия жизни». Это был изначально корпоративный фонд «Альфа-групп», но вырос в полноценный фонд, который сейчас уже во многом не зависит от «Альфы».
— Какое у вас отношение к московской светской жизни?
— Я считаю многих представителей светской Москвы своими друзьями. А критика светского общества — это снобство и комплексы тех, кто критикует. Не раз наблюдал, как светская Москва мобилизуется, чтобы помочь людям в разных ситуациях: от поддержки жертв наводнения в Тбилиси до покупки видеотехники ученикам Александра Николаевича Сокурова. Фонд «Друзья» ежегодно устраивает два фандрейзинговых мероприятия — Charity Battle, один в Москве, другой в Петербурге. Следующий состоится в Москве 15 ноября. Мы просим лучших бизнесменов страны — тех, что в обычной жизни известны своим твердым характером и зачастую не любят друг друга, — выйти на сцену и петь. Посещение нашего вечера платно для всех, даже для моей жены. И вот вся светская Москва приходит к нам тратить деньги, понимая, на какое важное дело мы их собираем. А мои друзья, известные светские герои — Софико Шеварнадзе, Полина Киценко, Матильда Шнурова, Оксана Лаврентьева, Александр Раппопорт и многие другие —работают весь вечер, продавая сладости и напитки, готовя специальные блюда. Как правило, они сами звонят, спрашивают, чем помочь.
— Сколько стоит вход?
— При входе необходимо приобрести минимальный набор фишек на сумму 10 тыс. руб., которые гость за вечер может потратить на голосование за любимого исполнителя и на различные charity-активности.
— Это мероприятие для всех людей? Или для какого-то избранного круга?
— Это мероприятие для тех, кого туда пригласили.
— На что вы тратите свободное время?
— Приоритеты меняются. Я молодой отец, ребенку полтора года. Для того же светского общества было новым то, что мы с женой везде ходим вместе с ребенком. Даже светские выходы без него не обходятся. Все спрашивают, неужели у нас нет няни, но нам просто так нравится. Работа — очень люблю свое дело, — проекты социальные, спорт. Путешествия — обожаю. Люблю быть в дороге.
— Когда вы выбираете страну для путешествия, чем руководствуетесь? Тем, что там еще не были?
— Я часто езжу по работе. Но если есть свободный денек и можно в другую страну рвануть — это тоже важно. У меня есть список стран, в которых я еще не был, но куда очень хочу доехать. Мне интересно посмотреть на местное искусство, я всегда назначаю встречи с галеристами. В Монголии глава Art Council со мной провела сутки в отборе картин для покупки.
— Какое у вас самое яркое за последнее время воспоминание из путешествия? О чем всем друзьям рассказывали, что советовали?
— Я очень мало езжу по России. А тут незапланированно оказался в двух часах от Ростова-на-Дону в Utkino Country House. Это место силы. Я продал за свои банковские годы сотни компаний. Знаю большинство крупных бизнесменов России. И ни один из них мне не сказал, что он строит какой-либо бизнес в России в длинную, для своих детей и внуков. Алексей Фролов — исключение из этого правила. Его проект построен на частные средства, без заемного капитала, и нацелен на развитие целого региона, а совсем не на сиюминутный результат. Это игра в длинную. В комплекс вложено более $100 млн, все сделано по уму.
— Вы туда вернетесь еще?
— С удовольствием. Это был интересный опыт. Есть еще Юрмала. Мы летом были там всей семьей. Какая там жизнь прекрасная! Час от Москвы, для ребенка множество различных программ, прекрасных учителей, замечательный персонал, говорящий по-русски, что сильно облегчает проживание многочисленных родственников. Немаловажна и стоимость проживания. Математика проста. Отдых в Юрмале — это одна пятая стоимости отдыха в Монако.
— А в Монако как время проводите?
— Монако мы любим всей семьей. Именно там появился на свет наш сын. Это место, где мы замедляемся, забываем, что такое пробки, редко берем машину из гаража, а к друзьям в другой район предпочитаем доехать на автобусе. За весенние месяцы там моя жена взяла машину всего пять раз — и то только для того, чтобы отвезти меня в аэропорт или встретить. Утром выходишь из дома, перешел дорогу — и уже на пляже. В Монако прекрасно, пока твоим детям не исполнилось лет пять. Качество школьного образования там оставляет желать лучшего, особенно на английском языке.
— А когда ребенку исполнится пять лет, куда потом? В Лондон?
— С этим связана отдельная история. Когда в Монако у меня родился сын, мой первый звонок был не маме с папой, а в школу в Лондоне. Есть несколько школ, куда нужно записаться именно в день рождения. Не знаю, будет ли сын учиться в Лондоне, но на всякий случай опция такая есть.
В любом случае, английский акцент хорошо продается
— Владелец «Русагро» Вадим Мошкович собирается заняться образованием талантливых детей. Эта история в России имеет право на успех? Можно ли сделать из частной институции место, которое бы признавали везде в мире?
— Я недостаточный эксперт в этом вопросе, чтобы ответить. Я получал школьное образование в России и Франции, а высшее — в Америке и Швейцарии. Везде есть плюсы и минусы. Недавно подруга нашей семьи перевела всех троих детей на домашнее обучение. Это выбор родителей. Главное, чтобы ребенку было хорошо. Учитывая, что у меня жена — психолог, я очень надеюсь, что мы сможем сделать правильный выбор не для себя, а для ребенка.
— Плюс заграничного образования в том, что ребенок получает необходимые связи.
— Связи — это очень хорошо. Но все еще зависит от того, где ребенок хочет жить. Если ребенок собирается жить в России, ему лучше идти в 57 школу — и получать связи там. Если стратегия — на Запад, то не терять время и начинать обучение в той стране, где вы планируете обосноваться. Но в любом случае, английский акцент хорошо продается.
— Если говорить о вашей манере одеваться, то что для вас важно? Есть же необходимость для деловых встреч: костюм, галстук, рубашка. От них никуда не денешься, верно?
— Я иногда отхожу от пиджаков в сторону джемперов и кардиганов. Я могу себе это позволить. Мне нравится хорошо одеваться и есть бренды, которые со мной много лет. Те же Ermenegildo Zegna, я их клиент с 2002 года. Постоянно, из года в год коллекцию обновляю.
— А есть характерный элемент стиля? Вроде кардиганов и бабочек?
— Бабочек у меня большая коллекция. Последнее время мне их дарят, есть даже деревянная, хотя не думаю, что надену ее когда-нибудь. Многие мне говорят, что я умею носить платки, у меня их тоже большая коллекция. Мне они нравятся, одни галстуки — это все-таки очень скучно. Мне также интересно делать свою обувь. Иногда заморачиваюсь, прилетаю к обувщикам, сажусь с ними рядом, выбираю кожу, отделку. Но это все для забавы — главное не терять фокус. Делаем мир лучше.
В корнере Big Size на втором этаже ЦУМа представлена одежда (от 60 до 70 размера) и обувь (от 46 до 50 размера) ведущих мировых марок — Brioni, Zilli, Barrett, Bilancioni, Brax, Cortigiani, Eduard Dressler, Moorer, Napoleone Erba, Pal Zileri, Paul & Shark, Windsor.
