Спектакль поставлен по пьесе Сары Кейн «4.48 психоз», которая считается знаковой не только в контексте творчества ее создательницы, но и театральной эстетики 1990-х годов как таковой. Через полные боли и тревоги тексты Кейн «выталкивала» зрителя из зоны комфорта, разрушая привычную и такую безопасную границу, отделяющую его от переживаний героя.
Цифры в названии пьесы неслучайны — текст построен как дневник женщины-самоубийцы, пиком отчаяния которой становится 4:48 утра. Фактически, это внутренний монолог, состоящий из на первый взгляд бессвязных фраз, вопросов и ответов, метафор, цитат, фрагментов психологических тестов, жалоб и требований. Безусловно одаренная, но тяготящаяся своим даром героиня страдает от одиночества и невозможности «нащупать» свои границы, ответив на, наверное, главный вопрос в жизни каждого человека: «Кто я и зачем я здесь?». Поиск любви — в первую очередь, к себе самой — приводит ее к гамлетовскому «Быть или не быть?». И она принимает отрицательное решение, как сделала и сама Сара Кейн в возрасте 28 лет.
В спектакле занято 19 актрис разного возраста, но все они играют одну героиню, представленную через хор внутренних голосов — от иронии до истерики, от депрессии до лирики или сарказма. Эта разнородность и хаотичность показалась режиссеру Александру Зельдовичу как нельзя более точно отражающей характерную для современного человека «внутреннюю полифонию», пришедшую на смену одному голосу собственного «я».
Александр Зельдович больше знаком российской публике своими киноработами и сценариями, нежели театральными постановками, среди которых «Психоз» — его вторая сценическая работа. При этом выбор пьесы Сары Кейн в качестве материала для постановки, Электротеатра Станиславский в качестве площадки и арт-группы AES+F в качестве соавторов неслучаен и «уходит корнями» довольно глубоко во времени. Зельдович окончил математическую школу, где одном классе с ним учился участник AES+F Лев Евзович, а классом старше — нынешний художественный руководитель Электротеатра Борис Юхананов. В 1980 же году Александр Зельдович выпустился с факультета психологии МГУ им. М. В. Ломоносова, после чего какое-то время работал психологом в столичных медицинских учреждениях, так что с пограничными состояниями человеческой психики знаком не понаслышке.
«Этот спектакль — своего рода пляска смерти, ритуал и гротеск — не рассчитан на подготовленного или неподготовленного зрителя. В нем есть эмоции и есть изобразительный ряд, которые должны, скажем так, вынимать человека из его обычного космоса и переносить в какой-то другой. А какой это космос, как человек там освоится, что он потом скажет сам себе или своей бабушке, когда придет домой, это его личное дело. Это яркий предсмертный сон большого драматурга. А если яркие сны воплощены, они не могут не подействовать».
Пригласив к активному участию «аеэсов», как иногда неформально называют участников группы AES+F, Зельдович безусловно обеспечил спектаклю не только мощную визуальную составляющую, но и изрядную долю того самого гротеска. Масштабные, фантастически-утопические, ироничные и местами абсолютно сюрреалистичные видеоработы — характерный почерк и главная «фишка» группы, которая хорошо знакома и востребована далеко за пределами родины (например, в 2007 году AES+F официально представляли Россию на Венецианской биеннале современного искусства).
Стоит также отметить, что это не первый театральный опыт художников группы — в 2003 году они работали над спектаклем «Отелло» на сцене Центра им. Вс. Мейерхольда, который, к тому же, стал театральным дебютом Александра Зальдовича.
В «Психозе» Зельдович и «аеэсы» исследуют пределы существования женского. Видеоряд — то сказочный, то ужасный — наполнен архетипическими образами женского тела, крови, молока, черного снега, психоделических цветов и насекомых.
«То, что мы обычно делаем в своих видеопроектах, это тоже своего рода метатеатр — в них очень много театрального, поэтому выйти в реальное пространство театра было интересно. С другой стороны, это вызов, мы специально не стали определять заранее, что это такое: театр, видеоинсталляция, перформанс, современный танец... Мы сделали и то, и это, и другое, странным образом совместив в процессе. Такие «разножанровые миксы» действительно случаются в человеческих сновидениях, которые, как известно, не отрежиссированы. Эта история — про женское, доведенное до истерики, но в ней есть место всему, даже юмору. Мы придумали таракана, который стал у нас самостоятельным персонажем. Причем мы сначала его сделали и только потом выяснили, что в английской культуре таракан женского пола».
Костюмы для спектакля создала лауреат «Золотой Маски» 2016 года Анастасия Нефедова, пригласив поучаствовать и художницу Сашу Фролову, обладательницу титула «Альтернативная мисс мира», работающую в жанре живой скульптуры — для спектакля она создала уникальные латексные парики.
«Прочитав о судьбе Сары Кейн, я была поражена ее историей: человек пишет пьесу, кончает жизнь самоубийством и это создает энергетическое и магическое поле всему, что происходит с оставшимся в одиночестве человечеством. Сколько лет прошло, но это до сих пор будоражит.
Конечно, остаться к этому нейтральным, равнодушным и холодным невозможно, каждый человек проходит отчаянные фазы спуска на дно самого себя, как в некое путешествие с неизвестным концом. Работа над костюмами в этом проекте тоже путешествие в неожиданные смыслы воздействия тех или иных образов персонажей, пластики, грима, фактуры, цвета и света. Диалог с режиссером и художниками- постановщиками был глубокий, непростой, местами спорный, но дал очень интересный опыт и неожиданный результат: костюмы и рождающиеся вместе с актрисами образы как будто мутировали самостоятельно, обретая вместе со сценографией и светом собственные высказывания».
За важную составляющую постановки, ее звуковую среду, в основе которой — «Немецкий реквием» Брамса — отвечал музыкальный руководитель театра и по совместительству известный композитор Дмитрий Курляндский, автор нескольких опер, в том числе «Астероид 62», «Носферату» и «Сверлийцы» (кстати, именно за костюмы к этому оперному сериалу удостоилась «Золотой Маски» Анастасия Нефедова).
«С самого начала было понятно, что музыки в спектакле будет много — в нем есть все, от хореографических номеров и музыкальных пауз, в которые совершаются перестановки между сценами, до продолжительных фоновых и атмосферных материалов. Мы много встречались в процессе работы, отслушивали материал, Александр очень четко слышит, как должна работать музыка. «Немецкий реквием» Брамса, кстати, предложил Зельдович — я сначала настаивал на Шумане. Но как только попробовал поработать с Брамсом, стало ясно, что это наш материал — романтическая заупокойная месса, увеличенная, раздробленная и размноженная в моем монтаже, как в разбитом зеркале, на мой взгляд, дала очень интересный результат. Плюс к тому, обращение к Брамсу открыло разнообразные жанровые перспективы — мы использовали два «Венгерских танца» и песню Сержа Гензбура, основанную на материале Третьей симфонии».
«Благодаря видеокартинам в буквальном смысле погружаешься в бесконечный психоделический сон. Картины оживают, пульсируют и создают ощущение полного погружения. Один из главных элементов спекталя — таракан. В одной из сцен даже звучит фраза «Тараканы всегда говорят правду». Каждый «таракан» в голове Сары Кейн оживает в обличии женщин разных возрастов. У каждой из них свое откровение и абсолютно честный монолог о любви, потере, старости и попытке убежать от неизбежной реальности и погрузиться в глубины собственного подсознания.
Пространство действительно напоминает сон — меняется каждую секунду, перемещая зрителя из одного места действия в другое. В тщетных попытках найти что-то, за что можно уцепиться, героиня произносит фразу «Не существует таких лекарств, которые способны придать жизни смысл». И как бы сильно она ни хотела, больше она не может жить в этой истории…»
Кстати, 23 июня в 17:00 в фойе Электротеатра Станиславский состоится public talk c создателями спектакля, на который пока еще можно попасть.
