Американский reading camp — это обычный детский лагерь, в котором много читают. Кажется, что сегодня и у нас многим взрослым не хватает лагерной (в хорошем смысле этого слова) атмосферы — как грибы растут проекты, предлагающие забыть о работе и ответственности и на несколько дней куда-нибудь уехать, разбиться на группы, вместе играть, есть по расписанию, ходить на дискотеки и сплетничать у костра.
The Blueprint и Дом творчества Переделкино, удачно объединившись и заручившись поддержкой T2, собрали более интеллектуальный формат, который назвали Reading Camp 2.0 «Дача как мастерская, место действия и симптом», — предложили гостям прочитать несколько книг заранее и на уик-энд уехать в Переделкино осмыслять прочитанное вместе с разными приятными людьми, сведущими в литературе. В преддверии осеннего кэмпа, который пройдет с 18 по 20 октября, рассказываем, как прошел летний. Костер, совместные обеды и тени репрессий — прилагаются.
В 30-е годы прошлого века, практически столетие назад, и в мире, и в СССР обстановка была специфическая. Великая депрессия в Штатах, Олимпийские игры в нацистской Германии, усиление репрессий у нас. И в этой любопытной атмосфере родилась беспрецедентная утопическая идея — создать городок писателей, в котором литераторы бы забыли о бытовых проблемах раз и навсегда и смогли творить без оглядки на материальное, словом, прорубая дорогу советского человека в светлое будущее.
«Идею часто приписывают Максиму Горькому, — рассказывает Анна Кознова, директор Дома-музея Б.Л. Пастернака, воспроизводя один из многочисленных существующих переделкинских мифов. — В реальности Горький был настроен несколько скептически и в одном из писем так отзывался о проекте: «Городок литераторов — монастырь для грешников, создаваемый ради усиления греховности их».
Тем не менее «монастырь» был создан и открыт в 1936 году, а сам Горький так комментировал многолетний процесс возведения городка: «Правительство дало деньги на строительство дачного поселка и 700 тысяч из этих денег исчезают, как дым по ветру…», — деньги, действительно, исчезали, что в некотором роде их непреходящее свойство, списки счастливых поселенцев все время менялись, в конце концов было решено больше денег у государства не брать, а взять ссуду и достроить дачи на «свои».
«Правительство дало деньги на строительство дачного поселка и 700 тысяч из этих денег исчезают, как дым по ветру…»
На 3 тыс. писателей построили 20 дач — можно представить себе накал страстей во время распределения. Идиллия для новых жильцов продолжалась недолго — да, были дачные посиделки, веселые вечера и шезлонги, чтение стихов, игры в волейбол и обсуждение только написанного, но для первых обитателей Переделкино все закончилось плохо: большинство из них были арестованы прямо на своих дачах, сами дачи изъяты НКВД и переданы новым жильцам, а главным звуком городка надолго стал шорох шин подъезжающего автомобиля, к которому прислушивались и днем, и в особенности ночью.
Как ни крути, городок писателей, заброшенный в девяностые и бережно восстановленный сейчас, притягивающий к себе уставших москвичей со склонностью к рефлексии, — лучшее место для обсуждения литературы. Мы начинаем с похода на дачу Пастернака — главной легенды Переделкино. Именно здесь Борис Леонидович узнал о присуждении Нобелевской премии по литературе, именно здесь от нее под давлением отказался, именно здесь был затравлен и в конце концов умер и похоронен на местном кладбище.
Мастерская писателя — большая светлая комната, кровать, стол и стул. Пастернак считал, что этот набор необходим и достаточен для литератора. Он писал родителям в 1936 году: «…я попал в двухэтажный, наполовину мне не нужный дом», а его вторая жена, Зинаида Николаевна (в девичестве Еремеева, в первом браке — Нейгауз) вспоминала, что участок вокруг дома был темный, болотистый и сырой, так что на нем невозможно было ничего посадить, даже цветы.
Тем не менее дача была и играла в жизни писателя не последнюю роль. Утром, уже на веранде другого коттеджа (кажется, именно той дачи, в которой на своем шарфе повесился 37-летний сценарист, режиссер и поэт Геннадий Шпаликов в 1974 году) мы собираемся, чтобы почитать «дачные» стихи Пастернака вместе с учителем русского языка и руководителем Гильдии словесников Антоном Скулачевым.
«…я попал в двухэтажный, наполовину мне не нужный дом»
«На даче спят, укрывши спину, как только в раннем детстве спят» — все утро мы обсуждаем «Вторую балладу» 1930 года, читая ее несколько раз вслух, погружаясь в подробности личной жизни поэта и обстоятельства второго брака. Пастернак увел жену у знаменитого пианиста Нейгауза, — спорим, о любви это стихотворение или не о любви, и расходимся каждый при своем мнении. У нас получился такой урок литературы, о котором ты не знал, что всегда мечтал — и совершенно особенный, можно сказать, сайт-специфический опыт проживания поэзии.
Вечером мы продолжим говорить о дачах — или, скорее, слушать, что говорит о дачах в жизни писателей журналист Юрий Сапрыкин, слушать которого можно бесконечно, погружаясь в почти блаженное состояние. Юрий рассказывает о «Других берегах» Набокова и «Школе дураков» Саши Соколова, о том, как на мир можно смотреть сквозь цветные стеклышки витражей, размывая и смешивая границы реальности и вымысла. «Никто не в состоянии выучить: шум дождя, аромат маттиолы, предчувствие небытия, полет шмеля, броуновское движение и многое прочее. Все это можно изучить, но в ы у ч и т ь — никогда», — писал Саша Соколов, которого некоторые считают единственным продолжателем набоковской линии в русской литературе.
Границы реальности и правда размываются, и за два с половиной дня в окружении переделкинских сосен мы успеваем вместить какой-то нереальный объем впечатлений, мыслей и разговоров — встретиться с писателями и обсудить их книги, поужинать на траве, посидеть у костра, посмотреть кино о немецкоязычных литераторах и после снова три часа проспорить — о любви это кино было или не о любви.
«Никто не в состоянии выучить: шум дождя, аромат маттиолы, предчувствие небытия, полет шмеля, броуновское движение и многое прочее. Все это можно изучить, но в ы у ч и т ь — никогда»
В завершении уик-энда Борис Куприянов, заместитель руководителя Дома творчества Переделкино, сооснователь книжного магазина «Фаланстер» и сайта о литературе «Горький», уведет нас в усадьбу Измалково — спрятанную в липовом парке, заслуживающую отдельного разговора и визита, и изучения того, как буквально каждый поворот истории оставил в Измалково свой причудливый след.
Проходя мимо бывшей дачи писателя Бориса Пильняка, одного из первого заселенцев Переделкина, Борис Куприянов расскажет историю его ареста — эта сцена практически полностью вошла в фильм Никиты Михалкова «Утомленные солнцем». В разгар празднования дня рождения сына писателя на дачу приехал гость, старый знакомый Бориса. Он попросил его отъехать в город, чтобы ответить на некоторые вопросы главного комиссара госбезопасности Николая Ежова. Жену писателя гость заверил, что Пильняк вернется на дачу уже через час.
В Переделкино писатель не вернется — через полгода после ареста он будет приговорен к смертной казни за измену родине и расстрелян в тот же день в Москве.
В Москву придется вернуться и нам — унося с собой частичку лета, память о разговорах, новые любимые стихи, закладки, записки и выписки, и, конечно, списки литературы, чтобы холодными длинными вечерами читать и ждать новый Reading Camp.
«Вам письмо» — тема третьего Reading Camp, который пройдет 18–20 октября, подробности ищите на сайте и в соцсетях The Blueprint и Дома творчества Переделкино.
Дом творчества Переделкино входит в список «РБК Визионеров» в категории «Культура». Визионеры — это люди, чьи идеи и проекты меняют наш образ мыслей и стиль жизни. Подробнее — на сайте
