Галерист Алина Пинская — о ярмарке Art Basel Paris
В этом году парижский филиал Art Basel предстал во всем блеске. Он перестал по-подростковому называться Paris+, теперь это Art Basel Paris. Ярмарка торжественно и людно открылась на самой престижной и центральной выставочной площадке города — в свежеотремонтированном Grand Palais, со следами то тут, то там знакомой москвичам строительной штурмовщины, когда торопятся к сроку. Большой дворец был на реставрации целых четыре года.
В смотре приняло участие около 200 галерей, на 40 больше, чем в прошлом году.
Помимо основной программы, которую подробно осилит не каждый, есть еще параллельная, с экспозицией паблик-арта по всему городу.
Октябрьская арт-неделя пытается вместить в себя максимальную коммерческую и выставочную активность — чего только стоят ярмарки-сателлиты. Их я насчитала десять.
Выставок-блокбастеров целых три. В общем, задача приезжего арт-интересанта не столько выжать максимум из Парижа, сколько выжить в этой гонке. Надо признать, что по концентрации одновременно идущих ярмарок и выставок в государственных и частных институциях Парижу нет аналогов в мире. Вот она, историческая спираль — город снова стал арт-столицей спустя много десятилетий.
Такое богатство активностей порождает разговоры о том, что парижская ярмарка в какой-то момент каннибальски поглотит базельского родителя. Организаторы это отрицают, но высока вероятность, что поглощение со временем может случиться. Некоторые галеристы шутят, что с трудом заставляют своих сотрудников работать на стенде в самом Базеле в выходные — столь невелика у тех мотивация ввиду невысокой вероятности продаж. И правда. Даже обыватель заметит, что к концу швейцарской ярмарки коллекционеров почти нет — люди приходят просто посмотреть искусство. Приехавших реальных клиентов сдувает после первых двух дней. В то время как Париж привлекает покупателей все дни ярмарки. Остроумное изобретение французских организаторов — акция «Oh la la», когда 31 галерея показывает свои главные произведения в пятницу и субботу.
Если говорить о страновом составе экспонентов, то треть — французские галереи. Помимо европейских и американских есть бразильцы, японцы, южноафриканцы, корейцы. Немного Ближнего Востока.
По национальному составу посетителей: можно отметить очень много американцев, также заметны бразильцы и русскоговорящие. Все приезжают в сияющий Париж. От королевы Рании и Натали Портман до Хлои Севиньи и Оуэна Уилсона.
О подборе произведений. Конечно, на этой ярмарке пока меньше семизначных цифр — сделки на гигантские суммы проводятся в Базеле из-за фрипортов (хранилище произведений искусства, не облагаемое налогами).
Одни из самых дорогих и обсуждаемых произведений — «Супрематизм» Малевича 1915 года на стенде швейцарцев Hauser & Wirth (цена не разглашается) и один из хрестоматийных «Лесов» Макса Эрнста, за $20 млн, у старожила рынка Давида Нахмада.
Малевич якобы был сразу в первый день зарезервирован и увезен со стенда. Коллеги-галеристы говорят: продавался он или нет и был ли куплен, в действительности мы никогда не узнаем.
Любимый и ожидаемый ход галериста — показать на ярмарке произведения художников, которые только что были на Венецианской биеннале, а также тех, чьи работы присутствуют на выставках-блокбастерах в городе.
В Центре Помпиду идет программная выставка, посвященная столетию сюрреализма, в Фонде Луи Вюиттон — гигантская ретроспектива Тома Вессельмана, а в Бирже, она же Фонд Пино, — арте повера.
Вессельман мелькал сразу на нескольких стендах.
Итальянской галерее Карди, чей стенд выглядит стабильно, из года в год весьма «поверо» (бедно), в этот раз особенно «вмастило» — обе работы Кунеллиса были проданы за €600 тыс. А с сюрреалистами и подавно: интерес к этому -изму был разожжен еще позапрошлой биеннале, а теперь вот и огромная по размаху выставка в Центре Помпиду.
Помимо Макса Эрнста у Нахмада висел прекрасный де Кирико, ранее побывавший в коллекциях де Менил и Джанни Аньелли.
Вильфредо Лам, Ив Танги, Рене Магритт, Леонор Фини, Доротея Таннинг — лишь некоторые имена сюрреалистов, чьи произведения можно было одновременно увидеть на ярмарке и в Бобуре (второе название Центра Помпиду).
Впервые в истории ярмарки галереям разрешили выставлять произведения до 1900 года. Речь идет о секции Premise, которая схожа по структуре с секцией Features в Базеле, где публике предлагаются «курированные» стенды с выстраиванием диалога между работами. Такое расширение временных рамок предполагает большую свободу сторителлинга для подобных мини-выставок.
Остались довольны те галереи, которые предлагали вещи со значительным ценовым разбросом. Любопытно, что тот же Карстен Грев, выставляя дорогие работы послевоенных художников, делал ставку на израильтянина Гидеона Рубина, чьими мелкоформатными фигуративными холстами завесил внешнюю стену стенда. Почти все продалось (€14–30 тыс.).
Тадеуш Ропак показал свой привычный состав: Раушенберг, Базелиц, Тони Крэгг, Алекс Кац. Ставка на крупноформатные и дорогие работы, по слухам, дала не самые лучшие результаты.
Одно из ярких впечатлений: проходишь мимо «паука» Луизы Буржуа за $20 млн (продан) и, уткнувшись в композицию Малевича на стенде Hauser & Wirth, при этом почти не заметив Филипа Гастона за $8,5 млн, поворачиваешься на 180 градусов и лицезреешь прекрасного черно-белого фигуративного Рихтера (у Dawid Zwirner). Каждая из двух небольших работ по $10 млн. Там же — бельгиец Люк Тюйманс за $900 тыс. А прямо за углом — шикарный Дюбюффе у Karsten Greve за €4,5 млн. Одним словом, если есть задача и возможность создать заметную частную арт-институцию, то местный «шопинг» гарантированно позволит это сделать.
В этом году привлекла внимание ярмарка Paris Internationale, которая отмечала свое десятилетие. Расположенная в здании старой телефонной станции и специализирующаяся на суперактуальном искусстве, она объединила галереи с самой разной географией — от Токио до Портленда.
Интересно, что на ней встречается уже вполне конвенциональное и в хорошем смысле коммерческое искусство — например, работы известного бразильца Далтона Паулы продаются по €75 тыс., а живопись Войтеха Коварика — за €120 тыс.
Вообще на ярмарках-сателлитах часто встречаются те же имена, что и в Grand Palais. Работы, конечно, менее значимые. Так, на ярмарке Moderne в шатрах между площадью Согласия и Большим дворцом попадались вещи Хартунга и Вазарели и других послевоенных художников.
О ярмарках-сателлитах вообще можно выпускать отдельный материал — так много их было в этот раз. Здесь впервые прошла американская NADA (New Art Dealers Aliance), показывающая молодые галереи. Asia Now в Парижском монетном дворе под куратором Николя Буррио демонстрировала около 60 стендов с уклоном в «глобальный Юг». Была даже небольшая ярмарка ар-брюта Outsider Paris. Дизайну помимо центральной Design Miami Paris, проходившей в шикарном особняке в 7-м округе, были отведены еще две ярмарки — Thema (в таком же особняке напротив, но стоящем в руинах) и камерная Private Choice.
В целом же все это движение и бурление напоминало ажиотаж олимпийских соревнований. Для профи и любителей искусства ярмарка и парижская арт-неделя обязательны к посещению. Концентрированные впечатления, прослеживаемые тренды — настоящий смотр мирового арт-рынка. Да и просто обилие красивых людей в одном месте и в одно время.