Директор L’Oréal по этике — о миссии бизнеса и позитивной дискриминации

Читать в полной версии

Долгое время все усилия маркетинговых подразделений косметических брендов были направлены на создание безмятежного царства красоты, где Зендая скачет верхом на белом коне, Кейт Бланшетт наслаждается жизнью в платьях Armani, а Ева Лонгория ослепляет сиянием своих волос. Угрозу этой идиллии представляли разве что возрастные морщины, но голливудские актрисы обещали поддержать человечество в борьбе и с этой напастью.

Однако в реальном мире покупатели сталкиваются не только с неровным тоном кожи, но и с гендерным неравенством, дискриминацией при приеме на работу, ухудшающейся экологической обстановкой и массой других проблем. И если когда-то от косметических компаний ожидали лишь выполнения обещаний, данных в рекламе их продукции, то сегодня — как и от бизнеса в целом —потребитель ждет реальных шагов, направленных на изменение сложившегося миропорядка. И более того, готов доплатить за продукцию, производитель которой пропагандирует идею социальной ответственности и верен принципам устойчивого развития. И это не только отказ от тестирования средств на животных.

Стать образцово-показательной компанией в этом отношении стремится группа L’Oréal, объединяющая такие бренды, как Lancome, Kiehl’s, Biotherm, Garnier, L’Oréal Paris, Maybelline. В борьбе за достижение цели косметический гигант (владение 33% акций L’Oreal обеспечивает правнучке основателя компании Франсуазе Беттанкур Мейер первую строчку в рейтинге богатейших женщин мира по версии Forbes) опирается на Кодекс этики, который регулирует отношения внутри компании, взаимодействие с поставщиками и партнерами, политику L’Oreal в области сохранения окружающей среды и развития общества. Следуя принципу открытости, о своих успехах компания регулярно отчитывается на сайте: к примеру, о сокращении выбросов CO2 на собственных заводах и снижении потребления воды, усилении топ-менеджмента женщинами-руководителями и предоставлении рабочих мест людям с инвалидностью.

В 2007 году L’Oréal даже ввела должность директора по этике, кресло которого занимает старший вице-президент компании Эммануэль Люлен. За соблюдением корпоративной этики он следит не только через монитор в своем парижском офисе: с 2015 года Люлен посетил более 65 представительств L’Oreal по всему миру, в конце 2019-го доехал и до России. Воспользовавшись случаем, «РБК Стиль» встретился с Эммануэлем Люленом в Москве.

— Интересно узнать, что чувствует человек, который остается последней инстанцией в случае возникновения этических вопросов — пожалуй, самых неоднозначных.

— Позиция и правда ответственная. Я бы даже сказал, что это скорее миссия, чем просто работа. Но все перестает быть столь неоднозначным, когда в компании вырабатывается единая система ценностей. Моя задача — следить за тем, чтобы решения, принимаемые компанией и ее сотрудниками, соответствовали этим ценностям.

Сомнения начинаются, когда мы встаем перед выбором, как поступить в той или иной ситуации. И тут возникает два вопроса. Первый — имею ли я право на то, чтобы действовать определенным образом. Это регулируется различными законами и правилами. Второй — будет ли это не просто правомочно, но и правильно. Это уже вопрос этики, и мне кажется, что он гораздо важнее. Ведь многие вещи могут быть, как говорится, lawful but awful (законными, но ужасными. — «РБК Стиль»). И мы должны предотвратить возникновение такой проблемы.

— При этом L’Oréal — огромная международная компания, и менталитет сотрудников в Европе отличается от менталитета сотрудников на Среднем Востоке. Приживаются ли эти ценности во всех странах?

— Этическая политика L’Oréal основывается на четырех принципах: честность, уважение, смелость и прозрачность. Нам кажется, что они универсальны, хотя в некоторых культурах они могут пониматься иначе.

К примеру, не во всех странах принято открыто высказывать свою точку зрения, особенно если она противоречит мнению начальства. Но представьте: на совещании мой босс принимает решение, и я уверен в том, что оно ошибочно. Из-за страха впасть в немилость я могу промолчать. И кто в итоге проиграет? Компания. Поэтому мы поощряем людей к тому, чтобы они смело высказывались.

— Каким образом?

— Во-первых, мы даем понять нашим сотрудникам, что их действительно слышат. Во-вторых, активно боремся с политикой двойных стандартов: мы стремимся к тому, чтобы в компании было одинаковое отношение и к топ-менеджеру, и к его подчиненному. Никто не будет серьезно относиться даже к самым прекрасным ценностям, если ими будут пренебрегать ради того, чтобы сохранить лояльность необходимого с точки зрения бизнеса игрока.

Ведь люди действительно должны искренне поверить в наши ценности, мы не можем приказать следовать им. Приказ — это проявление отсутствия доверия. Наш месседж к сотрудникам: вы действительно важны нам, и мы просим вас принять наши ценности, чтобы продолжить этот путь вместе. Если человек чествует себя равноправным партнером, он становится свободнее, а следовательно, и креативнее. Когда мы требуем слепого подчинения, креативность в компании стремится к нулю.

— А оцениваете ли вы как-то кандидатов на соответствие ценностям компании во время собеседований?

— Конечно. Упустишь рекрутмент — упустишь и компанию. Но мы еще учимся: продумываем вопросы, анализируем ответы, совершенствуем ассессмент. Нет какой-то теоретической базы — приходится все постигать с нуля.

Для тех, кто прошел все собеседования, мы проводим специальные семинары, где в том числе рассказываем и об этике L’Oréal. А если у сотрудников возникают какие-то вопросы по поводу того, как правильно поступить в той или иной ситуации, они могут обратиться к нам через специальный сайт Speak Up, который работает 24 часа в сутки на 33 языках, в том числе и русском. К тому же каждый год мы проводим день этики, когда наш CEO Жан-Поль Агон отвечает на вопросы работников со всего света. Из тысячи вопросов, которые поступают онлайн, сотрудники могут проголосовать за 20 наиболее интересных, на их взгляд, чтобы нас не заподозрили в том, что мы решили ответить на самые удобные для нас. Прозрачность максимальная во всех смыслах: все это происходит в специальной стеклянной комнате, а онлайн-трансляция идет по всему миру.

— Прозрачность, о которой вы говорите, касается только отношений внутри компании или распространяется на всю ее деятельность?

— Сегодня бизнес в принципе должен быть прозрачным. У него нет другого выбора: информация благодаря интернету распространяется моментально. В наших же интересах, чтобы эта информация была достоверной.

Мы не притворяемся, что идеальны. Мы весьма искренны в своих отношениях с покупателями, акционерами, поставщиками. Кончено, можно привлечь интерес к продукту при помощи лжи. Но удержать его, завоевать доверие — никогда. Если мы делаем какое-то заявление о продукте, значит, оно подтверждено клиническими испытаниями. Да, мы можем заявить, что наш крем убирает 50% морщин и все ринутся скупать его. Но что, если это не так? Мы потеряем уважение. Всего одно необдуманное заявление способно убить бренд.

Степень доверия становится главным критерием для оценки успеха компании. Я не говорю, что прибыль не имеет значения, но ставить ее во главу угла — это устаревший подход. Новое поколение предъявляет к бизнесу новые требования.

— И этичность производства крема теперь не менее важна, чем его действие.

— Именно. Перед бизнесом сегодня стоит серьезная задача: если и не создать лучший мир, то хотя бы попытаться решить существующие проблемы. Потому что без помощи корпораций это не сделает даже ООН: разногласий между государствами предостаточно, а вот денег нет.

Каждое поколение разгребает беспорядок, оставленный им в наследство отцами и дедами. Но сейчас мы можем навредить планете настолько, что наши дети с этим уже не справятся.

— Как вам кажется, почему именно в 2010-х вопросы этики начали подниматься настолько часто?

— Все дело в скорости происходящих изменений. Начиная со средних веков прогресс двигали инновации, а закон поспевал за ними. Он регламентировал, что можно, а что нет, задавал рамки. Но в наше время все происходит настолько стремительно, что законодатели просто не в состоянии оперативно реагировать на вызовы, с которыми они сталкиваются. Этика помогает разрешать конфликтные ситуации там, где закон уже не справляется. Компании могут спокойно загрязнять планету тоннами отходами просто потому, что закон никак не ограничивает их в этом. Но этично ли это? Если мы хотим преуспеть в изменении мира к лучшему, мы должны изменить правила игры.

— А как давно вопросы этики стали подниматься именно в L’Oréal?

— Первая версия Кодекса этики компании появилась еще в 2000 году. Но это не было работой с чистого листа: мы просто структурировали все то, над чем к тому моменту размышляли с самого начала истории L’Oréal. В 2007 году мы шагнули еще дальше, выпустив новую версию Кодекса, а я стал первым директором по этике L’Oréal.

Конечно, можно напечатать наш Кодекс под логотипом любой другой компании, и никто не заметит разницы. То, что нас действительно отличает, так это следование заявленным принципам. Хотя тут, конечно, не нам судить. Скорее, это работа журналистов — оценить, насколько мы отвечаем за слова. Но мы хотели, чтобы все положения Кодекса были максимально практичны и помогали выходить из неоднозначных ситуаций. Например, можно ли отказать кандидату только на том основании, что он принимает какие-то запрещенные вещества, или это будет дискриминацией? Кодекс создан для того, чтобы помочь сотрудникам, а не ограничить их в чем-то.

— Кстати. Как вы относитесь к позитивной дискриминации?

— Если мы говорим о подборе персонала, то я не вижу каких-то проблем в том, чтобы при равных компетенциях и навыках отдать предпочтение кандидату, который обеспечит многообразие команды.

— А какие вопросы стали для вас самыми сложными как для директора по этике?

— Такие вопросы обычно связаны с законодательством отдельных стран. Иногда можно столкнуться, например, с ситуацией противоречия между локальным законодательством и соблюдением наших ценностей и обязательств. Это редкие случаи, и они связаны с серьезными вопросами морали, религии и правами человека.