Каким получился «Я не шучу» — первый российский сериал о стендапе и жизни
49-летняя Лена (стендапер и актриса Елена Новикова, она же — соавтор сценария) живет на окраине Москвы; воспитывает двух детей, двух бывших мужей и одну безнадежную собаку; выплачивает кредиты; пытается зарабатывать на жизнь стендапом и задается (с подачи одного из мужчин) вопросом, не стала ли она выглядеть, как «стареющая трансуха». Героине вечно не хватает денег, поэтому на кассе супермаркета она делает судьбоносный выбор между бутылкой вина и пачкой творога. Но еще больше ей не хватает времени — и не только потому, что ее постоянно дергают в школе, детском саду и дома. Просто скоро ей 50. С точно такой же коллизии человека и времени начинался великий сериал «Во все тяжкие», герой которого в 49 лет решил, что с него хватит.
Но «Я не шучу» — не криминальная драма (этот рынок держит «Обычная женщина») и не семейная комедия про железную леди по-русски (здесь правит «Ольга»), а бытие стендапера. То есть художественная комедия с двумя измерениями — в одном из них настоящий комик играет вымышленную версию себя, а в другом берет микрофон и резюмирует сюжет меткой шуткой. Это интереснейший и сложнейший жанр, с которым телевидение работает давно и по-разному, но еще никогда не работало в России.
В недавней драмеди Netflix «Как же хорошо» комедиантка Мэй Мартин из Канады пытается начать новую жизнь в Лондоне и обнаруживает, что над ее грустными шутками смеется лишь одна женщина в клубе. Между героинями завязывается роман, который кажется обреченным: и из-за тайн прошлого, и из-за зависимостей настоящего. Юмор становится сначала лекарством, а затем и плацебо от страшной боли. И, судя по названию, он помогает.
В сериале «Луи», придуманном, написанном и разыгранном комиком Луи Си Кеем, пропорции жизни и комедии совершенно другие: абсурдная и лицемерная, с точки зрения героя, реальность оказывается лишь разминкой перед яростным шоу. Экранный Луи Си Кей по-настоящему жив и счастлив лишь на сцене, поэтому и комические, и драматические пики сериала приходятся именно на стендап-номера. Вся остальная псевдодокументалистика — просто методичная заготовка дров перед очередным инквизиторским костром.
Еще есть «Рами» с американским египтянином Рами Юссефом, «Мастер не на все руки» с американцем индийского происхождения Азизом Ансари и «Атланта» с чернокожим актером, рэпером, комиком и просто мастером на все руки Дональдом Гловером. Каждая из этих историй — частный кейс решения универсального экзистенциального конфликта «бытия с собой» и «бытия с другими», описанного Мартином Хайдеггером.
Наконец, есть художественные сериалы, в которых комиков играют профессиональные актеры. Самым грустным из них (до появления «Я не шучу») был спродюсированный Джимом Керри проект «Умираю со смеху» — костюмная драма о золотом веке американского стендапа, который в 1970-е годы стал настоящим искусством рефлексии реальности, беспощадным инструментом осмысления политической и социальной жизни.
А самым духоподъемным сериалом о комиках была и остается «Удивительная миссис Мейзел» — история домохозяйки из хорошей еврейской семьи, которая полжизни провела в иллюзии счастливого брака, окружении книг русских писателей и манхэттенских декорациях, а потом вдруг пустилась в свободное плавание и не утонула лишь потому, что вовремя схватилась за открытый микрофон. Легко представить, что проект «Я не шучу» продавали «Кинопоиску» отчасти как «русскую миссис Мэйзел» — даму с собачкой, инфантильными мужчинами вокруг, детьми-сорняками и в возрасте, после которого в российском шоу-бизнесе существует негласное правило скидывать женщин со скалы. Выпустить такой сериал накануне 8 Марта было отличной идеей.
Долгое перечисление иностранных сериалов в этой ситуации — насущная необходимость: иначе не объяснить, как работает жанр. Шоу о стендаперах — не совсем драмеди, не совсем трагикомедия, не совсем мокьюментари и не совсем шоу. Самым точным жанровым определением здесь будет «экзистенциальная комедия», то есть поток сознания, пространные рассуждения о смысле жизни со смайликами, восклицательными и вопросительными знаками в строго определенных местах. И едва ли не главное правило экзистенциальной комедии — сконструировать для героя некую надстройку над реальностью; безопасное пространство, в котором он сможет прятаться от тяжелой жизни, набираться сил и зализывать раны. Таким домиком на дереве может быть что угодно. В сериале «Бог добавил меня в друзья» это социальная сеть, где герой переписывается со Всевышним. В сериалах «Метод Комински» и «Барри» это актерские курсы, на которых самовыражаются люди сложной судьбы. А в сериале «На старт» с Мэттью Перри — это группа психологической поддержки, постепенно превращающаяся из сборища травмированных чудаков в настоящую семью.
«Я не шучу» следует этому правилу безупречно. Сцены с микрофоном упорядочивают хаос жизни Елены, дробят сюжет на ритмические такты и резюмируют те или иные наблюдения героини, здорово утешая зрителя, который быстро проникнется к героине сочувствием, потому что выступления Елены Новиковой внутри сериала — это в некотором смысле рассказ выжившего, то есть результат проработки реальных жизненных ситуаций актрисы. Ей тоже не так давно было 49 лет, она тоже живет не в ЦАО, а в Кузьминках, и у нее столько же детей и бывших мужей, как у героини. Но она опережает своего художественного двойника на два года, и ее опыт позволяет нам верить, что и с персонажем все будет хорошо. Как с Тедом из сериала «Как я встретил вашу маму», которому не везло годами, но который с порога хвастался зрителю, что у его истории счастливый финал. Впрочем, даже больше, чем юмор (довольно тихий), в «Я не шучу» утешает музыка — бодрая, ироничная и излучающая тепло.
Второй важный атрибут любого сериала с настоящими стендаперами — документальность художественного языка. Это истории о людях, никогда не перестающих исследовать других и себя. Они находятся в постоянном поиске материала и в неразрешимом конфликте с самими собой. На монтажный стол комика ложится вся его жизнь. Ритм и оптика сериала должны соответствовать этой работе. И в этом «Я не шучу» тоже преуспевает. История, которую Новикова написала вместе с выпускницей Московской школы кино Еленой Красильниковой, насыщена бытовыми событиями — и мелкими, и судьбоносными одновременно. Оператор Янис Андреевс, у которого есть и опыт монтажа, здорово справляется с внутрикадровым монтажом и наполняет историю жизнью. Актеры — посланник «Аритмии» Николай Шрайбер и представитель «Нелюбви» Алексей Розин — начинают казаться соседями, которые зашли к настоящей звезде за спичками. А сама Новикова, закончившая школу-студию МХАТ и хорошо знакомая с театральной сценой, создает самого подлинного и побуждающего к состраданию персонажа в русских сериалах со времен «Чик». Однако в «Чиках» герой был коллективным, а здесь он одинокий. И тем сильнее ему хочется сопереживать.
Однако при всем этом, судя по пяти доступным эпизодам, сериалу пока не удается главное — уравновесить стендап и жизнь, не только огорчить, но и рассмешить. В абсолютно художественной «Удивительной миссис Мейзел» сцена была местом не шуток, а прозрения, зато в быту героиню окружало столько эксцентричных героев, что от смеха сводило скулы. В «Луи», напротив, чувствовалась ярость стендапа: каждое выступление было взрывом после напряженного внутреннего диалога героя. «Я не шучу» же пока что кажется очень мощным сетапом без соразмерного панча. В жизни героини происходит много всего такого, о чем хочется слушать, но ее короткие стендапы, даром что отлично дробят сюжет на фрагменты, не запоминаются и не смешат. Сериал взялся шутить обо всем на свете — о женской доле, мужском слабоволии, заре третьего возраста, отчуждении детей, разрушении частных границ, деньгах и сексе, но как будто растерялся перед масштабом задачи. Возможно, поэтому второй главной героиней становится трогательная собака, которая в каждом эпизоде с виноватым взглядом ходит под себя. Этот повторяющийся гэг быстро надоедает, а лихого панча, который бы соответствовал драматичному сетапу, все нет и нет.