Каким получился сериал Романа Волобуева «Просто представь, что мы знаем»
Национальной идеей государства российского уже давным-давно пора признать забор. Нашим людям ведь только дай что-нибудь запретить: сперва с предложениями по огораживанию выступают борцы против всего плохого, потом — против всего хорошего. От результатов традиционно страдают те, кто никого не хочет победить. Ну или не очень страдают. Как писал в свое время князь Петр Вяземский, строгость российских законов компенсируется необязательностью их исполнения. Он же, кстати, заметил, что когда здесь действительно начнут соблюдать законы, жить станет совсем невозможно.
Если для всего вышесказанного нужны конкретные иллюстрации, то за ними далеко ходить не надо. Не так давно киноиндустрия, например, отреагировала (среди прочего) на закон о мате запуском цифровых платформ. Другая показательная история — блокировка Telegram. На протяжении без малого двух лет мы наблюдали, как Роскомнадзор пытается прекратить работу запрещенного в стране мессенджера, который при этом только наращивал охват пользователей.
В общем, сейчас кажется, что появление сериала «Просто представь, что мы знаем» было попросту неизбежно, уготовано, так сказать, свыше.
Через несколько дней после премьеры постановщик «ППЧМЗ» Роман Волобуев в своем фейсбуке опубликовал скриншот, гласящий, что на «Кинопоиске» сериалу поставил единицу пользователь AramGabrelyanov. Судя по всему, медиамагнат и владелец LifeNews был настолько возмущен увиденным, что даже специально зарегистрировался, чтобы обрушить рейтинг сериала.
Вся эта коллизия — тоже очень в духе «ППЧМЗ», рассказывающего о процессах, которые обычно называют ничего на самом деле не объясняющими словами вроде «смена поколений» или «эволюция». Габрелянова, в свою очередь, возмутил персонаж по имени Георг Хенрикович Папа — сыгранный Артуром Вахой прокремлевский медиаменеджер. У него раньше работала Белла Мамбетова (Анфиса Черных) — одна из создательниц Telegram-канала, вокруг которого крутится сюжет. Мамбетовой, очевидно, надоело трудиться «на дядю» (то есть на Папу), в связи с чем она взяла в охапку эсэмэмщицу Громову (Рина Гришина) и мажорку-энтузиастку Погорелову и решила делать новости самостоятельно. Аудитория канала увеличивалась, денег все это не приносило вообще, кредиты росли.
И тут с эстакады около «Москва-Сити» среди ночи прыгнул Евгений Малышев (Евгений Стычкин) — звезда журналистики недалекого прошлого, съеденный новыми временами. Но не успевают они выпустить про Малышева некролог, как выясняется, что мужчина жив-здоров, живет с семьей в Лондоне, а прямо сейчас летит в Москву успокоить маму и попробовать вернуться в профессию.
Было бы странно, если бы Волобуев, учитывая опыт в медиа, не попытался его отрефлексировать (пусть в основе сериала и не его сценарий). По хипстерам он уже отчасти прошелся в дебютном «Холодном фронте», и в «ППЧМЗ» коллективный портрет «поколения «Афиши» и его воспитателей (камео Ильи Красильщика и Юрия Сапрыкина) получился не то чтобы нелестным, но безусловно ироничным. Фанфаронские речи Малышева и бесцельный азарт его подопечных даже не пытаются притворяться реальным разговором о ценностях (и ценности) русской журналистики. Не в последнюю очередь из-за того, чем эти ценности обернулись в наши дни. Бодро летящий сюжет здесь, впрочем, нужен скорее для придания происходящему на экране энергии.
Волобуев нарочито походя показывает, что для того, чтобы россияне начали смотреть отечественное кино, сюжетным коллизиям нужна инъекция реальной жизни. Мы ведь и правда настолько потеряны, что внимание к экрану приковывает даже иллюзия попытки разобраться в происходящем.
В этих делах важно не перегнуть палку, а потому узкоспециальные разговоры здесь завернуты в обертку из неона и бесконечно всплывающих в отражениях на стеклах такси окошек мессенджеров. Однако технические упражнения без хоть какого-нибудь подлинного чувства выглядели бы безжизненно. И потому по-настоящему увлекает не столько действие, сколько интонация и композиция происходящего. Камера внимательно разглядывает героев, но слушает будто бы вполуха — в этом есть честность по отношению к шифрованию пустоты, которой на деле являются все эти бойкие диалоги. Зато за этим умным взглядом стоит простое понимание того, что какими бы неприятными ни были герои, это не значит, что они не заслуживают любви.
Такая парадоксальность притягивает и обескураживает, причем на уровне чисто ремесленных приемов. Волобуев любит путать карты и скрывать истинные источники своего вдохновения. И потом ослепленным неоновыми вспышками зрителям не придет в голову вспомнить здесь не только Финчера с Рефном (и пингвинов из фильма «Апрель»), но и Роберта Олтмена с Тарантино образца «Однажды… в Голливуде». Эти авторы завоевывают внимание тоже не только способностью к «короткому монтажу», но умением сложить из отдельных бытовых сценок нежнейшую панораму текущего (вернее, только что ушедшего) момента.
Для таких разговоров ни о чем, кстати, нужна предельная ясность речи и владение языком — навыки, которыми многие российские кинематографисты обычно пренебрегают в пользу многозначительного бормотания. Ну а на практике все это похоже на ситуацию, когда ты сидишь в баре и горячо объясняешь что-то важное собеседнику и тут мимо, путая к черту все мысли, проходит кто-то красивый. Сможешь ли ты осекшись улыбнуться — самый, пожалуй, верный маркер душевного здоровья.