Большие книги: 9 главных романов года

Алексей Варламов, доктор филологии, постоянный автор серии «ЖЗЛ» объединил в роман «Мысленный волк» размышления о трагическом для России предреволюционном и революционном времени, переосмысленные и художественно переработанные биографии своих досконально изученных героев — Пришвина, Розанова, Распутина, человеческие страсти, эмоции и душевную смуту.

Получился сложный и неровный роман о начале ХХ столетия, о русском характере, о той мистической неуправляемой силе, которая владеет нашими помыслами и определяет судьбы.  «Мысленный волк» – философские размышления Алексея Варламова, в которые он щедро вплетает любовь, ревность, убийство, предательство, страшную засуху последнего предвоенного лета, исторические события Первой мировой, теорию европейского заговора и загадки Серебряного века.

Когда члены экспертного совета «Большой книги» оглашали список финалистов, о биографии Вознесенского говорили, что это одна из лучших книг в серии «ЖЗЛ». Говорили, что журналисту Игорю Вирабову удалось не только написать портрет Вознесенского и его эпохи, но и нащупать поэтический нерв всего его творчества.

Открываешь книгу — и видишь, как влюбленный в поэзию Вознесенского автор рассказывает об ушедшей эпохе взахлеб, с пылом и страстью, то и дело непроизвольно скатываясь в подражание стилю поэта. Рассказывает бессистемно и довольно предвзято. Это совсем не тот анализ, которого ждешь от профессионального и беспристрастного биографа.

Книга Вирабова больше похожа на творческую лабораторию, в которой собрана масса всевозможного материала о поэзии Вознесенского, о его жизни, об истории страны, о политике, наконец. Воспоминания друзей и одноклассников, письма и стенограммы съездов, газетные статьи и рассказы-пересказы литературных баек и мифов.

Если бы речь шла о кандидатской диссертации, на этом этапе к работе подключился бы научный руководитель и заставил бы автора систематизировать материал, минимизировать субъективность и соединить собранные факты и наблюдения в единый, стройный текст. Но эту работу читателю, к сожалению, приходится проделывать самому.

Русская реалистичная повесть позднего деревенщика Бориса Екимова о любимом и не раз воспетом Задонье. Величественные картины природы становятся фоном для поиска ответа на вопрос о том, кто и как будет жить на донской земле, что происходит с казачеством, можно ли без войны сохранить традиции своего народа и возможность спокойно трудиться на земле своих предков.

Повесть Екимова – это один природный цикл (от осени до осени), история старого казачьего рода Басакиных, открытая борьба Аникея Басакина за землю с соседями-конкурентами (о чем Екимов пишет довольно жестко ««захватили ее чечены, дагестанцы и прочий кавказ»). Екимов вроде бы и дает героям возможность отстаивать свою правду – дает право на силу, но взгляд художника при этом все равно фиксирует неизбежное угасание деревни. Осень наступает все равно, независимо от человеческих намерений.

Борис Екимов, конечно оставляет маленькому Тимоше и его подружке Зухре надежду на весну, но сам в нее, похоже, давно не верит.

Кинодраматург Валерий Залотуха успел выдвинуть свой объемный итоговый роман на «Большую книгу», но в шорт-лист попал, увы, посмертно. У двухтомного романа «Свечка», по мнению многих писателей и критиков, есть все шансы попасть в тройку победителей. Причем не потому, что автор уже ушел из жизни, а потому, что это, как сформулировал Дмитрий Быков, «большой русский роман, после которого его сценарии — даже «Макаров», даже «Мусульманин» — рискуют навеки оказаться в тени его страшной и насмешливой прозы».

Главный герой Евгений Золоторотов — ветеринарный врач, московский интеллигент, образцовый сын, муж и отец — случайно зашел в храм и поставил свечку. Просто так. «И полетела его жизнь кувырком, да столь стремительно и жестоко, будто кто пальцем ткнул: а ну-ка испытаем вот этого, глянем, чего стоит он и его ценности».

Залотуха работал над «Свечкой» 12 лет. У романа сложная драматургия, масштабный замысел, пять разных по стилю и посылу частей. Все вместе -  объемный роман о русском менталитете, о сложных отношениях с Богом, о несправедливости наших судеб и вере в высшую справедливость вопреки всему.

«Свечка» требует долгого вдумчивого чтения, это книга, которую необходимо время от времени откладывать в сторону, но ее непременно стоит дочитать до конца, чтобы полностью оценить авторский замысел и увидеть, как развязываются и распутываются многочисленные узелки.

Анна Матвеева второй раз оказывается среди финалистов «Большой книги» и снова со сборником рассказов. «Девять девяностых» посвящены ее родному Екатеринбургу, где в последнее десятилетие ХХ века жизнь бурлила и менялась. Осознавать, анализировать и вспоминать, что именно происходило тогда, Анна Матвеева взялась спустя время, когда пена «лихих девяностых» немного улеглась. Рассказы ее нетривиальные, остроумные, иногда даже парадоксальные, яркие и запоминающиеся. Причем и непростые девяностые, и не самый любимый, но до боли знакомый, родной Екатеринбург не превращаются в самоцель повествования, а остаются отлично прорисованным фоном для человеческих историй. Настоящих, живых, здорово написанных. От рассказа к рассказу все больше хочется, чтобы они подольше не заканчивались.

Видимо, это почувствовали и составители сборника, поскольку последняя новелла «Екатеринбург» неожиданно оказывается настоящей повестью о любви к Парижу, о мечтах, о молодости и вкусе перемен, которые все-таки были гораздо более важной приметой времени, чем холод неустроенности, пугающий шик криминала, торговля чем попало и прочие черты девяностых, которые так мастерски напоминает читателю Анна Матвеева.

Появление в списке финалистов Виктора Пелевина наводит на мысль о неком шаблоне, в пустые клеточки которого экспертный совет вписывает подходящие имена. В этом сезоне в графе «литературные зубры, привычно получающие номинации за каждое новое произведение» вместо прошлогоднего Сорокина значится Виктор Пелевин. Вот только замена неравнозначная. К названию «Любовь к трём цукербринам» отлично подойдет подзаголовок «Пелевин и пустота». Все, что есть в романе: затянутая дебютная повесть сисадмина Иннокентия - хипстера из либерального издания «Контра.ру», демонизированная компьютерная игра Angry birds  в роли «Матрицы», «технический спасатель мира», тоталитарная природа всех электронных гаджетов,  новых медиа и особенно соцсетей, могущественные цукербрины-надзиратели, собранные из Марка Цукерберга и Сергея Брина —  все это публичное переливание из Пелевина в Пелевина.

Навязчивое авторское я, многократное повторение собственных мыслей, однообразные пассажи, незамысловатая  философия и проверенные литературные приемы. Впрочем, это не помешало роману еще в прошлом декабре войти в десятку самых продаваемых в нашей стране художественных книг. К тому же у Виктора Олеговича с тех пор вышло еще и два тома «Смотрителя». Так что денежный эквивалент «Большой книги» ему без особой надобности.

Молодой мастер реализма Роман Сенчин, известный, в первую очередь, эпосом «Елтышевы» о попытке горожан обосноваться в деревне, на этот раз рассказывает о вынужденном переселении жителей старинных сибирских деревень в город. На месте их родных поселений будет новое искусственное море и Богучанская ГЭС, которую начинали строить при социализме, а в 90-х бросили. В 2005-м решили возобновить замороженное строительство и перекрыть Ангару, чтобы создать еще одно огромное водохранилище. Для сибиряка Сенчина эта тема не просто остроактуальная, она почти личная — автор вырос в верховье Енисея и знает, что значит плыть на лодке и видеть под собой огромный лиственный лес. И Сенчин настроил оптику и приблизил короткий сюжет региональных новостей к читателю так, что трагедия сибирской глубинки стала видна так же отчетливо, как эти затопленные деревья.

Писатель, к сожалению, не придумал «дикое мертвое место над мертвой стоячей водой», а лишь описал и детально зафиксировал происходящее в художественном произведении. После выхода «Зоны затопления» Сенчина обвиняли в том, что он написал римейк «Прощания с Матёрой» Валентина Распутина (которому посвящен роман) в расчете на литературные премии. Писатель не отрицает, что принимает эстафету — он успел даже спросить самого Распутина, можно ли поднимать эту тему. Получил ответ классика: «Нужно! Сюжет не закончен, история Матёры продолжается». И Сенчин горько и правдиво пишет о том, как затопленные леса, деревни и погосты уходят под воду, а с людьми происходят необратимые изменения. 

Надо обладать талантом Дины Рубиной, чтобы из случайно подаренной читателем узкоспециальной брошюрки «Русская канарейка. Вчера, сегодня, завтра» затеять трехтомную семейную сагу. Взять маленькую невзрачную желтую птичку и связать с ее помощью кипучее музыкальное одесское семейство Этингеров с родом молчаливых странников из Алма-Аты, парижскую оперу с израильской разведкой, страстную любовную историю со шпионским романом.

Главный герой Леон Этингер одновременно уникальный контратенор, звезда парижской оперы и бритый наголо бывший оперативник израильской контрразведки, обученный убить человека голыми руками. Героиня — глухая дочь алмаатинского кенаровода Айя, талантливая фотохудожница, свободолюбивая бродяжка с вечной фотокамерой в руках. Их история при пересказе кажется почти невозможной, но писательское мастерство Рубиной заставляет поверить в самые невероятные совпадения.

Если в первом томе автор еще неспешно рассказывает историю обоих семейств и талантливого кенаря по имени Желтухин, чьи потомки свяжут Айю с Леоном причудливыми коленцами народной песни про «стаканчики граненыя», то уже с конца первой книги головокружительный сюжет несется вскачь с сумасшедшей скоростью и от причудливых виражей захватывает дух.

И все это образная и плотная проза Дины Рубиной, которая умеет передать словом и переливы канареечного пения, и оперное звучание редкого голоса, и неуловимые запахи дома, и вкус осенних яблок.

Критики чаще всего упрекают «Русскую канарейку» в излишней бульварности сюжета и слишком размытых очертаниях высокой прозы. Но «какая в том беда дому Этингера?», если все три тома читаются на одном дыхании, а неповторимый авторский язык по-прежнему доставляет подлинное эстетическое удовольствие.

Самый яркий дебют этого сезона, отмеченный всеми крупными литературными премиями, – роман «Зулейха открывает глаза», выросший из сценария полнометражного фильма. История тридцатилетней татарской крестьянки Зулейхи, которую в 30-ые годы вместе с другими раскулаченными отправляют в лагерь в Сибирь. Людмила Улицкая написала в предисловии к роману, что «он обладает главным качеством настоящей литературы — попадает прямо в сердце». Это уже подтвердили читатели — Гузель Яхина с романом о маленькой татарской женщине стала лидером народного голосования «Большой книги».

История Зулейхи, живущей в глухой деревне вместе с властным и грубым мужем и деспотичной свекровью, захватывает мгновенно, с первых страниц. И уже невозможно закрыть книгу и не последовать за героиней в ссылку в отдаленное поселение на Ангаре, чтобы убедиться, что и в аду есть место нежности, любви и внутренней свободе.