Мейкеры всех стран: кто такие новые изобретатели и что они создают

Мы не придерживаемся какого-то одного конкретного термина, а стараемся использовать сразу несколько синонимов. Используем термины «мейкеры», «изобретатели» и еще «технологические энтузиасты». Именно потому, что термина, более точно описывающего то, чем мы занимаемся, на самом деле не существует в русском языке. Более того, пару лет назад, перед запуском проекта, мы пытались его придумать. Были самые разнообразные варианты. Вплоть до «изобретатор». Но они нас на 100% не удовлетворяли.

Если говорить о том, в чем принципиально расходятся термины «мейкер» и «изобретатель», мне кажется, что зерно кроется в слове «воплощать». Потому что мейкер воплощает собственные идеи, а изобретатель может оставить их на бумаге. И многие мейкеры могут стать изобретателями, а часть изобретателей — мейкерами. Понятия близкие, но не совсем тождественные, мы работаем со всеми.

Мы делаем проект для молодежи, и нам важно быть на одной волне. Когда мы обращаемся к ним словом «изобретатели», для них это олдскульно. Когда мы говорим «технологические энтузиасты», веет бюрократией. А когда мы называем это «мейкерством», удается найти общий язык.

Технически это действительно мейкерство, но не то, которым мы занимаемся в проекте Rukami и Кружковом движении НТИ. Это крафтовое мейкерство — оно интересно хотя бы потому, что развивает мелкую моторику (если речь идет о детях). И все-таки крафтовое мейкерство находится за пределами нашего проекта.

Мы больше занимаемся цифровым мейкерством, техническим творчеством — это уже другая ступень. Начинается она с инженерии, продолжается электронными устройствами и цифровым техническим творчеством.

Я бы сказала, что все процветает, и весьма хорошо, потому что у всего есть свое предназначение. Технологии для молодежи как воздух — их невозможно игнорировать, невозможно прожить без них, как бы мы ни старались, и это не что-то страшно-непонятное, а полезное. Уметь с ними обращаться, уметь творить — одна из задач проекта.

Я бы начала с Кружкового движения в целом. Человеку всегда было присуще разбирать что-то до винтиков, пытаться что-то сделать самому, но если вспомнить про дедушек, мам и пап, то это было мейкерство самодостаточное. Люди что-то чинили в гаражах, делали это без посторонней помощи. А сейчас мейкерство — это комьюнити, сообщество. Поэтому отчасти термин так популярен в мире. Это веяние нашего времени, конца XX — начала XXI века, случившееся во многом благодаря интернету. Значение комьюнити сейчас очень велико, а для мейкерства оно и вовсе стало ключевым фактором, которое придало импульс активному развитию движения.

Сейчас это большое значимое сообщество, участники которого придают друг другу импульс для идей, развития талантов, делятся друг с другом ресурсами. Есть глобальное движение «Мейкеры против COVID-19», которое родилось в разгар пандемии на Западе, а в России получилось одним из самых мощных. Часть этого сообщества — Maker VS Covid — Junior, — школьники и студенты Кружкового движения НТИ, которые старались что-то сделать своими руками. Они создавали маски для докторов, защитные щитки, придумывали, как усовершенствовать перчатки.

Это повсеместное явление. Сложно назвать страну, в которой его нет. Огромное количество «фаблабов» (мастерских), организаций при университетах и школах, которые занимаются инновациями и развитием инновационного бизнеса. В Финляндии, Америке, Китае — везде устройство движений отличается. В последнем случае это связано с быстротой перехода идеи к ее воплощению в массовом производстве. В Сингапуре, где тоже процветает мейкерство, другая специфика. В этой стране практически нет собственного производства, зато у них хорошие университеты. Им важно продвигать мейкерство в университетах, чтобы те, кто придумывает что-то новое, делали бы это без отрыва от реальности, с пониманием, как все производится.

Есть огромное количество конкурсов для мейкеров в Азии, например, International Exhibition for Young Inventors, проходящий в разных городах от Токио до Джакарты. Думаю, что практически в любой стране, где так или иначе занимаются инновационным производством, будет поддержка мейкерства, в том числе со стороны государства.

Государство часто дает импульс движению, а то, как оно развивается дальше, зависит от разных факторов, в том числе от социокультурных особенностей страны. В США поддержка мейкерства начиналась с подачи государства (например, при Бараке Обаме в Белом доме проводили Maker Faire), но серьезное влияние там оказывает бизнес. В развитии технического творчества заинтересовано и общество. В то же время в США мощно развит краудфандинг, и все эти команды мейкеров, которые вчера были просто дворовыми ребятами, могут собрать на свои проекты хорошие деньги, потому что обществу это интересно. У нас эта культура пока только начинает развиваться.

Кроме того, в Америке при многих корпорациях есть свой мейкерспейс, где можно что-то творить, создавать новое. Так в General Electric созданы специальные условия, чтобы поддерживать идеи и оформлять на них патенты вместе с их авторами из таких мейкерспейсов.

Но если вернуться к мировой картине, то мейкерство — это мощное движение, признанное, заметное, оказывающее большое влияние.

В России существует Национальная технологическая инициатива — объединение, которое занимается созданием условий для компаний, чтобы в будущем они лидировали на новых технологических рынках. В начале, когда НТИ создавалось, были выбраны приоритетные рынки, например, «Автонет», «Хэлснет», «Нейронет». Карта этих рынков постоянно пополняется. Также существуют сквозные технологии, которые проходят через несколько рынков: big data, искусственный интеллект, беспилотный транспорт и так далее.

Когда мы говорим про высокотехнологические рынки, про лидерство страны на мировой арене, мы понимаем, что никуда не деться без высококвалифицированных специалистов, которые работали бы не только в крупных корпорациях, поддерживая эти рынки, но создавали бы сами новые технологии, стартапы, продукты.

Кружковое движение НТИ — инициатива, которая занимается решением задачи по формированию в России следующего поколения таких предпринимателей, инженеров, ученых, менеджеров. Мы пытаемся сделать так, чтобы кружки и их проекты растили следующее поколение, на плечах которого будут развиваться проекты Национальной технологической инициативы.

Чуть больше пяти. Проект Rukami — не первый в Кружковом движении. Начиналось оно с командной инженерной Олимпиады НТИ. А Rukami — два года.

Поскольку мы делаем не только московский киберфестиваль, но и федеральный конкурс, а также региональные фестивали (в этом году 15, в прошлом — 10), то много ездим по регионам. Сложно выделить город, в котором живет больше изобретателей, потому что мейкеры есть везде, их очень много. Каждый регион абсолютно самобытен, это проявляется во всем — в том, как налажена инфраструктура, какие области более развиты.

Например, в Белгороде много проектов связано с агропроизводством, в Якутии — с экологией, во Владивостоке — с изучением мирового океана, в Новосибирске — просто очень активное мейкерское движение, участники которого всегда быстро и с энтузиазмом реагируют на всевозможные конкурсы и олимпиады. В Новосибирске одни из самых активных конкурсантов, оттуда приходит много необычных проектов. В прошлом году мы проводили там фестиваль. Новосибирск очень легкий на подъем.

Да. Если говорить о том, где больше всего мейкеров, то Москва будет на первом месте за счет огромного населения. Так что я не беру столицу в расчет — слишком очевидно.

В регионах главная задача — собрать местное сообщество. Цель фестиваля — не просто развлечь, увлечь и популяризировать кружковое движение и мейкерство. Фестиваль — это точка сборки всего, что происходит в техническом творчестве региона. Это повод всех собрать, перезнакомить, запустить коллаборации, перспективные проекты подружить с бизнесом или администрацией. Фестиваль никогда не был равен просто ивенту, и в регионах это особенно чувствуется. Так, в прошлом году случилось с одним из конкурсных проектов. Челябинские дети собрали специальную установку по сортировке твердых отходов, представитель администрации увидел проект, очень заинтересовался, и во время фестиваля все договорились, что будут создавать прототип и тестировать его в парках. Но наступил 2020-й год, пандемия, и на какое-то время стало не до парков.

Сейчас из-за особенностей года некоторые проекты существуют в замороженном виде, но они никуда не денутся, в том числе, челябинский. Того времени, что существует проект Rukami, достаточно, чтобы начинать собирать первые результаты. Но выводы будут позже. Два года назад проект только утвердили. Период его активной жизни гораздо короче, чем два года.

Проект Rukami — верхушка воронки, через которую мы привлекаем детей, их родителей и наставников в Кружковое движение. Проект работает на максимально широкую аудиторию. Но ядро, целевая аудитория — это подростки 12–20 лет. Есть и другая важная аудитория — дети 7–12 лет. Приходится работать и с ними, и с родителями. Потому что дети этого возраста не всегда принимают решения самостоятельно. Подростки — более сложная аудитория. Они уже как будто принимают решения самостоятельно, но в чем-то их убедить очень легко, а в чем-то почти невозможно. Это создает свои коммуникационные вызовы, но не делает наши задачи менее интересными.

С одной стороны, подростки — легко убеждаемый народ и легко увлекаемый простым развлекательным контентом. А нам хочется в такой контент внедрить максимум содержания. С другой стороны, мы находимся в сложном и высококонкурентном поле с другими организациями, брендами, явлениями, которые также борются за внимание этой аудитории. На фестивале мы это очень ощущали.

Это миф каждого поколения — думать, что с детьми что-то не так. Все с ними хорошо, я вам точно говорю. Несмотря на карантин и все тяготы этого года, в этот раз на конкурс мейкерства поступило со всей страны около 900 проектов. Это много, потому что каждый принимается с основательным описанием, презентациями, требованиями. Не каждый проходит отбор. Детям интересно заниматься этим. И если вы думаете, что ваш сосед-подросток — бездельник, целыми днями катается на скейтборде и слушает музыку, которая вам не нравится, это совсем не значит, что он потерян для общества и технического творчества. Скорее всего, он к этому борду уже давно прикрутил новые колеса, чтобы он лучше ездил. Музыку он, возможно, уже сам пишет, и давно преуспел в технологиях. Так что не стоит недооценивать современных детей.

В этом году проекты в основном молодежные, не детские. Среди них огромное количество связано с улучшением социальной среды, условий для людей с ограниченными возможностями, с экологией. Значит, молодежи такие темы интересны, она готова ими заниматься, причем глубоко, доводить замысел до стадии конкурсного проекта. Мне кажется, это очень хороший сигнал.

Такое тоже есть, и я ожидала, что таких проектов будет большинство, особенно в год, когда мы сидим дома с детьми и компьютером. Даже проекты, заточенные под AR-технологии и мобильные приложения, в этом году связаны с образованием, условиями для людей с ограниченными возможностями, с развитием территорий и так далее. Дети используют гаджеты и технологии как инструмент для донесения важных социально значимых сообщений.

Вообще, ребенку стоит сказать, что выбирать ему совершенно необязательно. Видеоблогеры должны чем-то развлекать свою аудиторию, то есть в чем-то разбираться, чтобы рассказывать это подписчикам. Только тогда блогер может быть интересен не в моменте, а востребован регулярно, собирать подписчиков. Профессия инженера могла бы дать блогеру контент. Я считаю, что отношение к профессии инженера меняется. Многие родители уже осознали, что экономисты и юристы — профессии прекрасные, но не только за ними будущее. Это прослеживается в востребованности технических специальностей, в спросе на них в вузах. На фестивале Rukami выступал Александр Воронин, представитель компании Siemens, который говорил, что недооценивать инженеров сейчас не стоит. Инженеры уже давно неплохо зарабатывают вне зависимости от того, запустили ли они свой успешный продукт сами или работают в корпорации. С инженерами все хорошо.

Мир становится все более междисциплинарным, и техническое творчество, кружки — это не только об инженерах. Они и есть носители межпредметности, и за ними будущее. Например, биотехнологии — это ведь и естественные, и точные науки. В конкурсах проекта Rukami мы оцениваем синтетические проекты. В них программирование смешивается с медициной, экология — с информатикой, наукой, технологиями и искусством.

Профессия инженера сейчас не относится к узкоспециализированным, она востребована практически во всех областях.

Онлайн организовать тяжело, но интересно. Стоят немного другие задачи. Как и вся ивент-индустрия, весной мы оказались в сложной ситуации. Несколько месяцев мы существовали в диком стрессе, прорабатывая два варианта — офлайн-фестиваль, запланированный на конец лета, и онлайн-фестиваль. Мы отказались от идеи отменить фестиваль в 2020 году — проекту всего год, а вокруг него сформировалось сообщество. Детство и юность быстро проходит, начинающие мейкеры и изобретатели ждут нового события, и оставить их без него мы не могли.

Когда мы поняли, что будет онлайн, встал вопрос борьбы за внимание аудитории. В офлайне его завоевать легче: если участники зарегистрировались на событие, организатор их уже не потеряет. В прошлом году, к слову, некоторые гости приходили на второй день, а это отличный показатель.

Онлайн ставит задачу удержать на сайте подростковую аудиторию как можно дольше. Было понятно, что формат с видеозвонками и выступлениями не сработает. Поэтому мы искали другие варианты, нам нужен был стержень программы.

Мы вспомнили про интерактивное кино, о котором ведется много споров — кинематограф это или видеоигра, — и решили, что мы спорить об этом не будем. Мы превратим фестиваль в игру на основе киноквеста. Это и будет стержень всей программы. Мы удержим зрителя, потому что он начнет проходить киноквест и ему будет интересно узнать продолжение. Чтобы узнать продолжение, нужно заработать «метакоины», которые даются за активности — участие в мастер-классах, лекциях спикеров и других мероприятиях.

У нас был «метапорт» — формат, вдохновленный историей с Фарерскими островами, жители которых водили онлайн-экскурсии с GoPro в разгар карантина. Мы решили, что было бы здорово познакомить людей с прекрасными уголками нашей страны, внедрили историю с аватаром на сайте, подключили три локации — Дагестан, Крым и Москву — смотровую площадку на 89-м этаже «Москва-Сити». В локациях дежурили блогеры.

Участники фестиваля шли в «метапорт», стояли в очереди, взаимодействовали с блогером и получали свои три минуты наслаждения видами, узнавали интересный факт о выбранном месте и снимали фотографию на память.

Организовать киберфестиваль было сложнее, чем привычный фестиваль в реальной жизни, где достаточно грамотно собрать контент и распределить его по площадке. Делая онлайн, мы понимали, что не просто переносим офлайновое событие в виртуальный формат, а собираем абсолютно новый продукт, хотя и с похожим названием — Московский международный киберфестиваль.

Дизайн сайта сделала Студия Артемия Лебедева. Они же организовали «погружение» с помощью 3D-моделирования, которое зацепило пользователей и не дало им уйти. Мы сделали погружение в кроличью нору с вопросами, ответив на которые участники получали своего аватара и с его помощью проходили киноквест. Сложную платформу сайта, на которой мы смогли воплотить такие сумасшедшие идеи, как метапорт или управление арт-объектом, разработала команда «Вебпрактик».

У нас прекрасные актеры: Анфиса Черных, Глеб Калюжный, Юра Борисов. Еще мы взяли двух непрофессиональных актеров, блогеров — Ольгу Клещевникову и Милану Гасымову, которые прекрасно справились.

Нам невероятно повезло с сильной командой: коммуникационное агентство Forza PA вместе с нами собирало программу мастер-классов, Студия Лебедева создавала нарядный облик фестиваля, студия «Вебпрактик» занималась разработкой и поддержкой платформы, команда агентства Deasign из Санкт-Петербурга занималась киноквестом, продакшн-студия Storm Production днями и ночами снимала эпизоды киноквеста. Объем работ был значительный, не обошлось без творческих баталий.

Киноквест — наше совместное детище с режиссером Сергеем Филатовым. Большой творческой группой мы обсуждали все: выбор актеров и сюжетных ходов, сцены с компьютерной графикой, звуком, оформление. Не могу не отметить огромную роль моего мужа кинорежиссера Владимира Смелкова, который как внештатный консультант многое сделал, чтобы киноквест получился замечательным. У нас сложилась прекрасная высокопрофессиональная команда.

Да, мы объявим позже.

Да. Зарегистрировались 40 тыс. человек, более 700 тыс. просмотров — для двухдневного онлайна это отличный показатель. Если бы мы делали открытый фестиваль без регистрации, то считали бы количество уникальных пользователей, которые заходят на страницу. В нашем случае были большие цифры. Мы прекрасно понимаем, что процедура регистрации отпугивает интернет-пользователей, но для нас важно создать базу, с которой мы продолжим работать в дальнейшем.

Московский фестиваль только закончился, а региональные еще продолжаются до конца декабря. Делать выводы еще рано. Хочется оценить ситуацию в комплексе — и по контенту, и по платформе, и по московским и региональным результатам. По итогам года мы будем понимать, как поступим с онлайн-активностями. Мы все не знаем, что будет дальше, и прогнозы делать сложно. Но на сегодняшний день, с опытом офлайнового фестиваля на ВДНХ в 2019 году и виртуального в 2020-м, мы готовы к любому сценарию.