«Сентиментальная ценность» (Sentimental Value) норвежца Йоакима Триера — объемный кинороман, литературную версию которого уютно было бы читать на диване под клетчатым пледом: он дает легко усвояемую «пищу для размышления», не нарушая при этом спокойствия читателя — ни интеллектуального, ни душевного. По сравнению с предыдущей картиной Триера № 2, «Худший человек на свете», это в меньшей степени хипстерский «молодежный» продукт — автор еще не впал в «папино кино», но уверенно направляется по этому адресу. Он желает быть новым Бергманом, технично компонуя в кадре лица двух сестер, пока еще — опять же для легкости употребления — не искаженные непереносимыми страданиями. Среди его вдохновений, несомненно, и Чехов: не зря персонажи фильма — все представители творческой интеллигенции — время от времени его упоминают.
Это история старого дома и его обитателей — членов дисфункциональной семьи, чьи основы сотрясает непомерное артистическое эго ее патриарха, режиссера Густава Борга (выдающийся артист Стеллан Скарсгард убедителен даже в роли кинематографического авторитета прошлых времен, хотя это задача почти непосильная, особенно если кадры из его военной драмы, снятые Триером, нисколько не подтверждают предполагаемого величия). Как и положено режиссерам, он юзает и потом выбрасывает людей, в том числе собственных дочерей. Одна из них (Инга Ибсдоттер Лиллеос), снявшаяся в детстве в военном шедевре, потом была отцом полузабыта. Теперь очередь другой дочки (Ренате Реинсве), и без того истерички, не умеющей преодолеть страх сцены перед спектаклем: отец написал для нее гениальный, как говорят читавшие, сценарий. Но дочь по понятным причинам не хочет к нему прикасаться. Тогда манипулятивный отец приглашает на эту роль вымышленную версию Эль Фаннинг, чья природная американская фальшивость ясно указывает на то, что не бывать ей избранницей великого норвежского режиссера, а работа над несомненным шедевром примирит непримиримых отца и дочь.
Фильм Триера снискал самые продолжительные аплодисменты в этом году, а может, даже и в каннской истории (кто-то пишет о 15 минутах, кто-то о 19-ти, Бергману в любом случае аплодировали меньше) — это говорит не столько о художественном качестве фильма, сколько о публике, приветствующей подобный хорошо «упакованный», грамотный, выполненный без особых признаков вдохновения, симулякр.
В своем «Паломничестве» (Romería) испанка Карла Симон рассказывает автобиографическую историю: 18-летняя девушка с небритыми по испанской моде подмышками, вырвавшись из дома приемных родителей, ведет поиск следов родителей покойных биологических. Если не знать о печальной сиротской судьбе режиссера, ничто в этом фильме не настроит тебя на сочувствие к ее альтер-эго. Да если и знать — тоже. В результате первых изнурительно скучных полутора часов этого зрелища мы знакомимся со всеми остальными родственниками девушки, в результате чего узнаем, что ее молодые родители (действие происходит в начале нулевых), будучи наркоманами, умерли от СПИДа, а родственники благополучно сделали вид, будто ничего такого и не было.
Последние полчаса девушка воображает себя и своего лохматого кузена на месте родителей и обретает, наконец, лад с собой: теперь она может поступить в киношколу и стать выдающейся кинематографисткой.
Что и произошло: Карла Симон уже успела завоевать «Золотого медведя» в Берлине (с уровнем тамошнего отбора последних лет это неудивительно) за свою сельскохозяйственную драму «Земля Алькаррас» (сборы в России — 706 тыс. руб.). Есть режиссеры, которые так снимают поток жизни, когда в кадре ничего вроде бы не происходит, что оторваться от этого «ничего» решительно невозможно. Карла Симон сознательно или в силу природного дарования, наоборот, способна превратить в ничто любую потенциально даже самую драматическую историю, в том числе свою собственную.
В числе «специальных показов» фестиваля — искренний, несмотря на крепкую «сделанность», постдок Роман Боринже «Скажите ей, что я ее люблю» (Dites-lui que je l'aime). Боринже — известная актриса, особенно знаменитая ранними ролями («Дикие ночи», «Полное затмение»), дочь не менее известного актера Ришара Боринже («Подземка», «Налево от лифта», «Повар, вор, его жена и ее любовник»). Решив перенести на экран одноименную автобиографическую книгу политика и писательницы Клементины Отэн, она примеряет на себя ее жизненную ситуацию.
Между ними оказывается много общего. И мать Отэн, и мать Боринже умерли, когда им было чуть за 30 — от алкоголизма и наркомании соответственно. Обе были актрисами, личностями не без творческих амбиций, удовлетворить которые они не смогли (за них это сделали дочери), — из тех, кого обыватели называют «плохими матерями»: легко и ненадолго сходились с мужчинами, не считали воспитание дочерей основной целью своей жизни, не всегда мыли посуду и т.д. В момент безвременной смерти своих матерей девочкам было еще очень мало лет, чтобы они могли осознать путаную историю их жизни, драму их отношений с родителями, мужьями и даже другими детьми (о наличии которых Роман не подозревала). Как детективы, они разматывают клубки жизней полузнакомых им женщин — и, будучи уже намного старше своих матерей, оказываются в состоянии не только понять и простить их, но и заново полюбить, испытать благодарность.
Показанный в программе «Особый взгляд» фильм «Метеоры» (Météors) Юбера Шаруэля — еще одна сочувственная зарисовка о потерянной юности. Эпизоды из жизни двух бесперспективных молодых друзей из депрессивного региона Франции начинаются с кражи ими огромного и красивого кота породы мейн-кун с целью последующей перепродажи оного за огромную для них сумму в €5 тыс. Далее их посещает столь же удачная идея вылова огромного же карпа по прозвищу Моби Дик и получения премии на ту же сумму. Глупость юности рифмуется только с ее энергичностью. При этом один из друзей (Идир Азугли) уже приговорен к судьбе метеора из-за наркомании и алкоголизма, эпилепсии и цирроза печени. У второго (восходящая звезда Поль Киршер), работающего в фастфуде, шансов чуть больше: он обнаруживает большую вменяемость в выборе жизненных приоритетов и даже пускается во все тяжкие, чтобы наставить своего друга на путь истинный.
Еще один участник конкурса «Особый взгляд», чешский «Караван» (Karavan) Зузаны Киршнеровой — безвыходная история материнской любви, облеченная в форму то предсказуемого, то непредсказуемого роуд-муви. Мать (главная чешская кинозвезда Анна Гейслерова) путешествует по Италии в доме на колесах с подростком-сыном и случайно прибившейся компаньонкой. Сын с синдромом Дауна не говорит, познавая окружающий мир в основном посредством прикосновений. В возрасте созревания и здоровые подростки часто делаются невыносимы, что уж говорить о симпатичном и несчастном Давиде: он начинает кусать и даже поколачивать (пока еще несильно и в шутку) свою столь же симпатичную и несчастную маму, в то же время испытывая смутные чувства по отношению к их попутчице с розовыми волосами, которые он тоже часто трогает. Для матери путешествие по не самым гламурным, хотя и приморским, местам Калабрии — последняя попытка «зацепиться», как это некогда удалось ее подруге по сбору фруктов. Теперь у соотечественницы есть итальянский муж, дом, «нормальные» (как формулирует она сама) дети — а у героини «Каравана» есть только сын «с особенностями», с которым становится все сложнее и сложнее, и что будет дальше, не знает никто.
Трагизм этих отношений напоминает о «Долгих проводах» Киры Муратовой, где у героини Зинаиды Шарко был вполне себе «нормальный» сын, хотя тоже не лишенный, как и все мы, своих «особенностей». Героиня Гейслеровой, точнее какая-то ее часть, явно задумывается о том, как бы попрощаться с Давидом, пока на нее еще делают стойку калабрийские фермеры, но выхода в этой истории нет, помимо еще большего отложенного трагизма. Мир «нормальности» раз за разом отторгает героиню, и ей не остается ничего, кроме как с достоинством нести свой крест.
