По данным сервиса путешествий «Туту.ру», с 27 июля по 2 августа продажи билетов в Турцию выросли в десять раз по сравнению с предыдущей неделей, а стоимость перелета на первые рейсы достигала 30-40 тыс. руб. Тревел-журналист Тимур Юсупов вылетел в Стамбул первым же рейсом.
Я встречаю рассвет на берегу Босфора. То и дело по дороге под балконом моего гостиничного номера с ревом проносятся тюнингованные машины, над водой летают чайки, где-то вдали дает гудок большущий сухогруз, а по набережной, направляясь домой, гуляют подвыпившие стамбульцы. На третий день в Стамбуле, вот так сидя на балконе, совершенно забываешь, что это твое первое заграничное путешествие за последние четыре месяца, а в мире вообще-то бушует страшная эпидемия.
В аэропорт, чтобы меньше контактировать с людьми, я добираюсь на каршеринге. Из-за очередного ремонта въезд на парковку во «Внуково» перенесли, и я не сразу его нахожу. Оставляю машину и натягиваю на лицо маску — следующие три дня мне предстоит пробыть в Турции. Если, конечно, первый легальный рейс за границу, на который мне удалось взять билет, состоится.
Самые большие очереди на входе в аэропорт (минут на пять) и на регистрацию (еще на столько же). Девушку на стойке регистрации «Победы» немного передергивает, когда вместо стандартных Махачкала/Ростов/Калининград, я вдруг говорю, что лечу в Стамбул.
В письме, который авиакомпания выслала мне за сутки, было две анкеты для турецких и российских пограничников и уточнение, что якобы по новым турецким правилам в салон самолета можно взять только ноутбук, мужской портфель или женскую сумочку. Никакого рюкзака, даже если он проходит в ручную кладь по габаритам, провезти не получится. Дома я долго думаю — брать все же рюкзак и сдавать его в багаж, опасаясь, что там все намочат и испортят, или собирать чемодан. Таскать его за собой совсем не хочется, и я еду с рюкзаком. На стойке регистрации девушка говорит, что впервые слышит про это правило, и выдает посадочный талон.
На погранконтроле тишина — явно скучающие пограничники стоят и обсуждают какие-то житейские дела. Девушка в окошке никаких дополнительных вопросов не задает. Просит стянуть маску, недолго листает паспорт и ставит штамп. Досмотр тоже проходится за минуту, и вот я уже в чистой зоне.
Не могу поверить, что Россия после четырех месяцев полной изоляции так легко отпускает меня. Я ожидал боли и мучений, долгих расспросов и кучи бумажек, а выяснилось, что покинуть родину сегодня даже проще, чем в начале года.
В международном терминале «Внуково» пусто. Видны только пассажиры рейса DP 883. Большинство из них почему-то предпочитает ждать вылета толпой, рассевшись на ближайших к гейту скамейках. Я прохожу терминал насквозь, подсчитывая открытые заведения — одна «Шоколадница», два магазина Duty Free и один магазин с товарами для детей. Все. Не работают даже автоматы по продаже воды и снеков. Я снимаю этот «Сайлент Хилл» для инстаграма «Туту.ру», и наши подписчики пишут, что с удовольствием бы тоже побродили по аэропорту в одиночестве. Действительно, в пустоте этого терминала есть что-то приятное, и уж точно здесь проще простого соблюдать социальную дистанцию.
Я везунчик: система «Победы» автоматически присваивает мне лучшее место на борту, 32B — последний ряд перед туалетами, посерединке. Слева и справа от меня мужчины без масок. На креслах перед нами в маске только одна девушка. Вообще, на борту в масках процентов 50 пассажиров и абсолютно все бортпроводники. По проходу бегают дети, пассажиры с удовольствием обсуждают друг с другом детали предстоящей поездки, а я весь полет, не снимая маски, смотрю сериал и то и дело протираю руки антисептиком.
За час до приземления стюардессы раздают анкеты — я свою заполнил заранее еще дома, так что отказываюсь. Мои соседи тоже отказываются, отмахиваясь, что ничего заполнять не собираются. В аэропорту они обгоняют меня по пути на погранконтроль, но я все равно прохожу его первым — их отправляют обратно заполнять анкеты.
В стамбульском аэропорту им. Сабихи Гекчен намного более оживленно, чем во «Внуково». На табло видны рейсы из Дохи, Парижа, Женевы, Лондона, Сараево и еще нескольких десятков городов. Турецкие пограничники как обычно немногословны: забирают анкету и шлепают штамп почти не глядя. Меры предосторожности на этом заканчиваются. В аэропорту в нескольких местах стоят тепловизоры, но операторов за ними нет.
Я прилетел в Стамбул на три дня, чтобы посмотреть, что же ждет туристов во вновь открытой Турции, но ничем из ряда вон выходящим она меня не встречает. Разве что на улицах 90% людей ходят в масках. Это не ответственность — это высокие штрафы.
Мой проводник Руслан — сотрудник сервиса прогулок с местными жителями «Локали» и студент одного из стамбульских вузов, говорит, что за отсутствие маски грозит штраф до 900 лир (9 тыс. руб.). Однако многие стамбульцы, да и туристы, носят маски на подбородке — в 33-градусную жару проводить весь день с полузакрытым лицом попросту невозможно.
Руслан говорит, что в целом стамбульцы соблюдали требования правительства, а самыми тяжелым были несколько локдаунов, когда жителям запрещалось вообще выходить из дома на выходных. Накануне у магазинов образовывались очереди из тех, кто впопыхах покупал продукты на дни вперед.
Кроме масок, главным отличием Стамбула от Москвы можно назвать вездесущие антисептики. Они стоят в свободном доступе на прилавках магазинов, на ресепшен отелей и просто так на улице. Поддаваясь общему настроению, я тоже постоянно тру руки.
Законы заканчиваются там, где начинается частная территория — в отелях и ресторанах все снимают маски, будто бы никакой эпидемии и нет. Торговцы лавок и магазинчиков тоже на своей территории и поэтому без масок, но покупателей их надевать все же просят.
В гостиницах меры предосторожности соблюдаются по-разному. В первом отеле на завтраке мне измерили температуру и попросили протереть руки антисептиком; во втором — попросили заполнить анкеты при заселении («Болели ли вы», «Имели ли контакт»…) и мерили температуру тепловизором при каждом визите; в третьем — вообще ничего.
В Стамбул редко едут за морским отдыхом, но он тут есть. Пляжи на берегу Мраморного моря, на Принцевых островах и на побережье Черного моря привлекают тысячи местных жителей и немного туристов. Я еду в Кильос — рыбацкую деревушку на берегу Черного моря, сравнительно недавно вошедшую в состав Стамбула. От центра, площади Таксим, ехать сюда часа два — сначала на метро, потом еще час на автобусе. На вид типичный приморский городок. Стоит сменить турецкие буквы на вывесках на русские, и Кильос будет не отличить от Алупки, Геленджика или Туапсе. Горячая кукуруза, шашлыки и спасательные круги смотрят на меня с витрин многочисленных лавок. Не хватает разве что чебуреков.
Пляжи в Кильосе платные. Иду на самый большой, в будни вход стоит 25 лир (250 руб.), в выходные — 40 лир. За лежак и зонтик придется доплатить еще 10-15 лир.
Приезжаю в воскресенье, так что люди тут буквально лежат друг на друге. Когда мне в следующий раз будут жаловаться на толпы с сочинских пляжей, я покажу им фото из Кильоса.
Инфраструктуры нет никакой: две покосившиеся переодевалки, душ с холодной водой — вот и все удобства. А еще буйки почему-то выставлены на глубине чуть повыше груди и заплывать за них совсем нельзя — спасатели сразу же начинают свистеть и настоятельно просят вернуться.
Короче, удовольствия немного. Плюс ко всему никаких мидий/рапанов по пляжу не носят, а в море даже не прокатиться на банане. Нет, это сложно назвать полноценным пляжным отдыхом.
Зато рыбные ресторанчики в Кильосе прекрасны. Немного дороговато, по стамбульским меркам (порция креветок за 400 руб.), но очень вкусно.
К слову, про безопасность — шутки про «как же купаться в масках» неактуальны. Маски на пляже никто не носит.
На обратном пути в аэропорту процедуры досмотра все так же просты и непринужденны. Я регистрируюсь онлайн, так что в чистую зону попадаю буквально через пять минут после приезда в авиагавань. Все в масках, везде антисептики, половина заведений общепита закрыта. По ощущениям, в самолете больше людей сидят в масках, чем на рейсе в Турцию. По крайней мере, моя соседка и три девушки позади. По прилете на борт поднимается сотрудница Роспотребнадзора и раздает пассажирам анкеты. На вопросы старается отвечать хамством. Когда я говорю, что заполнил анкету заранее, слышу от нее недовольное «ну-ну». Пока все возятся с бумагами, выхожу из самолета в числе первых — у трапа та же сотрудница Роспотребнадзора измеряет пассажирам температуру тепловизором. Дальше погранконтроль (не больше пяти минут), еще одна сотрудница Роспотребнадзора, которой нужно отдать заполненную анкету, и — свобода.
Мне остается только сдать тест на коронавирус в ближайшие три дня и, заполнив еще одну анкету на «Госуслугах», прикрепить к ней результаты теста. Анализ сдаю на следующее утро, результаты обещают прислать на почту в течение двух дней.
«Жесткие условия» полетов за границу, которыми пугали в новостях, оказались мифом. По сути, все формальности теперь проходятся намного быстрей, чем раньше, а в пустом международном терминале чувствуешь себя намного безопасней, чем на переполненных улочках в центре Москвы.
***
Сидящие позади меня девушки делятся своими историями. Одна с середины марта застряла в Анталье. Не дожидаясь прямых рейсов, она взяла билеты домой с пересадкой в Стамбуле: «Ходить на пляжи было нельзя. Но мы, конечно, нарушали. Я взяла вино и пошла, тут на первый раз всего лишь предупреждение. Полтора часа я отлично проводила время: купалась, пила и загорала. А когда приехала полиция, мне дали пять минут, чтобы уйти. Я ушла».
Ее подруга осталась в Анталье до 19 августа — турецкое правительство разрешило застрявшим из-за эпидемии иностранцам выехать из страны в течение месяца после снятия ограничений. Она не хотела улетать из Турции — рая на земле, за жизнь в котором ей еще и приплачивало российское правительство, и сожалеет, что не сможет вернуться в Турцию в ближайшие 90 дней. Денег, которые высылала Россия, хватало на все, и ей даже удалось отложить на билеты до Москвы, но она все равно проклинает российские власти за нелюбовь к народу и хвалит турецкие «за своевременные меры».
«Все, слава богу, я дома», — говорит пассажирка по телефону маме, лишь только самолет касается взлетно-посадочной полосы.
Аплодисменты на этом рейсе звучат намного громче, чем обычно.
