В привычном смысле это конец. Там, где начинаются южные пределы региона Кампания, обычно сворачиваются карты, завершаются маршруты, обрываются воспоминания. Дальше даже самые преданные поклонники Италии, как правило, не ездят. Есть еще, конечно, Сицилия, но туда лучше по воздуху или по воде: из Салерно, например, ходит дешевый паром до Мессины. «Вот заодно и Салерно посмотрим. Ну и окрестности, если время позволит». Эти самые окрестности — начало тайны, известной лишь немногим; только покрыта она не мраком, а светом: неистовым, южным, гудящим.
Салерно
Оставив за спиной железнодорожную станцию, идите по прямой, никуда не сворачивая. Два перекрестка спустя вы попадете на Piazza della Concordia и Триестскую набережную — променад, вытянувшийся вдоль моря от порта с налипшим вокруг него историческим центром Салерно до окраин. Выйдя на площадь и посмотрев по сторонам, вы, вероятнее всего, дадите себе два обещания.
Во-первых, бегло взглянув на этот внешне не самый примечательный город, точнее, пока лишь на его очертания, вы сразу же дадите себе слово однажды сюда вернуться. Без объективных на то причин: вам просто понравится набережная. Во-вторых, глядя на горы справа с петляющими по склонам и ущельям дорогами и на побережье слева, вдоль которого тянется litoranea — приморское шоссе, вы твердо решите в ближайшее время исследовать эти края на арендованном скутере или взятой напрокат машине, или на одном из вечно полупустых автобусов, водители которых владеют только итальянским и неаполитанским (последний, кстати сказать, — не диалект, как многие ошибочно считают, а самостоятельный язык со множеством своих диалектов; по всему миру на неаполитанском говорят около 11 миллионов человек: примерно вдвое больше, чем на финском). Удержаться от подобных обещаний, глядя на это море, эти горы, этот город, совершенно невозможно.
Исторический центр Салерно идеально подходит для пеших прогулок — он в достаточной мере обширен, чтобы после двух-трех часов неспешного внимательного осмотра почувствовать приятные усталость и насыщение открывшимися видами, но при этом даже чисто внешне не безграничен. Его можно обойти за один раз. И первым делом стоит отправиться к кафедральному собору, куда от Триестской набережной поднимается улица с говорящим названием виа Дуомо.
Салернский собор был построен в относительно короткие сроки с 1080 по 1085 годы. Освятил его папа Григорий VII: последние несколько лет жизни Епископ Рима провел в Салерно в добровольном изгнании, скрываясь от преследований императора Генриха IV. Похоронен в крипте собора.
Атриум дуомо и обращенная к фасаду стена курии украшены сполиями — фрагментами античных колонн, которые во времена раннего Средневековья намеренно выламывали из древних построек и использовали при возведении христианских храмов. Однако если установленные во внутреннем дворе собора сполии смотрятся гармонично, то внимательный осмотр фасада курии не может не вызвать определенного замешательства: практически все колонны здесь разной высоты. На первый взгляд это не столь заметно, но правду выдают поддерживающие известняковые тумбы — симметрии в них не больше, чем в болотных кочках. Главная святыня собора — гробница одного из двенадцати апостолов и первого евангелиста Левия Матфея. Его мощи были перевезены в Салерно лангобардским принцем Жизульфом в 954 году и помещены в крипту после освящения храма.
По двум сторонам небольшой площади перед дуомо установлены указатели с надписью Giardino della Minerva, ведущие к одной из самых популярных достопримечательностей не только среди туристов, но и горожан, и жителей одноименной провинции. Созданный в начале XIV века доктором Маттео Сельватико, Сад Минервы считается старейшим ботаническим садом Европы и одним из самых красивых рукотворных парков Италии. Первоначально сад относился к Scuola Medica Salernitana (опять же первой в Европе средневековой медицинской институции, ставшей предтечей современных университетов; в качестве студентов-медиков сюда принимали в том числе женщин, что по тем временам было делом неслыханным) и использовался в прикладных и образовательных целях. Активные ингредиенты для многих лекарственных препаратов впервые были получены именно здесь. На сегодняшний день в Саду Минервы в самом прямом смысле процветает более 300 видов растений. Впрочем, местные жители ценят его не только за историческую и научную значимость. Это шедевр итальянской садово-парковой архитектуры; с местных террас открывается панорамный вид, сводящий на нет любую поэзию и прозу — слишком многого словами, как выясняется, все же не передать; клочок земли с уникальным микроклиматом, куда так здорово время от времени сбегать в особо жаркие дни, которых в году здесь не менее ста.
Возникновение медицинской школы, по легенде, напрямую связано с древним акведуком, расположенным восточнее парка и собора. Считается, что в стародавние времена под сводами акведука остановился на ночлег греческий пилигрим Понтус. Ночью во время грозы к нему прибился еще один странник — израненный латинянин по имени Салерно. Понтуса крайне заинтересовали лечебные повязки, которые Салерно, как выяснилось, наложил самостоятельно. Дождь усиливался, и вот под аркой оказались еще двое мужчин — израильтянин и араб, — которые, в свою очередь, тоже захотели изучить перевязки. Так выяснилось, что все четверо интересовались медициной и каждый на свой лад ее практиковал. После той ночи они решили основать в городе врачебное сообщество, внутри которого смогли бы систематизировать и применять свои знания.
В Салерно здорово приехать на пару дней, поселиться в какой-нибудь недорогой гостинице у собора, чтобы утром просыпаться под колокольный звон. Погулять по древним улочкам, где ютятся всевозможные ремесленные лавки. Вот, например, DecoBirds Ceramiche — магазин-мастерская художника-керамиста Донателло. По образованию он историк изобразительного искусства. Год назад, поняв, что ведет совсем не ту жизнь, какую загадывал себе в юности, Донателло открыл это место и теперь абсолютно счастлив.
В качестве главного образа для орнаментов на всевозможных тарелках и чашках он выбрал птицу — по его словам, символ не только мира, но и определенного отношения к жизни: они соответствуют главному на свете дару гораздо лучше большинства людей — не тратят впустую ни одной отпущенной им секунды и как никто умеют радоваться. Или вот, скажем, безымянная мастерская шляпника Антонио на одной из ведущих к собору улиц — ни вывески, ни каких бы то ни было опознавательных знаков. Впрочем, никакая вывеска ему и не нужна. В его соломенных шляпах и твидовых кепках, как у персонажей сицилийских эпизодов «Крестного отца», ходит немалая часть горожан и уезжает множество туристов. Отправимся дальше и мы.
Капаччо-Пестум
Автобус, следующий по прибрежному маршруту Салерно — Агрополи, делает обязательную остановку в Капаччо, или Пестуме: некоторые из местных жителей так и не могут определиться, каким именем называть свою малую родину. Коммуна Капаччо-Пестум — три самостоятельные точки на карте, не считая примыкающих к ним крошечных деревень-невидимок, стремящихся к покою и забвению. Со стороны побережья эта зона является своего рода северо-западными воротами в национальный парк Чиленто — биосферный заповедник, включенный в перечень объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО.
Первоначально вся местная жизнь была сосредоточена в низине у подножия гор Сопрано и Соттано — на руинах древнегреческого города Пестума. Однако в период с IX по XI века, попеременно спасаясь от сарацинов, норманнов и малярии (ближайшая река то и дело подтапливала местность, фактически превращая ее в болото), жители Пестума переселялись в горы, со временем образовав там крошечное поселение Капаччо, сохранившееся почти в первозданном виде до наших дней.
Туда непременно стоит отправиться ради вида на долину и бухту — лучше всего сразу после дождя, когда вместе с картинами природы открываются и запахи, и звуки во всем их объеме, и ты чувствуешь себя немножечко ангелом. Сотни готовящихся ужинов, мокрые скалы, детский смех, шуршание стариковских газет, каждое в отдельности дерево и все деревья вместе, выхлопной газ прогрохотавшего мимо грузовика, живое пульсирующее тепло кружащих над тобой и вокруг тебя птиц: вопреки законам логики и физики тебе удается одномоментно все это увидеть, услышать — и вместить.
По городку рассыпаны пригоршни многовековых домов, не пытающихся понравиться туристам, потому что туристы сюда добираются крайне редко. Когда мы с женой впервые поднялись в Капаччо, наша добрая приятельница Сара, с которой мы тогда же и познакомились, впоследствии рассказывала: мы всего лишь прошли мимо ее окон, однако на ближайший час у них с мамой это стало главной темой для разговора. Кто такие? Что хотят посмотреть? Через сколько минут пройдут обратно — вниз по улице? (Сара в тот раз выиграла у мамы: через 40.) На главной площади рядком стоят три совершенно одинаковые забегаловки, где после окончания сиесты собирается за кофе весь городок.
Но вернемся вниз, минуя шумный и беспорядочный административный центр Капаччо-Скало, — прямиком в Пестум. Так называемый «золотой час» перед заходом солнца, когда каждый выхваченный взглядом объект обретает невозможные в иное время суток резкость и объем, летом длится здесь полтора часа. Поэтому осматривать древний Пестум — ядро коммуны, причину ее возникновения, одну из главных античных достопримечательностей Италии — лучше всего именно ближе к закату, когда сквозь колонны трех дорических храмов, стоящих в поле, сочится поначалу хрустально-лимонный, а затем водянисто-апельсиновый свет.
Греческая колония была основана здесь в 600 году до н. э. Сохранившиеся постройки относятся к VI—V векам. При въезде в относительно современное поселение, заново наросшее вокруг древнего города, едва свернув на главную улицу, чувствуешь, будто оказался внутри учебника истории: за деревьями проступает первый храм — богини Афины, — сохранивший свои первоначальные очертания; призрак — может быть, но уж никак не руина.
В Национальном археологическом музее (он буквально в двухстах метрах дальше по улице) хранится единственный в мире полностью уцелевший фресковый ансамбль, созданный в классическую эпоху Древней Греции: 3 июня 1968 года «Гробницу ныряльщика» обнаружил при раскопках Пестума итальянский археолог Марио Наполи. Пять известняковых плит, образующих место захоронения, украшены росписями. На четырех стенах изображены различные сцены симпосия — ритуализированного мужского пиршества. Верхняя плита украшена рисунком с тем самым «ныряльщиком», давшим название памятнику и теперь напечатанным на сотнях тысяч футболок, чашек и магнитиков. Однако запечатлен здесь вовсе не спортсмен или купальщик, как многие думают. Увековеченный прыжок — метафорический переход от жизни к смерти; между ними и завис навеки этот прекрасный обнаженный то ли юноша, то ли муж.
Два других храма воздвигнуты в честь богини Геры. В поле через дорогу от Герейон-II (к слову, раньше его ошибочно называли храмом Посейдона, исходя из первоначального названия Пестума — Посейдония: предполагалось, что самый большой храм древние греки посвятили божеству, давшему имя городу) среди зарослей травы в человеческий рост стоят несколько заброшенных строений с живописно просевшими крышами и изрядно порушенными стенами. По вечерам со стороны этих совсем еще не древних развалин доносятся странные протяжные гортанные крики — как если бы кошка была птицей размером с двухнедельного теленка.
Услышав эти звуки, проходящие мимо туристы переглядываются, пожимают плечами, спрашивают друг у друга, не померещилось ли: A peacock? Il pavone? Павлин? Но потом все равно проходят мимо: очевидно, там, в глубине, чей-то птичник, не будем беспокоить. Однако никакого птичника нет, и беспокоить, кроме нескольких обживших развалины индийских павлинов, там некого. Эти прекрасные дикие птицы не особо боятся людей, впрочем, близко тоже не подпускают. Но если пройти вглубь, сквозь бурьян, сухие ветки и колючки, скорее всего, они дадут себя рассмотреть.
Павлины, живущие в разрушенных лачугах и сараях, стоящих на пожранной сорняками земле, невдалеке от руин античных храмов. Именно в этой мало кому известной точке Пестума его красота способна причинить почти физическую боль; обездвижить, лишить не просто речи, но языка; мыслей, памяти, сознания, рефлексов; оставить от тебя, пускай и ненадолго, один незамутненный дух.
Агрополи
Последний раз ее видели в 1956 году. Двадцать рыбаков, набрав в море полные лодки улова, возвращались домой. Когда они подходили к бухте, внезапно разразился сильный ливень, вскоре перешедший в шторм, мешавший, несмотря на все отчаянные попытки, пристать к берегу. «Море лишь свирепело под усиливающимся натиском бури. Казалось, волны намеренно пытаются их поглотить, — напишет позже один из летописцев города Агрополи, историк Антонио Инфанте. — [И тогда] все вместе они вознесли пылкую молитву, обращенную к Мадонне Константинопольской». Семьи рыбаков, наблюдавшие за происходящим со скалы, тоже молились. Впрочем, что им еще оставалось? Получился своего рода хор, как на мессе: одни и те же призывы звучали с двух сторон — моря и берега. Через какое-то время в небе над рыбацкими лодками возник силуэт женщины с младенцем на руках — в светлых одеждах, прикрытых синей накидкой. Рыбаки последовали за образом и вскоре оказались у берега. Местные старики говорят, что видели все это своими глазами.
Впоследствии потолок церкви Мадонны Константинопольской, стоящей здесь же, на скалах, был украшен иллюстрирующей фреской работы апулийской художницы Касаччи Перкоко. Статую Девы Марии, венчающую алтарную часть, каждый год 24 июля (дата еще одного из множества других явлений Богоматери горожанам) торжественной процессией проносят через весь город в порт, устанавливают на корме рыболовецкой баржи и в сопровождении десятков больших и маленьких лодок плывут с ней вдоль бухты.
Из предпортовой части Агрополи в старый город поднимается широкая лестница. К слову, для туристов это едва ли не единственный способ попасть наверх: автодорога, ведущая к историческому центру, закрыта — проезд разрешен только местным домовладельцам. Ступеньки приводят к двустворчатой арке, «Византийским воротам» в Агрополи: первые укрепления были возведены здесь в VI веке н. э. войсками императора Юстиниана I во время Готских войн.
Сразу за воротами — не столько площадь, сколько площадка размером с просторную гостиную, на которой, тем не менее, уместились вышеупомянутая церковь, сувенирная и антикварная лавки, мороженица, питьевой фонтан и несколько скамеек, развернутых к обрыву, с края которого открывается вид на агропольскую бухту.
По большому счету, именно здесь, на нескольких десятках квадратных метров сосредоточена городская жизнь в ее самых ярких проявлениях. В тени ворот старики и дети пережидают жаркие дневные часы, заводят разговоры, а то и дружбу с проходящими мимо туристами, перекрикиваются с мамами, женами и бабушками, глядящими с балконов двух небольших палаццо.
На соседней площади — Piazza Umberto I — делят одну террасу два ресторана, весьма популярных среди приезжих из-за открывающегося вида. И правда, как минимум чашки кофе эта панорама заслуживает, однако обедать или ужинать лучше в верхней части исторического центра, поднявшись по одной из узких каменных лестниц, вырубленных прямо в скалах. Там, чуть повыше, на еще одной обзорной площадке расположились ресторан «Сарацин» и пиццерия с точно таким же названием. Чтобы не вгонять гостей в заблуждение, название ресторана написано на итальянском (Il Saraceno), пиццерии — на местном диалекте (U’ Suricin).
С 882 по 915 годы Агрополи находился под игом сарацинов. В начале Х века, после их изгнания, город перешел под власть епископов, обосновавшихся в Капаччо. Фактически с этого момента и начинается история этого Агрополи, каким он дошел до наших дней.
Поскольку прибрежная часть города относится к парку Чиленто, в Il Saraceno непременно стоит попробовать блюда чилентской кухни: например, приготовленных по специальному местному рецепту мидий и осьминогов или куоппо с миксом из свежевыловленной рыбы, а также уделить отдельное внимание буйволиной моцарелле: в Чиленто она гораздо нежнее, чем во всей остальной Кампании (если в детстве вам хотелось лизнуть кучевое облако, то вот эти неровные шарики, возможно, тот самый вкус, который вы себе воображали). А любителям пиццы советую отправиться прямиком в U’ Suricin. Без ложных преувеличений: на всем побережье Салернского залива пиццы лучше вы не найдете.
Секрет
Туристическая часть Кампании и юго-западной материковой Италии здесь фактически заканчивается. Стоящие дальше по побережью городки Палинуро и Сапри с неправдоподобно голубой водой, поражающими воображение скалами и гротами, напоминающими ожившие иллюстрации из книжек про Муми-Тролля, вытянувшаяся за ними Калабрия — про все это тоже слышали многие, но добираются туда единицы: это уже не просто тайна, но секрет, принадлежащий лишь тем, кто однажды решился его узнать. Возможно, и вы когда-нибудь соберетесь — путь свободен. Но если что, я вам ничего не говорил.
