Что такое эклектика и где ее искать в Москве
В последние годы слово «эклектика» все чаще встречается в медиа, причем в самых разных ситуациях. «Эклектичный образ» — пишут про одежду, «эклектичный дизайн» — про интерьерные решения, даже в рецензиях на современные музыкальные альбомы не обходится без этого атрибута. Разбираемся, что такое эклектика и как она появилась в архитектуре — области искусства, из которой позже она распространилась и на другие его сферы.
Дитя романтизма: рождение эклектики
Само слово «эклектика» происходит от греческого глагола «выбирать» и означает прежде всего художественный метод, позволяющий сочетать разные архитектурные стили в одной постройке. Сегодня мы не видим в этом ничего сверхъестественного, но для начала XIX века это был прорыв.
Европейская архитектура, родившись из греческого ордера больше 2000 лет назад, до начала XIX века развивалась по ясной траектории, когда каждый новый стиль сменял предыдущий. Иногда это был принципиально новый подход (как стрельчатый свод готики), иногда — компромисс с искусством прошлого (архитектура Возрождения), но принцип преемственности работал без сбоев.
Все изменилось в XIX веке, когда наступила эпоха романтизма. Поэты и художники «романтизировали» не только внутренний мир человека и его эмоции, но и прошлое своих стран. Европейцы больше не мыслили себя последователями единой античной культуры, а начали строить собственные национальные мифы: немцы зачитывались «аутентичными» сказками братьев Гримм, а скандинавы вспомнили, что когда-то были викингами. Эта волна интереса к прошлому нарушила сам процесс чередования архитектурных стилей, а на архитекторов посыпались заказы построить дом, «как раньше, но лучше». Современные с точки зрения размеров, структуры и комфорта здания стали украшать готическими фасадами, элементами греческого дорического и романского стилей одновременно. Такой стиль, доминировавший по всей Европе в XIX веке, назвали историзмом.
Историзм и эклектика в мировых столицах
Одним из первых зданий, построенных в русле историзма, был Британский парламент — знаменитый Вестминстерский дворец, Часовая башня (Биг-Бен) которого стала символом Британии. Парламент строили на месте средневекового готического дворца, разрушенного пожаром, и решили сохранить его эстетику. Чарльз Бэрри и Огастес Пьюджин, проектируя новое строение, снабдили его необходимыми атрибутами классической готики: стрельчатыми арками, характерными шпилями и пинаклями, но придали ему современный размах, демонстрирующий производственную мощь Британской империи. Получился гигантский дворец, строительство которого запустило моду на неоготику по всей Европе и было полностью завершено только к началу XX века — из-за трудностей и масштабов процесса.
Среди других европейских зданий того времени, построенных по канонам историзма, выделяют громадный римский монумент Витториано, посвященный объединению нации и ее первому королю Виктору Эммануилу II, — или «печатная машинка», как из-за характерной формы его прозвали местные. Здесь Джузеппе Саккони представил вольное прочтение античной римской и ренессансной архитектуры — гордости любого римлянина, — опять же, помножив их на небывалый прежде масштаб: высота мраморного мемориала, изображающего аллегории на итальянские добродетели и эпизоды из национальной истории, превышает 80 м.
Знаменитая Парижская опера (или Опера Гарнье, как ее прозвали в честь спроектировавшего ее Шарля Гарнье) принадлежит своеобразному ответвлению историзма, появившемуся во французской столице, — стилю бозар (так по-русски читается французское словосочетание beaux arts, «изящные искусства»). Бозар преподносился студентам парижской Школы изящных искусств как важнейший стиль на протяжении большей части XIX века. Он по всем канонам эклектики вобрал в себя сразу несколько стилей прошлого: ренессанс, барокко, а также частично готику и византийский стиль, но дополнил их использованием современных материалов: железа, стекла и других. Кроме Опера Гарнье есть множество зданий в стиле бозар по всей Европе и Северной Америке, но именно Опера Гарнье стала его символом и средоточием: на фасаде дома практически нет места, не украшенного барельефами или скульптурами, некоторые из них выполнены «под золото».
На рубеже веков парижский извод эклектики стал настолько популярен в Северной и Южной Америке, чьи архитекторы искали способ выразить стремительный рост экономики в камне, что в Школу изящных искусств начали стекаться тысячи американских абитуриентов, а руководство вуза даже было вынуждено ввести правило: на трех французских студентов должен приходиться лишь один иностранец. Отсюда множество характерных зданий (как правило, национальных театров и музеев) в американских столицах, выполненных в стиле бозар.
Историзм и эклектика в России
Российская империя, будучи полноценным участником европейских культурных процессов, подхватила увлечение эклектикой и историзмом, адаптировав его под свой контекст.
В тогдашней столице империи, Санкт-Петербурге, эклектизм проявил себя прежде всего в дворянских дворцах и новом на тот момент типе зданий, возвещавшем о развитии русского капитализма, — доходных домах (большая часть их площади предназначалась под аренду). Например, автор проекта Дворца Белосельских-Белозерских, что на углу Невского проспекта и набережной Фонтанки, Андрей Штакеншнейдер украсил классицистский фасад типичными барочными элементами: фигурами атлантов, богатыми барельефами. Доходный дом Ратькова-Рожнова на Гороховой улице Леонтий Бенуа, автор итогового проекта, построил по всем канонам римского палаццо, а знаменитый дом Мурузи, где в «полутора комнатах» провел юность Иосиф Бродский, выполнен в неомавританском стиле: арабески на фасаде, растительные орнаменты, подковообразные арки.
Москва эклектичная
Исторически так сложилось, что для Москвы национальная идентичность играла более важную роль, чем для Петербурга, который изначально позиционировался как город — синтез лучших западноевропейских практик: прежде всего голландских, французских и британских. Москва же, нареченная Третьим Римом еще при Василии III, была не административной, но духовной столицей России. С этим связан и повышенный интерес к архитектурному историзму, во многом сформировавшему современный облик столицы — эклектичной в той же степени, что и златоглавой и белокаменной.
Символом эклектики и историзма в Москве стало здание Исторического музея. В данном случае эстетику постройки диктовало ее назначение — место, призванное напомнить русскому народу о его богатой истории. Архитектор Владимир Шервуд был одним из создателей нового русского стиля (или «псевдорусского», как его называют некоторые искусствоведы, подчеркивая его неорганичность по сравнению с истинным древнерусским зодчеством). Шервуд специально выбрал массивную и сложную форму для будущего музея, чтобы тот уравновешивал ансамбль Красной площади, по другую сторону представленный Покровским собором. На краснокирпичный фасад архитектор поместил весь арсенал древнерусских построек, какими сам их увидел: разные виды кокошников, ширинок (квадратные ниши в фасаде), наборных колонок, гирек и не только. Кстати, к оформлению интерьеров музея привлекли и известных художников того времени: Ивана Айвазовского, Валентина Серова, Илью Репина и других.
Исторический музей стал яркой доминантой императорской Москвы, задавшей моду на новый русский стиль. В нем чуть позже построят и здание ГУМа по соседству — тоже впечатляющее сочетание прошлого (форма «под терем» и элементы, отсылающие к архитектуре русского узорочья XVII века) и современности: новые торговые ряды стали самым большим пассажем в Европе — по длине и площади остекления, что стало возможно благодаря знаменитому инженеру Владимиру Шухову, уменьшившему вес кровли новаторскими арочными конструкциями с тросовыми затяжками.
При этом московская эклектика, разумеется, состояла не только из неорусского стиля.
Чуть западнее Красной площади, на Ильинке, сохранилось здание Московской биржи, построенное в 1883 году по проекту Александра Каминского в виде «храма в антах» — древнегреческой архитектурной формы, согласно которой две колонны входной группы по бокам обнимают два выступа продольных стен (собственно, анты). Несмотря на уже советского времени верхнюю пристройку, создавшую дополнительный этаж, но испортившую исходный силуэт здания, все обаяние неогреческого стиля сохранилось и сегодня.
Именно Каминский был одним из самых известных и последовательных архитекторов, работавших в русле эклектики. В своих московских проектах он практиковал не только неогреческий, но и русско-византийский (доходный дом Иосифо-Волоколамского подворья на Ильинке) и самый популярный неорусский (торговый дом Третьяковых на Кузнецком Мосту) стили. Купеческому роду Третьяковых Каминский, кстати, приходился фамильным архитектором и спроектировал для них целую улицу — Третьяковский проезд. Зодчий стилизовал здания под крепостные сооружения прошлого (с зубчатыми украшениями кровель и фигурными флюгерами над декоративными башенками — пинаклями), в которых скоро открылись лучшие магазины и сделали проезд одним из моднейших мест Москвы. Таковым он остается и до сих пор.
Другая ветвь московской эклектики — дома в неомавританском стиле, под стать уже упомянутому дому Мурузи в Петербурге, а самый известный из них — дом Арсения Морозова на Воздвиженке, или «дом с ракушками», как его прозвали москвичи. Кроме мавританских мотивов в здании сошлись мануэлино (португальский вариант Ренессанса) и средневековая готика: фасад декорирован лепными цветами, корабельными канатами и ракушками, а крышу венчают остроконечные каменные бутоны, выполненные с оглядкой на готические соборы.
Получился образцовый эклектичный особняк, хотя оценки его с точки зрения «хорошего вкуса», прямо скажем, разнились. Мало того, что Лев Толстой в романе «Воскресенье», явно намекая на Морозова, писал об особняке как о «глупом ненужном дворце какому-то глупому и ненужному человеку», мать Арсения и вовсе отреагировала на постройку так: «Раньше одна я знала, что ты дурак, а теперь вся Москва будет знать!»
Еще один редкий вид историзма в Москве — английский. В нем выполнено здание единственной в городе англиканской церкви — Святого Андрея в Вознесенском переулке. Краснокирпичную базилику, сочетающую в себе викторианский стиль и неоготику, спроектировал британец Ричард Нил Фриман, а строительством руководил Борис Фрейденберг. На фоне московской классической застройки церковь сильно выделяется и выглядит несколько иначе даже на фоне других известных католических храмов в Москве: собора Непорочного зачатия и собора Петра и Павла.
Историзм и эклектика навсегда изменили представления о допустимом в архитектуре. Отныне среди зодчих не существовало табу на смешение стилей и такого рода эксперименты. Хотя XX век прошел в основном под эгидой модернизма, приветствующего чистую геометрию и минимализм, постмодернистская эпоха снова ввела эклектичные приемы в моду. В Москве это хорошо видно на примере так называемого капиталистического романтизма, или капрома, когда архитекторы, не зная преград, пускали в дело все доступные элементы декора, установленные на подчас совсем небывалые формы: один из архитектурных памятников Москвы 1990-х годов — знаменитый дом-яйцо на улице Машкова, символ эпохи и ее культуры.
Москва, наши дни
Сегодня эклектика и историзм в более строгом и аккуратном виде возвращаются на улицы Москвы, в том числе в формате элитной недвижимости. Например, в новом клубном доме «Космо 4/22», который «Галс-Девелопмент» построил на Космодамианской набережной, в 3 км от Кремля.
В основе проекта «Космо 4/22» — доходный дом, спроектированный архитектором Николаем Благовещенским, среди прочего — автором проекта кинотеатра «Художественный», старейшего в Москве. При строительстве исторический парадный фасад восстановили, укрепили и органично вписали в проект. Архитектура здания — образец поздней московской эклектики: светлый камень, ажурные кованые решетки балконов, классицистические пилястры и каменная резьба. Проект разработали Филипп Болл, глава британского бюро Dyer — одной из немногих западноевропейских компаний с большим опытом строительства в России, и российское бюро «Маркс». Международной команде удалось «вписать» исторический и современный объемы клубного дома в относительно небольшую площадь. Так появилось два шестиэтажных корпуса: «Река» и «Сад», первый расположен на береговой линии Москвы-реки, второй — перпендикулярно ему и обращен во внутренний двор и тайный сад, предмет особой гордости создателей.
Скрытый сад-патио украшен фонтаном и «львами Медичи» — копиями знаменитой скульптурной группы с римской виллы итальянской династии. Узнаваемые образы использовали архитекторы по всей Европе. Московский вариант создан из уральского мрамора коелга, похожего на каррарский, из которого сделан римский оригинал. Обычно «львов Медичи» устанавливали на самом видном месте дома — парадной входной группе, но в «Космо 4/22» они скрыты от глаз посторонних. Так в тайном саду исполнена концепция «тихой роскоши» дома, когда статус не демонстрируется напоказ, но подчеркивается в каждой детали.
Само окружение дома также служит вдохновением для будущих резидентов. Историческая застройка острова Балчуг и всего района Замоскворечья отлично сохранили неспешный старомосковский ритм. Высотность клубного дома в шесть этажей поддерживает привычную тут линию горизонта, когда видны и Москва-река, и облака, и купола церквей. Из окон дома открывается вид на Москву-реку, Кремль, Покровский собор и сталинскую высотку на Котельнической набережной. Трудно представить себе более московскую по духу комбинацию.
Хотя история — важная составляющая проекта, «Космо 4/22» выделяется и современной инфраструктурой клубного дома — например, общими пространствами. Интерьеры входной группы напоминают гостиную большого дома. Здесь расположена дизайнерская лаундж-зона с мягкими креслами и камином, а также полностью оборудованная переговорная комната, которую можно забронировать через мобильное приложение. Коммерческие помещения со стороны набережной займут кофейня, ресторан и бутики. Резидентам доступен круглосуточный консьерж с гостиничным сервисом: заказ еды, вызов такси, клининг, выгул собаки и не только. Среди прочего, обязательные атрибуты элитного жилья: система умного здания с бесконтактным доступом, видеонаблюдение и Wi-Fi на всей территории дома, подземный двухуровневый паркинг с датчиками движения, бесконтактным доступом и зарядными станциями для электрокаров, тихие премиальные лифты с дизайнерской отделкой, а в резиденциях увлажненный очищенный воздух и вода из крана качества бутилированной.
Так «Галс-Девелопмент» в одном проекте совмещает классику и современность — под стать другим мастерам эклектичного стиля, во многом сформировавшего образ сегодняшней Москвы и продолжающего влиять на него до сих пор. Реклама. ООО «ГАЛС-Космодамианская», erid: 2SDnjdTv7SY