Новая жизнь старых стен: какими стали арт-кластеры Москвы в 2025 году
Выпить кофе на «Стрелке», сходить на лекцию в Digital October на «Красном Октябре», рвануть на новую выставку на «Винзавод», и оказаться на виниловой вечеринке во «Флаконе» — стандартный набор активностей креативного класса образца 2012-го. В 2010-х в Москве произошел бум на превращение бывших фабрик в арт-кластеры. Сегодня мы наблюдаем перерождение экс-промышленных зон с уже новыми концепциями — ГЭС-2, «Суперметалл», «Кристалл» и другие. Вместе с урбанистами и героями «РБК визионеры» рассуждаем, как менялись легендарные креативные кластеры, и что от них ждет аудитория сегодня.
Красная кирпичная кладка
В 1864 году французские предприниматели Альфон Ралле и Жозеф Дютфуа приобретают участок земли в Бутырской слободе в Москве. Здесь, по проекту архитектора Александра Никифорова, строится хрустально-стекольный завод. Первоначально предприятие обеспечивало парфюмерную фабрику Дютфуа и его партнера, но со временем ассортимент расширился: производили аптекарское, строительное и промышленное стекло. После революции завод национализировали, позже он стал известен как Хрустальный завод № 7, а затем — завод имени Калинина. В 1990-е предприятие оказалось на грани банкротства. Его пытались спасти с помощью французских инвесторов, но совместный бизнес оказался убыточным. В 2005 году завод выкупил предприниматель Николай Матушевский. Он расчистил территорию, вывез оборудование и отреставрировал здания. А в 2009 году здесь появились первые арендаторы — креативные студии, агентства, концепт-сторы, лектории. Пространство быстро стало точкой притяжения творческой молодежи. Это место стало известно как дизайн-завод Flacon.
После распада СССР многие государственные предприятия обанкротились, закрылись и со временем пришли в негодность. У государства не было средств на их содержание, но в начале 2000-х старые промышленные здания стали интересны для частных инвесторов, занимающихся редевелопментом и последующим заработком со сдачи мест в аренду. Появились первые успешные кейсы, и уже к концу 2000-х это стало трендом — образовалась «первая волна» арт-кластеров с той самой красной кирпичной кладкой: «Винзавод», «Красный Октябрь», Арма, Artplay, Flacon.
«Тренд на вывод производств из центра города возник в этот период из-за их нерентабельности — ограничений по расширению мощностей, сложностей с логистикой и кадрами, а также из экологических соображений, — комментирует Айрат Багаутдинов, основатель компании «Глазами инженера» и герой проекта «РБК Визионеры». — Этот экономический процесс стал основой для ревитализации промзон, что можно назвать ключевой градостроительной тенденцией первой четверти XXI века. Москва в этом смысле — один из ярчайших примеров в мире».
Другой важный тренд в этом контексте — общее понимание того, что промышленная архитектура рубежа XIX—XX веков тоже ценна, и имеет смысл ее сохранять — она в том числе способна увеличивать стоимость покупки или аренды квадратного метра. «Представление о наследии начало расширяться еще в 1970-е годы, когда на смену модернистскому мышлению пришло постмодернистское. Для него характерен взгляд в прошлое, а не в будущее, внимание к контексту, а не только к отдельным памятникам архитектуры. Если до этого ценность имели архитектурные произведения в основном до эпохи классицизма, то сейчас не менее ценными становятся рядовые объекты рубежа XIX–ХХ вв., которые в целом формируют среду города», — добавляет Айрат Багаутдинов.
Креативные кластеры «второй волны»
Большинство бывших фабрик очень выгодно располагаются в центре столицы, при этом промзоны составляют около четверти городской территории. По данным «Ведомостей» за 2024 год, в Москве насчитывается около 30 арт-кластеров, это количество, со слов мэра столицы Сергея Собянина, увеличилось вдвое за последние пять лет. В их число входят дорогостоящий Дом культуры ГЭС-2 (2021), культурно-деловой кластер «Суперметалл» (2022), Центр «Зотов» (2022), ДК «Кристалл» (2024). Сегодня они формируют социально-культурную повестку, здесь собираются трендсеттеры, проходят выставки, концерты и вечеринки.
Но почву для этого создали пространства «первой волны», которые стали своего рода городской лабораторией, где в основном собирались представители творческих профессий, задававшие тренды. «Первые проекты редевелопмента стали символами культурного ренессанса Москвы в 2007-2009 годах, задав вектор к переосмыслению постиндустриальных территорий и создав пространство для креативного класса, современного искусства и предпринимательства, — рассказывает Анна Царева, куратор архитектурной концепции проекта «Кристалл», — в концепции «Кристалла» мы соединили лучший мировой и московский опыт: он создавался уже с пониманием новой урбанистической логики, более глубокого и комплексного подхода к функциям и пространству».
Отличаются ли кластеры последней пятилетки от «пионеров» направления? Автор концепций проектов «Суперметалл» и «Хлебозавод» Алексей Капитанов считает, что новая эпоха арт-кластеров отличается коллаборациями и со-творчеством: «Легендарные проекты «Красный Октябрь», «Винзавод», «FLACON» создавались в другую эпоху — когда главной задачей было дать креативному классу физическое пространство. Проект «Суперметалл» — это следующий шаг. Мы не просто сохранили индустриальную эстетику, но и сделали ее частью современного городского кода. Раньше арендаторы были «клиентами», сейчас они соавторы. Например, мы вместе с локальными бизнесами продумывали, как фуд-корты могут стать еще и event-площадками, а магазины — pop-up галереями. Это не аренда, а коллаборация».
В архитектурной среде принято говорить о двух временных эпохах в развитии креативных кластеров, в то время как Айрат Багаутдинов считает, что на самом деле их было три: «В середине десятых возникли такие проекты, как, например, Хлебозавод-9 того же Капитанова или «Большевик» с Музеем русского импрессионизма, которые можно считать «второй волной», а вот теперь уже можно говорить о «третьей волне» — проекты, которые запустились уже после ковида — например, «Суперметалл».
Между креативом и повседневностью
К 2025 году аудитория арт-кластеров сильно демократизировалась и перестала считаться «богемной». Если раньше основными посетителями были представители креативного класса, то сегодня это также предприниматели, владельцы малого и среднего бизнеса, семьи с детьми, студенты и просто горожане. Новая аудитория требует от проектов гибридности и быстрой адаптации к запросам, а еще, как считает Алексей Капитанов, единой экосистемы: «У нас нет деления на «будничное» (офисы) и «творческое» (культурные события). Раньше такие места были больше андеграундом для своих. Сейчас — это город в миниатюре. Важно, чтобы пространство было гостеприимным для всех»
Анна Царева также считает, что граница между креативом и повседневностью стирается: «Люди осознанно выбирают такие места для проведения времени и культурного досуга, причем не приходят на что-то конкретное — они хотят все и сразу. Пространство должно быть готово предоставить возможность выбора: от микроформатов (тихие уголки с книгой в тени, вайфай, чай с собой) до макро-активностей: фестивали, ярмарки, перформансы». Секрет успеха таких мест Царева видит в сообществе: «Важно работать не только «на внешний периметр», но и внутри, с местными жителями, с резидентами и предпринимателями».
«Так проходит земная слава»
Со временем креативный класс из некогда популярных арт-кластеров вытесняют более обеспеченные банкиры. Вот классический сценарий практически любого креативного пространства «первой волны». Происходит редевелопмент старой фабрики, куда приходят художники и трендсеттеры, вдыхая в пространство новую жизнь и энергию. Со временем пространство становится настолько популярным, что стоимость недвижимости, а значит и аренды начинает расти. Художники, дизайнеры и другая творческая интеллигенция больше не могут позволить себе аренду, и уходят осваивать новые пространства, откуда еще не выветрился запах свежего алебастра. А на насиженные места приходят респектабельные арендаторы: банки, крупные агентства и IT-компании. Места теряют былую творческую энергию, и аудитория начинает уплывать вслед за трендсеттерами в другие места.
«Со всеми этими пространствами происходит естественный процесс джентрификации, — считает Айрат Багаутдинов, — внутри каждого такого проекта есть свой жизненный цикл, который действительно часто начинается с пространства с упором на креативность и низкие арендные ставки. Вспомним историю «Красного Октября» — сначала там было гораздо больше галерей, клубов, баров, Центр фотографии братьев Люмьер. Место стало брендом, что позволяло владельцу увеличить стоимость аренды квадратного метра. Особняком, возможно, стоит «Винзавод» — его концепция изначально заключалась в сохранении своей культурно-выставочной функции. Но несмотря на то, что «Винзавод» не захватили офисы больших корпораций, он не имеет той славы, что была у него 15 лет назад. Почему так? «Sic transit gloria mundi» — так проходит земная слава: людям все время хочется чего-то нового, они жадны до новых впечатлений».
По словам Анны Царевой, некоторые общественные пространства не смогли адаптироваться к запросам новой аудитории: «Те, кто был в фарватере молодой и современной культуры 15 лет назад, сегодня стали городскими лидерами мнений, предпринимателями, родителями. Параллельно, выросло новое поколение Z — люди с другими ценностями и визуальной культурой, цифровыми привычками. Критически важно знать и учитывать портреты всех поколений: и речь не только о дизайне, но о сценариях использования и ощущении места, его атмосфере».
Мировой контекст
Москва включилась в мировой тренд ревитализации индустриальных пространств 15 лет назад, но уже может дать фору другим мировым столицам в этом процессе. «В Москве трансформация городских пространств происходит очень интенсивно. Таких темпов нет нигде в мире, да и масштабов тоже — в нашей столице работа ведется не только в центре города, а повсеместно, во всех районах», — считает Сергей Глубокин, заместитель начальника Управления Архитектурного совета.
По мнению Айрата Багаутдинова, в передовых мировых столицах фокусируются сейчас на комплексном развитии территорий: «Как пример отмечу центр Лондона — Canary Wharf и прилегающие к нему территории в районе вокзалов Kings Cross и St. Pancras, там создано очень интересное обилие разных сценариев и идет комплексное развитие территории». Среди кейсов, на которые могут равняться другие мировые столицы Багаутдинов отмечает ГЭС-2, где подход заключался не в сохранении красных кирпичных стен, а в переосмыслении так называемой промышленной базилики, исполненой архитектором Ренцо Пиано; «Хлебозавод-9» — яркий пример того, как можно провести редевелопмент с минимумом средств, а фабрика «Большевик» — образец синергии старой и новой архитектуры от архитектора Эйдена Поттера.
Одним из механизмов для развития бывших промзон стала программа комплексного развития территорий, которая была запущена в Москве больше пяти лет назад. Импульсом послужили как успешно реализованные проекты в других городах мира, так и собственный наработанный опыт редевелопмента промзон. Механизм КРТ позволяет превращать такие площадки в привлекательные пространства и интегрировать их в общегородскую ткань.
За годы своего существования программа КРТ значительно расширилась — сейчас ее размах беспрецедентен. Уже сданы объекты недвижимости на первой площадке комплексного развития в промзоне «Октябрьское поле» — до конца этого года проект должен быть полностью завершен. Также введены жилые корпуса рядом с деревней Яковлево. Сейчас активное строительство ведется на шести площадках КРТ — в районах Войковский, Тимирязевский, Хорошёвский, Троицк, Печатники и Зюзино. Всего же в Москве в проработке и на разных стадиях реализации находится 336 проектов КРТ, охватывающих более 4,2 тысячи гектаров территорий.
Пока не закончатся фабрики
По данным проекта заводы.рф, на 2022 год в России насчитывалось 808 закрытых заводов, а заброшенных промышленных зон, мастерских, цехов в разы больше. Поле для ревитализации практически непаханое. Айрат Багаутдинов считает, что тренд будет только расти: «Безусловно, еще много промышленных предприятий в исторических границах города. Рано или поздно закончатся такие исторические территории, но ведь очень много фабрик и за пределами третьего транспортного кольца, поэтому тренд должен переброситься за пределы и распространиться на всю Россию. Мы уже видим замечательные примеры в Санкт-Петербурге и точечно — в городах-миллионниках. Есть интересные «промки» в Московской области, которые сегодня ревитализируют, например, фабрики в Наро-Фоминске и в Орехово-Зуево».
Развитие общественных пространств на месте бывших промышленных предприятий, по словам Айрата Багаутдинова, — феномен, который войдет в учебники по истории русской архитектуры XXI века. Главное для такого проекта — не терять аутентичность и не штамповать креативные кластеры под копирку. Алексей Капитанов считает, что сегодня и в ближайшее время будет крайне важна открытость к изменениям, гибкие сценарии (сегодня фестиваль, завтра лекторий); инклюзивность (нет «лишних» людей); уважение к истории места, но без фанатизма; новаторство в архитектуре, мероприятиях, коллаборациях. «Еще важно не пытаться угодить всем. Лучше делать место для конкретных людей, но с душой, чем универсальный ТЦ под видом «креативного кластера» — заключает Алексей Капитанов.